Кризис с нами

В сентябре 2008 года стало окончательно ясно: российской экономике не избежать спада. Три года спустя по формальным признакам мы почти вернулись на докризисный уровень. Впрочем, из рецессии российская экономика выходит еще более уязвимой, еще более зависимой от экспорта сырья и капризов мировой конъюнктуры.

НАДЕЖДА ПЕТРОВА

Список поводов для оптимизма

Спустя три года после начала российского кризиса российский ВВП по-прежнему не дотягивает до докризисных уровней, но по итогам первого полугодия кажется, что осталось уже не очень много — около 2% (см. график 1). Впрочем, темпы роста сейчас невысоки (плюс 3,7% к первому полугодию 2010-го) и постепенно замедляются: если в первом квартале ВВП вырос на 4,1%, то по итогам второго — на 3,4%.

Другие макроэкономические показатели тоже вроде бы внушают оптимизм, давая высокопоставленным политикам повод говорить о том, что восстановление завершилось или завершится вот-вот — скажем, к началу 2012 года. Подобные ожидания, к примеру, транслировал товарищам по партии премьер-министр Владимир Путин на недавней партконференции в Череповце, прогнозируя, правда несколько оптимистично, что "рост ВВП страны в этом году будет выше 4%". "Это значит, что уже к началу 2012 года наша экономика в полном объеме компенсирует кризисный спад. Думаю, что 4,2-4,3 — это неплохо, но мы должны стремиться к большим результатам. Но в целом это позволит нам добиться уровня докризисного развития. И Россия сделает это раньше, чем многие другие страны, страны с так называемой развитой рыночной экономикой",— обещал премьер.

Теоретически дела в России действительно получше, чем у некоторых. Не будем говорить об одиозных примерах вроде Греции (судя по прогнозу ОЭСР, ее ВВП в 2011 году не дотянет до уровня 2008-го более 9%) или Италии (3%), но ведь и некоторые приличные государства вроде Великобритании (2,4%) пока не рассчитывают на такие результаты, на которые надеется наше правительство.

По динамике промышленного производства — плюс 4% к показателям 2007 года — Россия сейчас находится примерно на уровне Германии, опережая многие европейские страны (хотя и отставая, конечно, от товарищей по БРИК, но кто ж догонит тот же Китай с его ростом промпроизводства на 66%?). Согласно статистике, за январь-июль 2011 года объемы промпроизводства в РФ отличаются от докризисных на символические доли процента, а если сравнивать со средним значением за 2008-й, то отличаются в большую сторону (см. график 2). Производство электроэнергии, газа и воды сравнялось с докризисным, подтверждая выход на прежний уровень экономической активности.

Добывающие отрасли выросли на 4%, в том числе добыча нефти — на 4,2% (295 млн т за январь-июль 2011 года против 283 млн т за аналогичный период 2008-го).

Одновременно и внутреннее потребление шагнуло далеко вперед (оборот розничной торговли сейчас примерно на 7% больше докризисного), а россияне вернулись к привычному уже способу жизни — в кредит. Согласно оценкам Центра структурных исследований Института экономической политики (ЦСИ ИЭП), за год объем банковского кредитования населения вырос более чем в полтора раза (если в реальном выражении, то на 39%), создав получившую широкую известность статистическую коллизию: рост реальных расходов населения (плюс 4,4%) при падении реальных доходов (минус 1%).

Последнее обстоятельство, конечно, увеличивает нагрузку на самих должников, вынужденных тратить часть заработанного на погашение кредитов, но зато они могут отметить окончание кризиса, ни в чем себе не отказывая.

Рост на природных ресурсах

Позитив общепромышленных показателей определяется хорошим положением в добыче полезных ископаемых, указывают в Центре макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования (ЦМАКП). Именно добывающим производствам промышленность обязана и зафиксированным выходом на докризисные объемы, и инвестициями, превышающими прежние значения, и сносной, чуть меньше докризисной, рентабельностью.

Подсчеты ЦСИ ИЭП подтверждают этот вывод: добывающие производства в январе-июле 2011 года на 4% обогнали уровень 2008-го. Обрабатывающие — отстают на 10%. Хотя и среди них есть исключения: продукция потребительского спроса, переработка углеводородов и автопром чувствуют себя сравнительно неплохо: одни потому, что ориентированы на локальный рынок, другие — в силу роста добычи, третьи — благодаря программам господдержки. Как полагает Ольга Березинская из ЦСИ ИЭП, эти отрасли и в дальнейшем "как минимум останутся лидерами роста".

Впрочем, в случае с продукцией потребительского спроса ситуацию несколько осложняет крепость национальной валюты. "Даже более крепкий, чем до кризиса, рубль усиливает позиции импорта",— отмечает заместитель гендиректора ЦМАКП Владимир Сальников. С этим выводом согласуется тот факт, что производство в потребительском секторе росло хотя и быстрее ряда других отраслей, но значительно медленнее, чем розничный товарооборот и импорт. "В первые семь месяцев 2011 года российский рынок был зависим от импорта в большей степени, чем в предкризисный период",— считают в ЦСИ ИЭП.

В числе отстающих обрабатывающих отраслей — производство оборудования, стройматериалов, металлургия (см. таблицу). Отрасли, которые сейчас не дотягивают до докризисного уровня,— "это в основном инвестиционный сегмент", указывает Сальников. "По такому важному показателю, как динамика инвестиций в основной капитал, который определяет качество и динамику будущего развития, у нас провал",— продолжает эксперт, поясняя, что именно этим во многом и определяется сложившаяся в обрабатывающей промышленности картина: "Вроде бы все восстановилось, кроме тех отраслей, которые завязаны на инвестиционный спрос". По подсчетам ЦМАКП, инвестиции в основной капитал в обрабатывающих отраслях на 7,5% ниже уровней 2008 года, рентабельность меньше прежней на четверть, а платежеспособность — на треть (см. график 3).

Невыносимый кредит

Из-за снижения доходов долговая нагрузка на бизнес по сравнению с докризисной серьезно увеличилась, причем по некоторым отраслям в несколько раз, достигнув тревожного уровня. По данным ЦМАКП, у деревообрабатывающих предприятий долговые обязательства превышают прибыль до вычета налогов, процентов и начисленной амортизации (EBITDA) в 14 раз, а у производителей транспортных средств — в 11. И только у сырьевых производств дела обстоят лучше, чем у остальных.

Весной этого года просрочка по банковским кредитам, до тех пор довольно последовательно снижавшаяся, стала расти: по данным ЦБ (без учета Сбербанка), в мае рост составил 5%, в июне — 3,8%, в июле — 2,4%, в августе — 3,6%. В августе ее удельный вес (5,1%) почти не изменился за счет роста на 3,4% самого кредитного портфеля. Однако в предыдущие месяцы кредитование предприятий росло куда медленнее (примерно по 1,5% в месяц), хотя ставки по рублевым кредитам, уже несколько месяцев как закрепившиеся на отметках ниже 9%, упали до 8%.

"Ставки сейчас действительно низкие,— признает научный сотрудник ЦСИ ИЭП Михаил Хромов.— По кредитам в рублях докризисный минимум был в середине 2007 года на уровне 9,2-9,5%, а в первой половине 2008 года они были выше 11%. Поэтому, строго говоря, номинальные ставки ниже предкризисного уровня уже почти год. Но даже низкие ставки сейчас не приводят к быстрому росту кредитного портфеля. В 2008 году за январь-июль объем задолженности юрлиц перед банками вырос на 15,7% (16,2% по рублевым кредитам), а в 2011 году — на 5,3% (6,9% по рублевым кредитам)". Объясняется это, очевидно, тем, что долговая нагрузка предприятий и без того очень высока, и дальнейшее ее увеличение рискованно. "В целом относительно масштабов бизнеса она сейчас примерно в 1,5 раза выше, чем в 2005-2006 годах, при этом рентабельность только начала подтягиваться к уровню 2005 года",— говорит его коллега Ольга Березинская.

По ее словам, послекризисное падение рентабельности и исчезновение притока дешевых иностранных ресурсов объективно усложнили для предприятий задачу обслуживания привлекаемых кредитов и займов. "Помимо этого начиная с августа 2010 года значимым фактором ограничения спроса на кредитные ресурсы со стороны реального сектора становится уже не только ограниченная доступность кредитных ресурсов, но и тотальный спад деловой активности, вхождение российской экономики в зону стагнации. Тот же тренд сохранился и в 2011 году: несмотря на формально приемлемый уровень процентных ставок, кредиты реальному сектору растут медленно",— подчеркивает Березинская.

В том, насколько хорошим знаком является падение ставок, сомневаются и в ЦМАКП: "За последние десять лет рост ставки обычно совпадал с ускорением промышленного подъема, а снижение ставки — с локальными периодами стагнации".

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

Неподвластные проблемы

Сейчас Россия, как и многие страны, стала "заложником ситуации в Европе и США", отмечает Сальников. В случае обострения экономических проблем в этих регионах мира или замедления экономики Китая (прогноз роста китайского ВВП на этот год хоть и был на днях немного понижен, но пока остается высоким — 9,3%) коррекция цен на сырьевых рынках, что называется, не исключена. Это больно ударит по российской экономике, вышедшей из кризиса 2008 года с еще большей зависимостью от цен на углеводороды. Однако, признает эксперт, подобные "потенциальные проблемы нам никак не подвластны, потому что они могут прийти извне, с мирового рынка".

Сальников, впрочем, сохраняет оптимизм: "Все-таки потенциал роста в развитых западных странах гораздо меньше, чем в развивающихся. Инвесторы рано или поздно пойдут туда, где есть этот потенциал. В этом смысле Россия в конечном итоге смотрится неплохо. В условиях обострения мирового кризиса нужны просто некоторые гарантии стабильности в этих развивающихся странах, чтобы инвесторы понимали, что их инвестиции защищены. Конечно, вопросы инвестиционного климата, защиты прав собственности не могут быть разрешены сразу и не могут сразу повлиять на ситуацию. Но их неизбежно нужно решать. По-моему, это уже консенсус последних нескольких лет — что именно с этим у России все не очень хорошо обстоит и именно это мешает развиваться дальше".

К тому же выводу пришли и в ЦСИ ИЭП: "Сложившийся бизнес-климат — и в части институтов, и в части нестабильности макропоказателей — формирует высокие инвестиционные риски и влечет за собой дополнительные затраты на реализацию инвестиционных проектов. Успех модернизационных программ возможен либо в результате нового широкомасштабного притока дешевых ресурсов (и низкоэффективного с точки зрения экономики их освоения), либо в результате радикального и болезненного реформирования российской бизнес-среды".

А пока остается лишь констатировать, что после кризиса приток инвестиций в российскую экономику стал значительно меньше: несмотря на номинальный рост (с 3,3 трлн руб. в первом полугодии 2008 года до 3,6 трлн руб. в первом полугодии 2011-го), в пересчете к объему ВВП, по подсчетам "Денег", наблюдается падение почти на 14%. "Этот разворот зафиксировался. Непонятно, как долго мы будем опять выходить на инвестиционный рост",— признает Сальников.