Выставка современное искусство
В берлинском Deutsche Guggenheim открыта выставка "Однажды: фантастические истории в современном видео" из фондов Музея Гуггенхайма. Шесть видеоинсталляций должны заставить зрителя по-новому взглянуть на искусство фантазировать. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
У куратора Джоан Юнг было не так уж много пространства: галерея Deutsche Guggenheim занимает всего несколько залов в первом этаже большого дома на Унтер ден Линден. При этом задача нарисовалась вполне амбициозная: показать разные "нарративные стратегии" в современном видеоарте. Иначе говоря — новые способы рассказывания историй. Видеоинсталляций оказалось всего шесть, так что при взгляде на них закрадывается подозрение, что делать какие-то выводы либо преждевременно, либо самонадеянно. Похоже, способов увлечь зрителя необычным сюжетом ровно столько же, сколько самих художников.
Верный способ привлечь к себе внимание — рассказать заново всем известную историю. Александра Мир на свой лад переиначила надежно мифологизированное покорение человечеством Луны. Один из голландских пляжей был превращен экскаваторами в подобие лунного пейзажа, и над каким-то из искусственных кратеров на сей раз уже не астронавты, а астронавтки водрузили американский флаг — о чем тут же трубят все мировые СМИ. Инсценированная высадка женщин на "лунную" поверхность — не только манифест феминизма, но и кивок в сторону тех, кто придерживается конспирологического убеждения, что никто на самом деле на Луне до сих пор так и не побывал, а американцы в свое время сфабриковали это событие в съемочном павильоне. С "Первой женщиной на Луне" перекликается и анимационный "Миллион королевств", в котором интервью Нила Армстронга соединяется с отрывками из романа Жюля Верна "Путешествие к центру Земли".
Насколько по-разному можно увидеть людей на производстве, показывают работы Мики Ротенберг и Чао Фэй. В "Тесте" Ротенберг зритель погружается в мир странной фабрики, на которой колоритные женщины разного возраста и комплекции месят и формуют тесто — в труде они явно сублимируют свою неудовлетворенную сексуальность, процесс кажется замкнутым на себе и от этого приобретает гротескно-пугающий оттенок, а старое оборудование все больше напоминает какой-то пыточный конвейер. В "Чьей утопии" Чао Фэй оборудование самое что ни на есть современное — она снимала свою историю на большом заводе в одной из быстро развивающихся промзон Китая, в цехах, где трудятся тысячи человек. Художник решила не столько показать влияние "дикого капитализма" на жизнь людей, становящуюся все более и более механистичной и однообразной, сколько материализовать тайные мечты и стремления людей-винтиков — в одной из частей фильма рабочие танцуют и веселятся на улице, но производство в цехах в это время продолжается, без их участия.
О мощи коллективного народного движения напоминает и видеоинсталляция знаменитого бельгийца Франсиса Алюса "Когда вера передвигает горы". Он снял несколько сотен добровольцев, которые, взяв в руки лопаты, шеренгой прошли несколько раз по песчаной горе в окрестностях перуанской столицы Лимы — в результате их коллективной работы с нехитрым инвентарем дюна действительно переместилась на несколько сантиметров в сторону. Впечатляющий эффект Алюс (он любит наблюдать за людьми, занимающимися нерациональным, придуманным трудом) усиливает тем, что видеоинсталляция располагается на нескольких экранах — так, на одном из них можно видеть шеренгу, словно наступающую на зрителя, а на другом — только что словно перешагнувшую через его, наблюдателя, голову.
Наконец, еще один взгляд на то, как нужно рассказывать истории: определяющей здесь все-таки остается письменная концепция художника, а собственно видеоинсталляция остается лишь эффектной приманкой для зрителя. Ни за что не разгадать, что имела в виду немецко-бразильская художница Янина Чэпе, хотя видеофильм "Lacrimacorpus" привлекателен и сам по себе — женская фигура в кринолине кружится в загадочном танце по старинной комнате, окна которой распахнуты в зеленый сад. Шея женщины обернута гирляндой из небольших надувных шаров, она кружится все быстрее и быстрее, доводя себя до исступления и бесчувствия... Ну как без таблички на стене понять, что танцует она не где-нибудь, а в замке Эттербург под Веймаром, летней резиденции герцогини Анны-Амалии, в которой когда-то гостили Гете и Шиллер, не говоря о прочих знаменитостях, и недалеко от которой нацисты устроили печально известный концлагерь Бухенвальд. Так вот, окна комнаты, которые мы видим в работе Чэпе, глядят по направлению нынешнего бухенвальдского мемориала, шарики на шее танцовщицы означают слезы невинных жертв, а сам этот экспрессивный и одинокий танец выражает метания немецкого самосознания — между виной за кровавые преступления и гордостью за великое культурное наследие. В общем, как бы ни развивались способы видеоповествования, заглянуть в старый добрый печатный текст никогда не помешает.