Эпоха великих свержений

События последних недель на Ближнем Востоке и в Северной Африке показывают то, о чем многие предупреждали еще в самом начале "арабской весны", о ее скором перерождении в "исламскую зиму".

Кирилл Пряничкин

В середине октября произошли три события, привлекшие к себе особенное внимание всего мира: смерть Муамара Каддафи, последовавшее за ней декларация о том, что Ливия теперь свободна и будет строить новое государство, в котором шариат будет источником права и законом, и, наконец, победа исламистов на выборах в Конституциональную ассамблею в Тунисе. Каждое из этих событий и по отдельности вполне могло избавить остальной мир от наивных иллюзий о том, в каком направлении идут эти страны, однако случившись почти одновременно, они не оставили никаких сомнений. Некоторыми исследователями уже используется термин "исламская зима", которая, по их мнению, сменит начавшуюся в этом году "арабскую весну".

Жуткие сцены убийства Муамара Каддафи шокировали многих. К исламистам и радикальному исламу это не имело, разумеется, никакого отношения. Точно так же опьяненная победой разъяренная толпа обошлась бы со своим врагом, пожалуй, в любой стране мира. Пример генерал-лейтенанта Духонина, растерзанного солдатами и матросами в 1917 году,— тому прямое подтверждение. Но в контексте последовавших событий изображение окровавленного умирающего Каддафи стало символом всего, что происходит в странах победившей "арабской весны". А происходит там примерно одно и то же — переход власти от правителя кровавого и светского к правителям религиозным, но, пожалуй, не менее кровавым.

Страна победившего исламизма

В Тунисе, стране, с которой, собственно, и началась "арабская весна", прошли первые в ее истории свободные демократические выборы. Участвовало более ста партий. Победу одержала исламистская партия "Ан-Нахда" ("Возрождение"), получившая 40% голосов избирателей. Этого, скорее всего, окажется мало, чтобы единолично писать конституцию, но достаточно для установления более или менее полного контроля над страной.

Лидеры "Возрождения" говорят, что их партия представляет "умеренное крыло" исламского движения. Тем не менее им не верят. Когда лидер партии Рашид аль-Ганнуши появился на избирательном участке в день выборов, то многие из находившихся там освистали его и проводили криками "Убирайся отсюда!".

Как утверждают многие эксперты, Тунис (вместе с Ливией) — типичный пример того, как прежние власти фактически сами создали исламистское "подполье", с которым потом и принялись бороться. После 11 сентября 2001 года многие правители арабских стран (и не только арабских), желавшие оградить себя от обвинений в авторитаризме и нарушениях прав человека, объясняли жесткое подавление оппозиции именно борьбой с исламистами. Партия "Ан-Нахда", практически прекратившая свое существование на территории Туниса и перебравшаяся на, казалось бы, постоянное место жительства в Саудовскую Аравию, в конце концов в полном соответствии с идеей о том, что напраслина страшнее обличенья, принялась действовать. И к моменту свержения президента бен Али (которое, надо сказать, случилось без всякого участия "Ан-Нахды") с успехом начала заполнять возникший политический вакуум.

Правда, говорят эксперты, в Тунисе слишком сильны и другие, вполне светские оппозиционные партии, чтобы страна превратилась в подобие Ирана, Афганистана или Саудовской Аравии. Скорее развитие пойдет по турецкой модели, где исламисты давно находятся у власти, но действуют осторожно.

Страны побеждающего исламизма

Новости из Ливии и Туниса, похоже, совершенно заслонили собой то, что происходит в Египте. И это при том, что именно в этой стране у исламистов наибольшие шансы на победу в ходе намеченных на ноябрь этого года выборов. Более того, недавние события в этой стране показали, что приход к власти исламистов, настроенных куда радикальнее тунисских, может стать причиной серьезных волнений.

В отличие от тунисской "Ан-Нахды", египетское движение "Братья-мусульмане" всегда было активным и многочисленным и открыто действовало против светских правителей страны. Именно "Братья-мусульмане" устроили в 1981 году успешное покушение на тогдашнего президента страны Анвара Садата. Хосни Мубарак активно боролся с "Братьями-мусульманами", за что время от времени подвергался критике со стороны правозащитных организаций. Несмотря на это, в "арабской весне" в Египте исламисты никакого участия не принимали, выйдя на сцену уже после свержения президента Мубарака. Зато потом их влияние на ситуацию в стране только росло. Они стояли за преследованием студентов и прочих либералов, требовавших от нынешних военных властей скорейших демократических реформ (см., например, материал "Египтянам разонравились демократы" в N31 "Власти" за этот год), они же совсем недавно принимали активное участие в коптских погромах, когда десятки египетских христиан-коптов были убиты и сотни ранены в стычках с мусульманами. Самый свежий погром случился в середине октября и был совершенно проигнорирован средствами массовой информации в мире из-за событий в Ливии, хотя был одним из самых жестоких. "Коптская больница в Каире пытается выдержать внезапный наплыв пострадавших. Пол липкий от крови, места, чтобы положить всех раненых, просто не было",— передавала из Каира журналистка Сара Керр.

Победа "Братьев-мусульман" на выборах, говорят эксперты, будет означать, что страна повторит иракский вариант. Естественно с поправкой на то, что Ирак — страна в основном шиитская, а Египет — суннитская. В Ираке после многих десятилетий баасистского режима к власти пришли исламистские партии, а проявление религиозной нетерпимости стало правилом хорошего тона. А борьба с христианами, похоже, объединила и суннитов, и шиитов. В результате, по данным христианских благотворительных организаций, из страны бежала половина иракских христиан, то есть примерно 300 тыс. человек.

По мнению ряда экспертов, то, что власти Ирака пока не заняли еще более радикальных позиций, обусловлено продолжающимся пребыванием в стране иностранных войск. В Египте иностранных войск нет, сдерживать "Братьев-мусульман" некому, следовательно, процесс радикализации страны пойдет быстрее.

Страна воюющего исламизма

Несмотря на объявленное Национальным переходным советом после убийства Муамара Каддафи "освобождение" Ливии, победителей там пока нет. Эксперты, впрочем, не удивлены. Как они и предполагали, борьба в Ливии только начинается. Против Каддафи единым фронтом выступили самые разные силы. На период борьбы им удалось даже координировать свои действия настолько, чтобы создать некое подобие армии. Тем не менее Национальный переходный совет — орган, существующий постольку, поскольку его члены, сохраняющие полную независимость, соглашаются признавать его решения. Нет никаких сомнений в том, что представленные в нем радикальные исламисты начнут бороться со своими бывшими товарищами по оружию.

Доказательство тому — крайне негативное отношение очень многих ливийцев к идее исламизации страны. Во всяком случае, заявление главы НПС Мустафы Абдул-Джалила о том, что основой законодательства страны будет шариат, вызвало открытое недовольство. "Мы свергли Голиафа только для того, чтобы оказаться в лапах инквизиции?" — цитирует лондонская The Daily Mail одну из жительниц Бенгази, которой особенно не понравилось то, что среди прочих законов, не соответствующих нормам шариата и признанных недействительными, есть и закон о браке, запрещавший многоженство и предоставлявший женщинам право на сохранение части имущества после развода.

Тем временем глава Партии национальной солидарности Абдель-Рахман аш-Шатр заметил, что идея о введении в стране норм шариата не может быть принята просто так, решением НПС, а должна быть вынесена на всенародный референдум.

Страны проигравшей демократии

Как считают многие эксперты, любое непосредственное применение в странах победившей или побеждающей "арабской весны" западных норм демократии лишь ускорит наступление "исламской зимы".

"Они привыкли быть в тени. Годы ожидания научили их быть терпеливыми, это краеугольный камень их стратегии. Они блестяще научились искусству выживать и достигать компромиссов ради выживания. Они единственная политическая сила, до сих пор остающаяся незапятнанной в глазах населения, в первую очередь потому, что они до сих пор не были у власти, и к ним пока нет претензий. Их язык, их взгляды, их учение находят отклик у огромного числа людей",— утверждает один из ведущих экспертов по Ближнему Востоку Хусейн Ага, бывший советник палестинской делегации на переговорах с Израилем, а ныне оксфордский ученый. Все эти качества делают исламистов серьезными противниками, которые в состоянии использовать тот путь к власти, который до сих пор был для них недоступен,— демократический.

Когда представители египетской молодежи и либералов обвиняют "Братьев-мусульман" в том, что те пытаются использовать для прихода к власти те механизмы и институты, которые в глубине души ненавидят и надеются уничтожить, они правы. "Исламская зима", если она наступит, станет именно продуктом демократии — выборов, референдумов, законов, принимаемых парламентами. Такие законы, установленные в полном соответствии с конституционной процедурой, будут использоваться для подавления инакомыслия или создания исламского государства. "Мы должны привыкнуть к идее того, что демократия во многих арабских странах приведет к созданию сильных исламских режимов",— предупреждает германская Handelsblatt. А геттингенский профессор международных отношений Бассам Тиби, сириец по рождению, предупреждает об опасности таких партий, как "Ан-Нахда", то есть так называемых умеренных исламистов: они успокаивают международное сообщество правильными словами и, скрывая свою настоящую цель — создание шариатского государства, просто выводят этот вопрос за пределы какой бы то ни было дискуссии.