О том, как будут компенсироваться девелоперам затраты по расторгнутым мэрией инвестконтрактам, в интервью "Ъ" рассказал заместитель мэра Москвы в правительстве столицы по вопросам экономической политики АНДРЕЙ ШАРОНОВ.
— Недавно мэр Сергей Собянин заявил, что расторгнуто 200 инвестконтрактов стоимостью $35 млрд. Город не разорится на выплате компенсаций девелоперам?
— $35 млрд — это продажная цена активов, которые могли бы быть созданы. Вложенные же в них инвестиции в реальности, безусловно, несоизмеримо меньше, так как почти все расторгнутые инвестконтракты находились на бумажной стадии. Сколько это будет стоить бюджету, пока сказать сложно. Каждый проект проходит градостроительно-земельную комиссию (ГЗК), и только потом становится понятно, какую сумму город готов компенсировать застройщику.
— По какой схеме мэрия будет выплачивать эти компенсации?
— Первый вариант — когда инвестор напрямую заплатил фиксированную сумму в бюджет, к примеру выиграв торги или выкупив долю города. Это самый простой случай, так как эти платежи легко подтвердить, и мы без вопросов готовы их вернуть.
— Это касается и платы за аренду участка?
— Нет, такие обязательные платежи не возвращаются, как не выплачиваются и проценты за пользование деньгами. Следующий вариант — когда инвестор понес затраты на подготовку документации по проекту. Здесь по-любому не обойтись без суда. Существует так называемый суверенитет бюджета, то есть обязательства бюджета перед третьими лицами могут возникать или на основании закона, или в силу решения суда. Поэтому, даже когда в таких ситуациях мы согласны выплатить деньги, вопрос приходится решать через суд. На бумажной стадии компании могут понести миллиардные затраты, скажем, на геологические изыскания, и у нас нет оснований не верить им, но есть и случаи, когда придется судиться из-за того, что мы считаем оговоренные девелопером инвестиции преувеличенными. Еще варианты, когда контракт не прекращается, но изменяются его параметры — уменьшается этажность, объемы строительства — или же все-таки контракт завершается на какой-то промежуточной стадии. Тогда просто проводится перерасчет площадей, и, если возникают какие-то издержки, которые инвестор требует вернуть, опять дело заканчивается судом.
— Когда инвесторы могут рассчитывать на выплату денег?
— Если речь идет о возврате суммы, напрямую уплаченной инвестором в бюджет, это происходит по решению ГЗК в течение одного-двух месяцев. Если речь идет о возврате других затрат — проектирование, геодезия,— здесь приходится ждать решения суда. В частности, на 2011 год мы заложили около 2,5 млрд рублей специально на исполнение судебных решений, и во многом это дела, связанные именно с расторгнутыми инвестконтрактами.
— Почему все-таки эти контракты попали под нож?
— В основном это или те бумажные, по которым уже истекли сроки аренды, и инвестор просил их продлить, или те, где не исполнялись обязательства, к примеру не было начато строительство. Те, которые реализуются, мы не трогаем.
— Многие девелоперы не знают, что делать со скупленными во времена Юрия Лужкова промпредприятиями. Тогда анонсировался вывод всех заводов за МКАД и строительство на их месте жилья, офисов. Какие сейчас планы у города на эти территории?
— Мы смотрим на эту ситуацию с точки зрения рабочих мест. Теоретически можно весь город жильем застроить, но где будут работать жители? Конечно, вредные предприятия будут выводиться за пределы Москвы, с остальными — сложнее. Если мы увидим, что в ближайшем окружении предприятия нет другого, где жители могут быть обеспечены работой, то, скорее всего, полная ликвидация такой-то промзоны и застройки ее жильем или торговой недвижимостью согласована не будет.