Украина подготовила документы для подачи иска в арбитражный суд для решения газового спора с Россией. Киев требует от Москвы средней немецкой цены на газ за вычетом транспортных расходов и $100 дополнительной скидки, предусмотренной харьковскими соглашениями. О газовом споре и о возможности присоединения Украины к Таможенному союзу президент Украины ВИКТОР ЯНУКОВИЧ рассказал в интервью спецкору "Ъ" СЕРГЕЮ СИДОРЕНКО.
— Украина и Россия ведут непростые газовые переговоры. На какие уступки вы готовы пойти, чтобы добиться изменения контрактов?
— Уступки с нашей стороны должны быть, если мы хотим скидки, если просим снижения цены. Но нам это не нужно, мы хотим лишь вернуться в цивилизованное русло, к рыночной европейской цене.
— И какой должна быть цена?
— Формула цены 2009 года сомнительная, она, мягко говоря, спорная, мы не можем с ней согласиться. Если посмотреть на реальные цены, например, в Германии, то мы платим приблизительно на $200 больше. И мы бы хотели понимать, за что нас наказывают! А ведь транзитный тариф в Германии в два раза выше, чем в Украине. Почему? Для нас эта переплата — а мы считаем, что переплачиваем — составляет $5-6 млрд ежегодно. За десять лет контракта это — $60 млрд! Если смотреть в контексте ежегодного бюджета страны, это приблизительно 20%.
О каких дополнительных уступках России можно говорить в таких условиях? Сейчас речь исключительно о возврате к справедливой цене — это немецкая цена минус $70 транзитного тарифа от границы России до Германии.
— Как долго вы готовы продолжать переговоры с РФ?
— Мы уже полтора года ведем переговоры на эту тему. Позиция России для нас категорически неприемлема, и если она не изменится, мы пойдем в международный арбитраж. Есть система международных судов — это и Стокгольмский суд, и Международный арбитраж в Гааге. Да, суд — это крайняя мера, но вы же видите, за полтора года мы не сдвинулись с места.
— Если договоры 2009 года будут расторгнуты, означает ли это автоматическое расторжение Харьковских соглашений?
— В этом случае у нас будет нормальная европейская цена на газ, а уже на эту цену действует Харьковский договор, то есть еще минус $100... Мы уверены в том, что цена для Украины некорректная, что условия выписаны как будто для врага. Эти контракты дискредитируют стратегический уровень наших взаимоотношений.
— Как вы можете говорить о хороших взаимоотношениях, когда президент России говорит об иждивенчестве Украины?
— Я бы на месте Медведева такие ярлыки не вешал. Это абсолютно некорректно. Мы не бедные родственники. И не хотим быть, и не будем ими никогда. Мы — независимое государство. Мы платим на 100% эту беспредельную цену. И совершенно не нужно радоваться тому, что они нашли способ в 2009 году заставить Тимошенко подписать это соглашение. Когда нам плохо и наши друзья радуются — это нехороший признак. И если разговаривать с нами с позиции силы и ультиматумов, это не принесет успеха.
— Украина отказалась от членства в Таможенном союзе?
— Мы хотим посмотреть, как будет работать ТС через год-два, как будут выстроены отношения внутри ТС, когда его члены вступят в ВТО. Если это будет выгодное членство и будет политическая воля, мы дадим согласие. Мы обратимся к парламенту Украины, ведь нам нужно менять конституцию, которая на сегодня запрещает нам создавать наднациональные органы. Обратимся к народу, если будет необходимость проводить референдум... Когда приглашают — это же всегда хорошо, мы благодарны за приглашение. Но если приглашают так, как это делается сейчас, это нас удивляет.
— Формат "3+1" снят с повестки дня?
— С нашей стороны не снят.
--А какой была реакция со стороны стран ТС?
— Мы не получили от них официального ответа, а я не гадалка и не знаю, что делается в чужих головах. Мы лишь услышали вместо ответа в определенной степени угрозы. Но для нас это неприемлемо, мы никогда не будем на этой базе строить отношения.
— Еще одна проблема — сотрудничество Украины с НАТО. Руководство РФ упрекало вас по этому поводу?
— Таких претензий никогда не было. Я такого не слышал.
— Россия обеспокоена также процессом против Тимошенко. Это для вас стало неожиданностью?
— Абсолютно нет. Они преследуют свой интерес. России нужно защищать Тимошенко, поскольку она подписала очень выгодный для России контракт. Поэтому России нужно убеждать весь мир, что она все сделала правильно и законно. Но мы считаем, что на этот вопрос ответит суд.
— Вы верите в честность и непогрешимость Печерского суда в процессе по делу Тимошенко?
— Что значит "верите" или "не верите"? Как я могу не верить суду? Я не имею права не верить! Судебная система независима, она работает, и президент не имеет права на нее влиять. Выводы по этому вопросу могут делать эксперты, кто угодно еще, но только не я. Любые мои комментарии будут расценены как давление на суд.