Выставка современное искусство
На выставке "Пока ворон не крикнет" молодой живописец из Санкт-Петербурга вдохновляется телевидением в попытке скрестить опыт героической картины позднего социализма и постмодернизм в духе Виктора Пелевина. Рассказывает ВАЛЕНТИН ДЬЯКОНОВ.
На картинах Ивана Плюща все течет, но ничто не меняется. Узнаваемые фигуры телеведущих, поп-звезд, государственных деятелей превращены в потеки краски, напоминающие одновременно и телевизионные помехи, и килограммы растаявшего мороженого. Персонажи растекаются по монохромному фону, тоже списанному с телекартинки. За фигурой в камуфляже бодро поднимает дуло кверху танк. В другой картине летающая тарелка зависла под Москвой-рекой неподалеку от Театра Эстрады. К живописи прилагаются железные силуэты, созданные по образу и подобию ветряков на ратушах Европы. У Пелевина в "Поколении П" действующие лица общественно-политической жизни России ельцинской эпохи создавались на секретной студии компьютерной графики. Плющ развоплощает фикции более традиционными методами. Вслед за кэролловской Алисой он восклицает: "Вы всего лишь цвета на моей палитре!"
Мысль не новая, но момент для ее повторения выбран удачно. Где, как не в галерее Марата Гельмана, много лет эксплуатирующего игровой момент в политике, нам напомнят о том, что содержание политического месседжа зависит от его формы. Мерцание голубого экрана действует гипнотически, но стоит лишь перевести его на язык живописи, от убедительности не остается и следа. Правда, все это и так понятно посетителям "Винзавода". Они смотрят телевизор уж точно не для того, чтобы формировать мировоззрение и политическую программу. Плющ, что называется, проповедует хору. В этом нет ничего плохого. Когда концептуалист Эрик Булатов в конце 1970-х написал реалистический портрет Леонида Ильича Брежнева, отсылающий к картине Федора Шурпина "Утро нашей Родины", где Сталин с высоты взирает на русские поля, аудитория, состоявшая из интеллектуалов, понимала, что развенчанный культ личности сравнивается с новым. Та же фиксация очевидного.
Фото: Александр Щербак, Коммерсантъ
Интереснее то, как на наших глазах в Санкт-Петербурге появляется четко сформулированная программа действий для выпускников традиционных художественных вузов. Эти последние не приспособлены к жизни в условиях "Винзавода". Плющ, как когда-то Булатов, получил крепкое академическое образование в Мухинском училище. Вместе с коллегами по питерскому "Сквоту непокоренных" он придумал, как встроить ремесло в современное искусство. Ныне у художников "Сквота" перспективные карьеры в столице и за рубежом. Илья Гапонов прибился к галерее "Триумф" и пишет метры за метрами декадентских аллегорий. Татьяна Ахметгалиева в прошлом году попала в шорт-лист премии Кандинского, а ныне сотрудничает с богатой финской галереей Кая Форсблома. Строго говоря, "непокоренные" делают коммерческое искусство, яркое и по большей части незамысловатое. Как китайцы, открывшие формулу перевода соцреализма в поп-арт с экзотическим привкусом на десять лет раньше. Если "Новая Академия" Тимура Новикова, продукцию которой показывают сейчас в фонде "Екатерина", была игровым, с пудовой фигой в кармане, погружением в ценности дореволюционной профессуры Императорской Академии художеств, то "непокоренные" продолжают линию советского ремесла. Их учителя все больше брюзжат и скорбят по утере "школы", а надо бы порадоваться: манера советских монументалистов — массивный рисунок, гигантомания, нелюбовь к нюансам — переживает в работах Плюща со товарищи второе рождение.
Было бы неплохо, если б "непокоренные" стали мейнстримом русского искусства, на фоне которого ярче смотрятся радикальные жесты. Проблема в том, что денег у бизнесменов восточной сверхдержавы во много раз больше, чем у русских коллекционеров. Наш рынок не сможет пока обеспечить "непокоренным" тот образ жизни, которого они заслуживают. Усилия по созданию поп-живописи должны вознаграждаться настоящей популярностью. Можно только надеяться, что недалек тот час, когда аудитория Пелевина и Мураками узнает в Плюще и "непокоренных" своих.