Борис Ельцин и Александр Лукашенко вчера потрудились на славу — они поставили три пары подписей под межгосударственными документами. Подписаны Договор о российско-белорусском союзе, Меморандум по вопросу о доработке и принятии устава Союза Белоруссии и России, парафирован и сам устав. Сенсацией стала трансформация, которую претерпели эти документы на финишной прямой. Эта трансформация символизирует серьезное изменение баланса сил в российской политической и финансовой элите.
Союз учрежден. Но акт о его учреждении является чисто политическим документом. Не случайно в подписанном президентами договоре экономика упоминается лишь однажды (да и то в самом общем виде) — в статье 2 о целях союза. По сравнению с первоначальными планами в экономической интеграции взят тайм-аут. Первоначальный вариант союзного договора (его текст Ъ опубликовал 1 апреля), в котором значительное место уделялось экономике, теперь фигурирует в качестве проекта устава союза.
Дело, однако, не в уставе. В истории российско-белорусской интеграции были документы и пострашнее, достаточно вспомнить соглашение 1994 года об объединении денежных систем. И не в уступке цивилизованным формам принятия подобных документов — согласно меморандуму, проект устава все-таки будет вынесен на общественное обсуждение. Дело в политических и финансовых играх, которые в лихорадочном темпе развернулись в Москве. Поскольку вопрос с российско-белорусским договором уже решен, можно подробнее рассказать об их сценарии.
В этих играх Александру Лукашенко была отведена скромная роль статиста. Он был ведомым, как бы ни демонизировала его российская печать. Ведущие находились все же в Москве. Роль центрального нападающего сыграл первый вице-премьер Анатолий Чубайс. Именно с его легкой руки в российских СМИ была развернута кампания против проекта договора, подготовленного двусторонней рабочей группой, в которой Россию представлял ставленник Черномырдина вице-премьер Валерий Серов, а Белоруссию — глава президентской администрации Михаил Мясникович.
Поскольку атака во многом была импровизацией и не имела глубокой проработки (Чубайс ознакомился с первоначальным проектом договора только за неделю до его подписания), получилась она несколько бестолковой и не смогла скрыть тот факт, что конечной целью ее был не столько сам договор, сколько Виктор Черномырдин. Именно он, а вовсе не Серов, выдвинутый волею случая на переднюю линию борьбы, был на данном этапе главной движущей силой подготовки соглашения.
Публикация именно в самый жаркий момент баталии во французской Le Monde компрометирующего российского премьера материала (Ъ писал об этом вчера) слишком хорошо корреспондируется с направлением главного удара этой атаки, чтобы говорить о случайном совпадении.
Что двигало Чубайсом? Внешне в его действиях присутствовал чисто аппаратный мотив. Получив текст проекта договора (который в конечном итоге был отвергнут) всего за несколько дней до планировавшегося подписания, он счел себя обойденным в таком судьбоносном и политически, и экономически вопросе, как интеграция с Белоруссией. Проведенный блицкриг увенчался победой. Ельцин подписал не те документы, которые готовили люди премьера.
Однако главная сила Чубайса не в быстрой реакции, административных талантах или более грамотной работе со средствами массовой информации. В конечном итоге способность влиять на мнение Бориса Ельцина сейчас менее всего зависит от личных качеств первого вице-премьера или кого бы то ни было. Только наличие за его спиной мощной поддержки финансово-промышленных кругов и придает вес его словам. Из-за отсутствия в России сильного среднего класса (а при нынешней экономической и, главное, налоговой политике он сформируется не скоро) президент вынужден опираться прежде всего на поддержку большого бизнеса. В тех случаях, когда то или иное решение вызывает раскол финансовой элиты, глава государства ввиду общей слабости центральной власти вынужден искать компромиссное решение.
В данном случае голосом Чубайса говорила пользующаяся огромным влиянием группировка, одно из центральных мест в которой занимает ОНЭКСИМбанк. Уже в тот момент, когда правительство по требованию Виктора Черномырдина покинул занимавший пост первого вице-премьера Владимир Потанин, стал очевиден раскол элиты российского бизнеса, почти год пребывавшей в состоянии относительного согласия. С уходом Потанина хрупкое равновесие между Белым домом и банковским сообществом было нарушено. Некоторые влиятельные банки окончательно перешли в оппозицию "Газпрому" и ставшему его политическим символом Виктору Черномырдину.
Замкнутость группировки "Газпрома" раздражает. До сих пор стороннему инвестору не позволялось приобрести более или менее весомый пакет акций. РАО работает только с теми банками, в уставных капиталах которых оно имеет или контрольный, или как минимум позволяющий влиять на принимаемые решения пакет акций (классический пример — Национальный резервный банк). Более того, тесная связь премьера с наиболее известной и могущественной естественной монополией заставляет его придерживаться излишне осторожной позиции в отношении других естественных монополистов, и прежде всего — самой ненавистной абсолютному большинству промышленников РАО "ЕЭС России". Подготовленная Потаниным осенью прошлого года схема приватизации части акций энергетической монополии была под давлением руководства РАО премьером отвергнута, причем в ущерб репутации как правительства, так и лично Потанина.
Как можно судить, в этой игре против газпромовской группировки в команде Чубайса оказались и сильные игроки с Запада. Бестактная и глупая угроза посла России в Чехии Николая Рябова дестабилизировать поставки газа в случае вступления Чехии в НАТО заставила многих в Европе и США задуматься над военно-политической ролью "Газпрома", лишь только в самое последнее время начинающего приоткрывать дверь для сторонних инвесторов. Более активная приватизация и привлечение иностранных инвесторов (а лучше всего — разделение "Газпрома") в этом случае в наибольшей степени отвечали бы интересам потребителей российского газа. В таком виде РАО было бы менее опасно в виде активного стратегического орудия в руках российского правительства.
В этих условиях Белоруссия стала не более чем поводом для нанесения удара по главе правительства и дискредитации его экономического и финансового фундамента. В какой-то степени нанесен и ущерб авторитету премьера в глазах президента. Союзный договор с западным соседом оказался удачным поводом также для отработки скоординированного ведения пропагандистского "огня по штабам". Исход борьбы вокруг сценария интеграции с Белоруссией свидетельствует о том, что силу этого огня Виктор Черномырдин может вновь испытать уже довольно скоро. Только на этот раз экспромтом он уже вестись не будет.
АНДРЕЙ Ъ-БАГРОВ