Прискорбное бесчувствие

"Месяц в деревне" в Театре имени Маяковского

Премьера театр

Московский театр имени Маяковского показал первую премьеру после недавней смены руководства. "Месяц в деревне" Тургенева с Евгенией Симоновой в главной роли поставил режиссер Александр Огарев. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Новый "Месяц в деревне" светится, так сказать, отраженным светом Миндаугаса Карбаускиса, хотя поставлен он другим режиссером. Но это первая значительная премьера в Театре имени Маяковского после вызвавшей неподдельный энтузиазм театрального сообщества смены руководства в этом театре. Спектакль Александра Огарева достался Карбаускису от руководства прежнего — работу начали делать еще до прихода нового художественного руководителя. В этом смысле спектакль ученика Анатолия Васильева Огарева должен был стать своего рода переходным этапом от "старой" Маяковки к той программе, которую предложил Миндаугас Карбаускис. (Впрочем, накануне премьеры новый худрук публично заявил о конфликте с директором театра, так что перспективы воплощения этой программы вдруг оказались под вопросом.)

Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ

Спектакль Александра Огарева мало похож на то, что появлялось на сцене Театра Маяковского в последние сезоны — а появлялись на ней в основном немудреные поделки сомнительного качества: хоть по русской классике, хоть по современной кассовой драматургии. В "Месяце в деревне" чувствуется воля к самостоятельному и независимому (от ожиданий публики) освоению классического текста. Принято считать, что пьеса Тургенева про соперничество двух женщин — помещицы и ее воспитанницы — наполнена тончайшими чувствами и невыразимо грустна: ведь все многочисленные любови в ней оказываются невоплотимыми и неразделенными. Страсти сковываются правилами и запретами, герои плетут друг для друга сети, но сами же потом в свои сети и попадаются. Расхожее театральное понятие "психологические кружева" родилось именно в связи с пьесой Тургенева.

Александр Огарев плетет на сцене не психологические, а эксцентрические кружева. Он помещает героев Тургенева в какое-то искаженное пространство, в котором человеческие эмоции словно деформированы. Здесь все заражено игрой, лукавством и насмешкой. Тон задают слуги — похожий на клоуна Матвей и разряженная русалкой Катя, появляющаяся из пруда, в который превращена оркестровая яма, и распевающая французские песенки. Наталья же Петровна появляется и вовсе из огромного чемодана, лежащего углом на авансцене и раскладывающегося в некое подобие беседки с фотообоями внутри (сценография и костюмы Татьяны Видановой). Первый акт у актеров, в сущности, уходит на то, чтобы освоить разные транспортные средства и физические упражнения — тургеневские герои появляются кто на самокате, кто на велосипеде, кто на мотоцикле, они то и дело ложатся друг перед другом, занимаются синхронной гимнастикой и т. д.

Фото: Сергей Киселев, Коммерсантъ

Влюбленный в Наталью Петровну друг дома Ракитин (Александр Андриенко) предстает циником, объект ее страсти, студент Беляев — неуклюжим фигляром и насмешником, сосед Большинцов (Игорь Марычев), за которого сватают порывистую Верочку (Полина Лазарева),— комическим недотепой, над которым радостно смеется публика. Вообще зрители радостно встречают все странности персонажей. Нелепости поведения героев и вправду легче воспринимать просто как произвольные шутки. Их трудно сложить в какую-то единую картину, но потом приходит нехитрая догадка — все эти люди на самом деле не знают и не понимают, что такое любовь, не умеют ее правильно выразить. Как говорится, у них не развита культура чувств.

Ближе к концу спектакля режиссер, конечно, стремится превратить забавные эксцентрические конвульсии в настоящие драмы: плохо, когда люди не обучены чувствам, а иных занятий у них в жизни нет. Но время и действие уже упущены. Чаще всего крах желаний лишь демонстрируется — как у Натальи Петровны и Беляева, которые только-только взмывают на лонжах ввысь, как вынуждены вновь вернуться на землю. Еще очень красиво получается, когда Наталья Петровна сидит за стеклянной перегородкой, по которой течет вода — словно те потоки слез, которые героиня не умеет выплакать. Вообще на "Месяц в деревне" можно идти ради Евгении Симоновой. Хотя пресс-релиз и объясняет, что Наталья Петровна должна быть женщиной "в летах", к Симоновой это как раз не относится. Не возрастом интересна эта роль, а той свободой характера, которая мучительно рождается из несвободы обстоятельств.

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...