Упоение унижением

В своем новом фильме "Темнокожая Венера" (Black Venus) тунисский француз Абдельлатиф Кешиш протестует против колониальной эксплуатации на вопиющем примере из реальной истории "Готтентотской Венеры" — чернокожей Саарджи Баартман, в начале XIX века гастролировавшей в Лондоне и Париже с предприимчивым голландцем, который вывез ее из Кейптауна, чтобы демонстрировать в балаганах необычную анатомию 25-летней бушменки. Поначалу менеджер Венеры (Андре Жакобс), который с ней к тому же и сожительствует, обращается с ней за пределами цирка вполне человечно, даже покупает ей шляпки и перчатки. Но само представление выглядит крайне унизительно для героини, с которой обращаются, как с диким зверем — "укротитель" выпускает ее из клетки, одетую в телесного цвета трико, водит на цепи, заставляя бросаться на зрителей, потом Венера исполняет несложный танец. Однако настоящий гвоздь программы — выдающихся размеров готтентотские ягодицы, которые в конце этого фрик-шоу предлагается пощупать публике, чтобы убедиться, что это не накладные подушки. Защитники прав африканского народа пытаются привлечь хозяина Венеры к суду за рабовладение, но та объясняет, что на самом деле она актриса, которая выбрала свой образ жизни совершенно добровольно. После этого к одному паразиту-антрепренеру присоединяется и второй (Оливье Гурме) — вместе с ними героиня перемещается в более свободомыслящий Париж, где ее амплуа постепенно корректируется: цирковые выступления уступают место салонным оргиям, участники которых показаны Кешишем еще более отвратительными, чем бесчувственная толпа в лондонском балагане.

Лучшее, что есть в этом чрезмерно обстоятельном и как бы упивающемся унижениями героини фильме,— это снявшаяся в главной роли непрофессиональная актриса Яхима Торрес, эмигрировавшая c Кубы во Францию семь лет назад. С каким-то высокомерным недоумением и усталостью взирающая на суетящихся вокруг нее белых людишек, она одушевляет картину и наполняет ее своим животным магнетизмом (в слове "животный" тут нет ничего унизительного, хотя режиссер Кешиш на него ополчился бы со всей своей яростью защитника попранного человеческого достоинства).

Через два часа сорок минут (коротко Абдельлатиф Кешиш снимать не любит, его предыдущий фестивальный шлягер "Кускус и барабулька" тоже был где-то на час длиннее, чем нужно) артистическая карьера героини заканчивается борделем, а потом и уличной проституцией. После смерти Готтентотской Венеры от пневмонии и венерической болезни в 1815 году начинается ее музейная жизнь: один из самых отталкивающих персонажей фильма, знаменитый зоолог Жорж Кювье (Франсуа Мартуре), интересуется героиней как неизученным представителем отряда приматов, сравнивает ее череп с обезьяньим и еще при жизни пытается рассмотреть то, что он называет "готтентотским передником",— удлиненные половые губы. Героиня, однако, в гневе расшвыривает монеты, которыми ее пытаются соблазнить пытливые французские естествоиспытатели и даже довольно дерзко хватает самого нахала Кювье за промежность. Но скоро мертвое ее тело все равно попадает в руки Кювье, который с каким-то сладострастным выражением отрезает ей гениталии, чтобы потом заспиртовать их и вместе с ее мозгом и гипсовой статуей передать в качестве экспонатов в Музей естественной истории Франции, где они выставлялись до 1974 года. В 1994-м после отмены апартеида ЮАР потребовала у Франции их выдачи, французы долго не хотели отдавать свое музейное достояние, и только в 2002-м останки Готтентотской Венеры были похоронены на ее родине — финальные титры фильма сопровождаются воодушевленными выступления официальных лиц: "Мы не можем исправить причиненный ей вред, но мы можем рассказать о ней всю правду".

В итоге остается некоторое недоумение: чем сам рассказчик этой "правды" режиссер Кешиш отличается от европейских эксплуататоров героини и равнодушных антропологов, снисходительно рассматривающих африканскую анатомию,— у Кешиша есть то оправдание, что он сам араб, немало натерпевшийся от того, что в начале его актерской карьеры зрители, по его словам, видели в нем не актера, а араба. Хорошо хоть за задницу не щипали, так что несломленный Абдельлатиф Кешиш сумел собрать в кулак все свое человеческое достоинство и стать модным фестивальным автором, с неподдельным энтузиазмом спекулирующим на гуманистической тематике.

В прокате с 8 декабря