На откорм

В Воронежской области собрали допризывников с недостатком веса и на месяц поселили в санаторий. Прежде чем ребята окажутся в армии, их решили подкормить

Наталья Радулова, Воронеж

"Масло намазываем на хлеб густым, солидным слоем,— командир шестого взвода, Артур Пальчиков, ходит между столами и следит, чтобы его воспитанники, все как один, выполнили приказ.— Педюк! Мажь масло, я сказал! Глотаем все, до последней калории". В руках у командира меню завтрака: "Закуска: колбаса полукопченая. Первое блюдо: тефтели говяжьи, гречка. Второе блюдо: каша геркулесовая, молочная. Всем: какао, масло, хлеб без ограничений". Кто-то из ребят пытается возмутиться: "А если я не могу так — и гречку, и овсянку?" — на что тут же получает исчерпывающий ответ: "Жуй, барсук".

В этом санатории им. Дзержинского — железный порядок. Пятиразовое усиленное питание, послеобеденный сон, водные игры в аквапарке, массаж, кислородные коктейли. Со всей Воронежской области сюда привезли 150 молодых людей допризывного возраста. До этого подобные сборы устраивались в России только один раз, на Орловщине. "Главной целью сборов является увеличение числа призывников, годных к прохождению службы в армии по медицинским показателям,— объясняет начальник сборов и начальник регионального центра допризывной подготовки Воронежской области Николай Колесников.— На откорм, короче говоря, мы их собрали. А то по весу недотягивают".

В санатории оказались ребята только-только с гражданки — вчерашние школьники, студенты и молодые специалисты от 18 до 26 лет. Почти всех их уже ждут повестки в армию, но по старой привычке они еще иногда позволяют себе разговорчики в строю, и тогда командир кричит: "Тишину поймали! Шестой взвод!" Они иногда ворчат или, как сейчас, интересуются: "А почему — барсук? На зарядке вы меня вообще конем назвали". У взводного Пальчикова, прошедшего три "горячие точки", на все есть ответ: "Это комплименты. Это то, к чему ты стремиться должен, Ткаченко. Конь — животное красивое и сильное. Барсук — животное упитанное. Не то, что ты — 47 килограммов. Тебя, Ткаченко, даже в стюардессы не возьмут с таким дистрофичным весом. Так что ешь и помалкивай".

"Считаю по ногам"

После завтрака — взвешивание. Все выстраиваются в очередь. Пока замполит — заместитель начальника сборов по воспитательной работе — Владимир Михайленко выясняет интеллектуальные способности своих подопечных: "Кто написал "Незнайку"? Не знаешь? Во, я ж говорю, интеллекта — ноль", медики выясняют, кто сколько килограммов прибавил за три недели. Данные заносят в специальный журнал. Николай Иванович, изучив цифры, довольно потирает руки: "Привес почти у всех! Женя Бурлай был 50 килограммов 750 граммов, а сейчас — ровно 53. Николай Маклаков добавил 4 килограмма, Копытин — три! В первый день мы их тоже после завтрака взвешивали, так что погрешности если и есть, то небольшие. Хорошо растут, как бычки. Можно сдавать!" Замполит вздыхает: "Таких худых бычков могут и не принять. Эх, нам бы еще месяцок их подержать". Допризывники согласны: "Да, вот бы еще тут пожить".

А ведь почти никто в этот санаторий сначала ехать не хотел. "Лучше я последние деньки дома погуляю",— отвечали почти все. Кое-кто надеялся, что из-за дефицита веса вообще в армию не попадет — так зачем отъедаться себе же во зло? В военкоматах как только не зазывали худеньких парней: "Отдохнете! Это же курорт! Срок пребывания мы вам зачтем как армейскую службу. А не понравится — уедете". Где-то даже намекали, что если призывник откажется отдыхать, то его могут послать служить куда подальше. "Впопыхах все организовали,— признает Николай Иванович.— Губернатор быстро выделил деньги на эту программу, и мы торопились этот призыв сюда собрать. Весной, когда второй раз будем проводить такие же сборы, то, конечно, уже более слаженно будем работать с военкоматами области. А то они обещали пацанам одно, а на деле оказалось другое".

Допризывников ждал не только лишь курорт. Это все же военно-спортивные сборы, поэтому распорядок дня строгий. Подъем в 7:30, построение и развод, изучение обязанностей солдата — "С 8:00 до 9:00 вытряхивание постельных принадлежностей", лекции — "Занятие 2. Явление выстрела", спортивные состязания, тренировки, строевая подготовка, даже политинформации. На второй день парни подняли бунт: "Хотим домой!" Николай Иванович был вынужден обзванивать военкоматы, кричать в трубку: "Что вы им наобещали? Приезжайте теперь, уговаривайте остаться. Я же не могу их насильно тут удерживать. А одна путевка 17 тысяч рублей стоит, и за все уже уплачено". Паника поднялась в санатории — дети разбегаются, губернаторская программа рушится, толком не начавшись.

Потом кто-то сообразил: "Надо срочно дать им макеты автоматов, пусть разбирают!" И действительно, как только автоматы выдали, парни успокоились. С интересом стали разбирать оружие, часами могли этим заниматься. Прибывшим по тревоге представителям военкоматов успокаивать уже было некого. А когда к мальчишкам стали приезжать десантники с показательными выступлениями, сотрудники ФСО, МЧС, когда кинологи привезли собак, когда показали боевую технику вертолеты, установили электронный тир, то даже самые капризные угомонились: "А тут интересно. Остаемся". "Два раза за все это время мы отпускали народ в увольнения,— с гордостью говорит Николай Иванович.— И все вернулись, никто не сбежал".

Сдружиться парни тоже успели. Стали по ночам мазать друг друга зубной пастой, прятать "для смеха" тапочки товарищей, бегать в магазинчик "У клена" за пивом и сигаретами. Начальник сборов тоже побежал в магазинчик: "Допризывникам пиво не продавать!" Взводные начали совершать по ночам обходы номеров. "По ногам их считаю, потом делю надвое",— делится секретами мастерства командир пятого взвода, ветеран афганской войны Владимир Буздин.

Но и допризывники использовали на практике полученные знания. "После отбоя мы растяжку ставим,— объясняет Дима Фурса.— Натягиваем в коридоре нитку, на нее прикрепляем кружку, внутри железный фонарик. Товарищ подполковник недавно в такую растяжку угодил, грохот поднялся по всем трем этажам, и парни успели в комнатах погасить свет и спрятать карты".

Несколько раз даже на дискотеку ходили, тут же, в санатории. "Только делать там нечего,— сокрушается Вася Колесников.— До девяти танцуют те, кому нет 14. После девяти — те, кому за 60". Рядом с корпусом допризывников — целый корпус беременных женщин, они тоже оказались тут благодаря губернаторской программе, отдыхают, лечатся, дышат воздухом. "Нет девчонок! — сокрушается Василий.— Я бы, может, и сбежал после отбоя в самоволочку, но куда, к кому? На улице мороз, сосны и беременные, больше ничего интересного". Так что по вечерам будущие защитники Отечества смотрят художественные фильмы. У замполита имеется патриотическая подборка дисков: "Девятая рота", "Брестская крепость", мультфильмы "Спасик и его друзья", "Смешарики", сериал "Дорога в ад".

"Дома жрать нечего"

Перед сном ребята должны пить кефир. Даже в распорядке дня это записано: "Кефир: 22:00, продолжительность — 10 минут". Этот кисломолочный напиток до того всем опротивел, что даже в карты играют "на кефир" — проигравший должен выпить пол-литра.

— Сейчас дети уже, конечно, отъелись,— говорит официантка санатория Ольга Текутьева.— Сначала они были оголодавшие, просили все время добавки, хотя порции у нас сами видели какие большие. Мы хлеб не успевали нарезать. А сейчас остатки после них ведрами выносим".

Ваня Кожа, как и почти все его товарищи, понятия не имеет, почему дома он был худой, а тут стал набирать вес — с 56 килограммов до 60: "Может, потому что я с бодуна есть не мог, а пил часто?" Вася Колесников догадывается, что виноват компьютер: "Я как в коме перед ним сидел, мама поесть не могла меня дозваться". Никита Попов предполагает, что все дело в интенсивной учебе: "За весь день в колледже я мог съесть только один гамбургер. А утром просто пил чай". У родителей свои предположения — многие мамы жаловались на то, что раньше дети питались только фастфудом, заставить их съесть что-то другое было невозможно и в рост они пошли только на санаторных борщах.

— Они ж все на гражданке вели ночной образ жизни,— объясняет полковник Игорь Мукосий, начальник штаба сборов.— Что им надо было? Марафет и девочек. Бегали, как волки степные. А здесь у нас спокойная обстановка, режим, здоровое питание, спортивные занятия. Вот они и стали поправляться, мышечную и жировую массу набирать.

Нашлись и те, кто "на воле" постоянно недоедал — сироты, дети из неблагополучных семей. Некоторые из них уже женаты. Уж они-то, как шепчутся между собой ребята, должны были изыскать ресурсы, чтобы "откосить" — у них же семьи. Но возможность "откосить" от армии, по данным правозащитных организаций, стоит, в среднем по стране, 50 тысяч рублей. Таких денег в бедных семьях нет. "Они тощие не потому, что болеют,— говорит Владимир Михайленко.— Они реально голодали. Один парень, как сюда приехал, чуть не расплакался: "Я тут объедаюсь, а моим дома жрать нечего". Дома у него в двухкомнатной квартирке — жена, шестимесячный ребенок, родители-инвалиды и дедушка с бабушкой. А у него даже 40  рублей на маршрутку нет, чтобы до них доехать. Так мы все скинулись, собрали ему полторы тысячи рублей, печенья ящик с собой дали, еды еще кое-какой собрали, и он повез на выходные это своей семье. Другой парень приехал в кроссовочках старых, а они у него порвались. На улице мороз минус десять, а он кое-как свою обувку скотчем заматывает. Ну что делать, один офицер отдал ему свои ботинки".

Молодой отец, 23-летний Иван Хуриганов, поправился за время военно-спортивных сбров с 57 до 61 килограмма. Его татуировка на руке — медицинская чаша со змеей: "Теща мороженое ест" — даже подрастянулась немного вширь. В армию Иван идет с радостью, не переживает, что оставляет жену с младенцем: "Ей государство поможет". Михайленко говорит, что таких ребят много: "Для них армия — спасение. Во-первых, лишний рот из семьи уходит, а во-вторых, жене как утратившей кормильца выплачивают 6 тысяч рублей, пока муж служит. Для многих это — деньги".

Разрушитель, Дракула и Чугун

Дима Поляков ехал в санаторий худеть: "Меня сюда взяли не потому, что я тощий, а потому что у меня сколиоз, искривление позвоночника". Похудеть не удалось — 93 килограмма к окончанию сборов превратились в 95. Зато проявились лидерские качества Дмитрия — взводный даже назначил его своим заместителем. "Я в армию иду осознанно, хотя и учусь сейчас в институте. Мужчина должен отслужить. Да и нравится мне это дело".

Дима мечтает попасть в ВДВ. Об этом почти все тут мечтают. И почти никто не попадет. "Даже если они пройдут по росту, то по медицинским показателям вряд ли,— улыбается Николай Иванович.— Хоть они тут и поправились, все равно этого очень мало. Вон идет герой, 45 килограммов. Куда его?" Взводный Пальчиков подсказывает: "Ничего, в танкисты пойдет". Николай Иванович продолжает: "Или вон Маклаков, у него зрение плохое, в очках ходит". Пальчиков снова берет слово: "Не беда, будет в ПВО служить, небо охранять".

Сам Маклаков, зайдя за угол, ворчит: "Они всех забирают, даже инвалидов". Но на самом деле Маклаков пока еще не определился: хочет он в армию или нет. С одной стороны — жалко терять год. Но с другой — что-то в этом есть, как выяснилось во время сборов. Мужское братство, армейский опыт, оружие опять же. Взводный Пальчиков дал Маклакову кличку Разрушитель, потому что у него то винтовка развалилась в руках, то он стул в клубе сломал, то тарелку разбил. "Рядовой Разрушитель стрельбу закончил!" — радостно рапортует теперь Маклаков и всерьез размышляет: может сдаться уже на милость этих извергов, отслужить спокойно, без всяких душевных метаний? Прикольно же.

Бледный допризывник с тонкими чертами лица и в черной куртке с красным воротником, носящий с подачи взводного гордое имя Граф Дракула, тоже склоняется к тому, чтобы перестать наконец "косить". Хотя специально стараться ему для этого не нужно — все-таки у него 55 килограммов живого веса при росте 180 сантиметров. "Но я раньше радовался этому,— объясняет Граф.— А теперь ем и ем специально, хочу в элиту попасть. Мне в военкомате обещали, что если я съезжу в санаторий, то они меня потом определят в спецназ". Его поддерживает невысокий Чугуенко со своими 45 килограммами: "Мне тоже обещали. Я б в морпехи пошел". Взводный, услышав это, хмыкает: "Граф, Чугун! Вы фильтруйте все, что вам обещают. Какие элитные войска? Противника своим внешним видом запугивать будете, что ли?"

"Надеюсь, не война"

До окончания сборов остается всего несколько дней, и в клубе санатория в честь этого праздничный концерт. Допризывники заполняют зал. Сергей Пупыкин приходит с местной девушкой Наташей, которая работает в санатории, познакомились они две недели назад и у них уже все серьезно. "Буду ждать его из армии",— обещает Наташа. На галерке устраиваются беременные: "Ну что, девчата, посмотрим, куда пацанов рожаем?" В первых рядах сидят офицеры, приглашенные чиновники и, конечно, православный батюшка. Все они по очереди берут микрофон и говорят о долге, Отчизне и патриотизме. "Вы будете служить в 2012 году! — сообщает один из докладчиков.— Это важная дата в эпохе нашей страны, ведь исполнится 200 лет войне 1812 года. Такое раз в 100 лет бывает!.. И в 200 тоже". Другой рекомендует: "Товарищи допризывники, на сборный пункт надо являться трезвым! Плохого о себе там не говорите, иначе вас могут вывести и отправить домой". "О-о-о, это тема!" — проносится шепот по зрительским рядам.

Некоторое оживление вносит и батюшка. "Те, кто воевал в Чечне, какие плоды веры они нам передают?" — задается он вопросом и, не дожидаясь ответа, начинает рассказывать многочисленные истории о том, как ловко убивали боевиков наши солдаты, если у них при себе имелись пояски с молитвами, крестики или хотя бы бумажные иконки. Зрители, убаюканные его голосом, начинают потихоньку засыпать. Наконец, прямо в разгар рассказа "И он поразил террориста прямо в лоб!" на сцену выносят стопки вымпелов. Батюшке ничего не остается, как признать: "Этот разговор можно продолжать долго..." "Это точно!" — соглашается кто-то из офицеров и начинает вызывать на сцену наиболее отличившихся допризывников: кто-то выиграл чемпионат по шахматам, кто-то подтянулся 26 раз, кто-то был лучшим в плавании. "Вы не только набрали в общей сумме около полтонны веса,— подводит итог начальник сборов Николай Иванович.— Вы прошли курс молодого бойца по всем направлениям боевого искусства. Молодцы!"

Потом происходит невероятное — на сцену выпускают девушку, исполняющую танец живота. Будущие солдаты хлопают ей так, как не хлопали до этого Герою Советского Союза. Когда девушка кланяется, то ослепляет всех своим декольте, и зал несколько раз вызывает ее на бис, чтобы снова и снова насладиться этим зрелищем.

Не обходится и без самодеятельности. На сцену выносят несколько скамеек, накрывают их плащ-палатками. "Окоп!" — торжественно объявляет рядовой Поляков. "Что он сказал?" — волнуются беременные. "Сказал, что это окоп,— объясняет уборщица.— В окопе они как бы. В земле вырыли. Вон лежат теперь там, песни поют". Песня звучит вразнобой, но ребята все равно дружно аплодируют своим товарищам. Те, правда, уйдя за кулисы, начинают переругиваться, и зрителям все слышно через их невыключенные микрофоны: "Граф, ты тупой! Вступил не вовремя!"

И тут, как в кино, в зал врывается какой-то мужчина в камуфляжной форме: "Призывники из Воронежа! Встать и на выход. Вы немедленно отправляетесь на сборный пункт! Автобус ждет. Деревенские пока остаются". Начинается неразбериха: кто-то обнимается, кто-то пробирается к выходу: "Вахтин! Брат! Попрощаться!" Во всеобщем хаосе на сцену выскакивает танцевальная группа и принимается отплясывать испанский танец.

"Свидимся, ребята! — кричит парень, только что певший про темную ночь.— "В Контакте" спишемся!" Беременные обнимают животы: "Ой. Как же так? Что ж вы их прямо с концерта? Что случилось?" Взводный Пальчиков суров: "Надеюсь, не война". Женщины не унимаются: "Они же маленькие!" "Нормальные они,— отвечает Пальчиков.— На фронт таких и забирали".

Таких и забирали. Растерянных, нежелающих уезжать в неизвестность, но мечтающих пострелять из автоматов. Лопоухих мальчиков с дефицитом веса, большинство из которых так и не успели откормить как следует. Они уходят под окрики командиров: "Шире шаг!" и под женские причитания, а вслед несется звонкая песня хора кадетов: "Служить России суждено тебе и мне! Служить России — удивительной стране..."