От способностей взрослых: родителей, учителей, педагогов — увидеть и развить в ребенке природные дарования и способности, во многом зависит судьба маленького человека. Об опыте работы с одаренными детьми нам рассказал ИВАН ЯЩЕНКО, проректор Московского института открытого образования, математик.
BUSINESS GUIDE: Где вы ищете таланты? И как развивается система поиска и отбора одаренных ребят?
ИВАН ЯЩЕНКО: Есть два принципиально разных взгляда на работу с одаренными детьми. Один базируется на том, что надо искать одаренных детей подобно тому, как ищут алмазы: найти и огранить. То есть взять в кружок или в хорошую школу, а после этого он выиграет все на свете олимпиады, станет великим ученым. Другой подход исходит из того, что на самом деле все дети в какой-то степени одаренные и надо просто эту самую одаренность в ребенке развить. На практике выявление талантливых ребят — это всегда комбинация целого ряда факторов. Наша работа строится следующим образом. В первую очередь мы ориентируемся на проведение массовых мероприятий: олимпиад, турниров и т. д., которые должны быть доступны для всех желающих. Активно используем для этих целей интернет. По информатике, например, ребенок может прямо из дома поучаствовать в небольших соревнованиях, потом его куда-то приглашают. С теми ребятами, которые себя как-то проявили, начинается целенаправленная работа. И это не обязательно переход в специализированную школу, хотя такая ситуация достаточно типичная. Есть и альтернативные варианты работы — летние школы, кружки, семинары и т. д. В целом речь идет о некой интеллектуальной среде развития, куда ребенок погружается. Эта среда должна быть открытой, то есть не должно быть жесткого отбора и каких-то наказаний.
BG: Кто определяет, куда дальше пойдет ребенок, у которого выявлена яркая одаренность?
И. Я: Это решают родители ребенка. Мы можем только советовать, предлагать какие-то варианты, рассказывать об имеющихся возможностях, а также предупреждать о рисках. Потому что учеба в специализированной школе кроме радости от занятия любимым делом еще очень тяжелый и кропотливый труд. Одно дело — несколько раз в неделю ходить на кружок, а другое, когда тебя полностью погружают в среду, где ты, например, занимаешься математикой. Надо быть готовым к тому, что все вокруг только и делают, что говорят о математических задачах.
BG: Одаренные дети в принципе требуют большего внимания от педагога. Есть ли какие-то специальные методики по работе с такими детьми?
И. Я: Очень многое зависит от педагога, чаще — уже от учителя начальной школы. Главное — не убить в ребенке креативность, то есть желание думать, мыслить и высказываться неординарно. Самое плохое, что бывает в школе, когда человека загоняют в узкий коридор и требуют не делать правильно, а делать "как я". И наша задача — объяснять это учителям на курсах, которые мы проводим. В первую очередь для учителя важно даже не знание психологии, а умение поймать мысль ребенка, понять, что же он хотел сказать, и развить ее, даже если изначально он сказал что-то неправильно. Ребенок должен научиться мыслить и обсуждать свою мысль и сам понять, что она неправильная. Это самый эффективный педагогический прием. В этом смысле математика и вообще естественные науки наиболее хороши, потому что там истина конкретна.
BG: Кроме обычных учителей кто еще работает с одаренными детьми?
И. Я: Во-первых, педагоги специализированных школ, куда такой ребенок чаще всего попадает. Они, как правило, учат очень качественно, преподают свой предмет на высоком уровне и на хорошей базе: математической, физической, химической и т. п. Есть еще один необходимый компонент — непосредственное общение с людьми, реально занимающимися наукой. Они могут быть и академиками, и аспирантами, и даже студентами, которые сами варились в этой среде спецшколы, кружков, олимпиад и т. д. Работая с ребенком, они делятся не только знаниями, но и своим ощущением от научного творчества. Для детей это чрезвычайно важно.
BG: В каких форматах происходит это общение?
И. Я: В разных. У нас в институте есть такая форма, как интернет-поддержка: ребенок может зайти на сайт и проконсультироваться по интересующей теме, в том числе у ведущего ученого. Кстати, мы активно привлекаем студентов к нашей работе, потому что контакт у студента со школьником зачастую лучше, чем у взрослого человека: они говорят на одном языке. Я считаю очень эффективным совместные выезды в летние школы или лагеря. Там есть возможность для постоянного общения ребят и людей науки, в том числе неформального. Они вместе играют в футбол, плавают и т. д. Владимир Игоревич Арнольд — академик, величайший математик (к сожалению, в прошлом году от нас ушедший), десять лет каждый год подряд ездил в наши математические школы. И я не уверен, что от его лекций польза была больше, чем от его прогулок с детьми по берегу Волги, когда они тоже что-то обсуждали. Это к тому, что формы передачи могут быть самые разные.
BG: Если родители понимают, что у них ребенок от природы чем-то одарен, что нужно делать, как дальше этот талант развивать?
И. Я: Мы стараемся средствами PR донести информацию о полезных интернет-ресурсах. Есть сайт Центра непрерывного математического образования — www.olimpiada.ru — ведущей организации по работе с одаренными детьми в Москве в предметной области. Есть также психологические консультации для детей и их родителей на сайте Психолого-педагогического университета — http://www.mgppu.ru/. То есть имеется некоторая среда, куда родитель может привести ребенка — это самый эффективный способ диагностики.
BG: Когда одаренные дети попадают в новый коллектив, есть ли у них проблемы адаптации?
И. Я: Работа с одаренными детьми — очень сложный комплекс не только предметных, но и психологических методик. Огромное внимание надо уделять психологическому комфорту, социальному климату в коллективе. То есть ребята должны элементарно дружить, а не конкурировать. Поэтому соревнования, особенно научные, хороши для тех, у кого есть спортивный характер и кому интересно выигрывать. Но не у каждого одаренного ребенка имеется мотивация учиться ради будущих научных побед, будь то даже Нобелевской премии. Хотя такие примеры есть. Так или иначе, нужна система разнообразных стимулов, которая учитывает и тот факт, что любой интеллектуально одаренный человек кроме очевидных достоинств бывает особо раним или имеет личностные, психологические и даже медицинские проблемы. В этом смысле две крайние категории детей — дети с ограниченными возможностями и одаренные дети — по многим параметрам очень близки. И, кстати, в обратную сторону это тоже верно. У нас имеются прецеденты, когда дети с тяжелейшей формой ДЦП становились победителями Всероссийской олимпиады по математике. И сейчас, например, один из таких — Рома Травкин — является блестящим математиком в аспирантуре одного из ведущих американских университетов.
BG: Вы отслеживаете дальнейшую судьбу талантливых детей?
И. Я: Мы стараемся это делать, но часто это происходит само собой — ребята не теряются, кто-то приходит обратно в нашу систему, кто-то просто дает о себе знать. Не все, кстати, одаренные дети во взрослой жизни становятся великими или даже успешными учеными, а есть такие, кто реализуется в другой сфере. Когда человек уходит из науки, скажем, в бизнес, я лично не считаю это какой-то потерей или своим собственным педагогическим поражением. Я считаю, что человек должен раскрыться, открыть свой талант. И если та математика, которой я его учил, позволит ему стать успешным в жизни, не важно, в какой области, это уже результат.
Учеба в специализированной школе кроме радости от занятия любимым делом — еще и очень тяжелый и кропотливый труд