"Переименование — это попытка словесной магии"

В России подведены итоги Международного конкурса "Слово года": комментирует руководитель Центра творческого развития русского языка, глава экспертного совета Михаил Эпштейн

— Как проходило голосование на этот раз?

— Выборы проводил экспертный совет по нескольким номинациям: "Отдельные слова", "Жаргонизмы" (разговорные слова), "Заимствования года". Словом года с большим отрывом стало РосПил, введенное Алексеем Навальным. Оно содержит в себе каламбур: слово "распил" уже есть в языке, а тут "РосПил" — российский пилеж бюджета. Вообще, слова-победители можно разделить на две категории. Слова отечественного производства, как правило, имеют осудительную, презрительную, разоблачительную экспрессию: РосПил, рокировка, валить, Холуево, брежневизация, альфа-самец. Промелькнуло и бета-самец (о президенте). С другой стороны, твиттер, фейсбук, планшетник, гаджет, слова с приставкой "ай-" — айфон, айпад и прочие технические новинки. У этих слов положительная окраска и почти все они, кроме е-мобиля, заимствования. Слово полиция, победившее в одной из номинаций, характерно для российской манеры менять знаки при неизменности означаемых. Введение буржуазно-почтенного, западного термина вместо давно скомпрометированного "милиция" — попытка заклинания, словесной магии. Это сродни переименованию городов и улиц, сначала для пропаганды советской власти, потом под знаком возвращения к досоветской. В России имена больше, чем просто имена. В номинации "Словосочетания года", тоже с большим отрывом, победило предложенное тем же Навальным: партия жуликов и воров. Следом идут: арабская весна, народный фронт и новый застой. В конкурсе фраз на первом месте "Наш дурдом голосует за Путина".

— Есть у словосочетания "партия жуликов и воров" какие-то аналогии в русской литературе?

— В этом выражении соединяются слова из разных лексических полей. "Партия" — из газетного, идеологизированного языка. А "жулики и воры" — из низкого, разговорного регистра. Получается стилистически оксюморонное (парадоксальное) словосочетание. Еще один тип слов, занявших призовые места,— каламбуры: здравохоронение, извирательная кампания. Заменой одной или нескольких букв народ высмеивает официальный язык и обнажает всю неприглядность явления. Здравохоронение — слово с подковыркой, с внутренней иронией, слово-оксюморон. Оно содержит в себе две основы, противоречащие друг другу: здоровый и хоронить. Такие слова встречаются крайне редко. Есть словосочетания — "белая ворона", "живой труп"... А вот слова-оксюмороны стали появляться только недавно, такие как трудоголик, злобро, плохороший, благоподлость...

— Неологизм "нужнь" — точно так же, как и прошлогодняя "нехоть" — построен по принципу превращения живого и личного в неодушевленное, бесполое. И "любля", кстати.

— Любля — откровенное, но вполне приличное слово про чувственную любовь. Победил же в этой номинации злободневный неологизм извирательная кампания. На втором месте опять распилократия, то есть власть распильщиков. А дальше идут инфомафия, или информафия,— группа или институция, занятая целенаправленным сбором и распространением информации, точнее, дезинформации. Пример действия инфомафии — это миф о глобальном потеплении или бушевская пропаганда по поводу биологического оружия Саддама Хусейна, ну и, конечно, сурковский политический аппарат... Потом москватизация: поглощение Москвой близлежащих населенных пунктов, или скупка московским бизнесом недвижимости по всей стране. Словечко неврологизмы — это неологизмы нашего времени, бьющие по нервам. Еще есть ряд замечательных находок: ньюзикл, жанр "Гражданина поэта". Бананотехнологии — пародия на "нанотехнологии" как слово-заклинание медведевского президентства. Любовластие — это в отличие от властолюбия любовь народа к властителям. Властолюбие одних поддерживается любовластием других, почитанием и обожанием власти независимо от ее заслуг, целей и методов. Недодержец и передержец — тот, кто недодержал или передержал власть. Российская история в последние сто лет — чередование недодержцев и передержцев. Недодержцами были Керенский, Горбачев, Медведев. Передержцами — Сталин, Брежнев, Путин. В тех политических системах, где есть недодержцы, есть и передержцы, поскольку нарушены принципы регулярной смены власти. Койкобежец — тот, кто мыслью бежит, лежа на койке; кто быстр в намерениях и неподвижен в делах. Всегодяй — человек, одинаково способный и на хорошее, и на плохое.

— В прошлом году был "годяй" — хороший мальчик. Язык чувствует, что моральная норма размыта, четких представлений о добре и зле нет. И язык все время скачет вокруг слова "негодяй": годяй, всегодяй... Это, по-моему, отражает общую растерянность, моральный релятивизм. И в конечном итоге указывает на поиск новой этики или новой морали.

— Всегодяй мне напоминает всечеловеков у Достоевского, у которых идеалы Содома и Мадонны совмещаются в одном сердце. Всегодяй не видит особой разницы между благородством и подлостью, ему важнее масштаб того, что он совершает. Чтобы закончить разговор о неологизмах, хочу привести еще одно замечательное слово файлократия: диктат файлов и файлообразного мышления в человеческой жизни в компьютерную эру, когда вся жизнь раскладывается по полочкам, как по файлам. Жизнь расписана по категориям, которыми люди широко пользуются, как ярлыками, для обозначения той или иной формы деятельности: "выезд за город по субботам", "проведение времени с семьей", "поход по магазинам матери с дочерью". Стремление упорядочить жизнь в соответствии с рекламными идеалами инструкциями и самоучителями: "как правильно организовать досуг", "как создать хорошую семью", "как сделать предложение" и так далее.

— Почему два технических слова — твиттер и фейсбук — победили в номинации "Заимствования года"?

— В заимствованиях все слова такие: твиттер, фейсбук, скайп, гаджет, медиа, он-лайн — группа коммуникативно-технических терминов. Они приобщают нас к глобальной цивилизации и одновременно создают светлый фон, на котором темным прорисовывается все местное убожество — все эти Холуево, распилы и понауехавшие. У отечественных слов преобладает негативная эмоционально-экспрессивная окраска, у иностранных — положительная. Такова российская ментальность. Все хорошее приходит "оттуда", и пусть значение этих слов не вполне понятно, но тем более привлекательно. Что такое распил или Холуево — это понятно. А вот что такое твиттер? Буквально — чириканье. Отсюда и понятие сверхкоротких коммуникаций: чирикнул — и замолчал. Но у нас эти иностранные слова воспринимаются как заклинания, магические абракадабры, поскольку их корень неизвестен, непрозрачен. Советская власть, промывая мозги граждан, тоже пользовалась в основном иностранными словами.

— Очень точное определение: "хорошее непонятно что".

— Вспомните советские слова, предназначенные действовать как призывы, лозунги: революция, социализм, коммунизм, интернационал. Для масс они звучали как заклинания, вроде "снип-снап-снурре, пурре-базелюрре!" (из сказки Евгения Шварца). Ты должен их повторять — и они волшебно преображают твое бытие. Вот так и новые заимствования: твиттер, айфон, фейсбук, звучат волшебно...

— Это соответствует и духу последних лет: демократия не идет дальше произнесения правильных слов. И их произнесение — заклинание пространства. Что скажете про глагол лайкать?

— Морфологическая пригонка характерна для нашей манеры присваивать чужие слова. Легче умыкнуть готовое западное словечко, чем придумать свое. Над выработкой нового понятия никто особенно не задумывается. Берешь слово "лайк" — срываешь западный лейбл, клеишь "мейд ин Раша", свои приставки и суффиксы — и оно уже как бы становится местным.

— Почему вы решили в этом году помимо "Слова года" провести еще и "Слово десятилетия"?

— Закончились нулевые, образовалась дистанция, которая позволяет более объективно взглянуть на минувшее. Конкурс слов в России проводится с 2007 года — надо же как-то задним числом осмыслить ближайшее прошлое. В Америке конкурсы проводятся с 1990 года, и они в 2000 году успели подвести итоги не только десятилетия, но и XX века и даже второго тысячелетия. Словом тысячелетия оказалось завоеванное феминистками местоимение "Она". А словом XX века — "джаз". Я думаю, что у нас словом века оказалась бы "революция". Когда голосовали за слово декады, то на первое место выдвинулись слова, не столь политизированные: гламур, блог(ер), ЕГЭ, нано-. Гламур, кстати, уже побывало словом 2007 года, и сейчас опять выскакивает наверх — как знак минувшей эпохи. Потому что, например, терроризма или национализма в русской истории было много в разные эпохи. А вот гламура никогда раньше не было. И в этом смысле десятилетие как целое издали может восприниматься уже как эпоха гламура, а не эпоха авторитаризма или национализма. И блогеров никогда в России раньше не было. ЕГЭ и нано- — тоже новые слова. Это поначалу даже разочаровывает. Думаешь — до чего же пресные, вегетарианские слова! Но в этом и суть. Короткая память сохраняет слова на злобу дня, а долгосрочная менее политизирована.

Вообще, весь ряд заимствований, победивших в конкурсе десятилетия — гламур, креатив, гаджет, восклицание "Вау!",— все как на подбор, все с какой-то приподнятой, веселенькой и одновременно чуть издевательской интонацией, совершенно несвойственной им в английском оригинале. Creative по-английски значит "творческий". Ну, творческий и творческий. A креатив по-русски звучит с нажимом и одновременно с насмешкой. Он как бы набивает цену. Попробуйте перевести креатив обратно на тот язык, из которого он заимствован. Для этого нужно придумать новое английское слово, что-то вроде creatiff. То же раньше случилось и с PR (public relations), которое превратилось в русские пиар, пиарить. Все эти четкие, оценочно-нейтральные слова, поспешно нахватанные из английского, за несколько лет своего пребывания в русском так меняют свой смысл, семантически глупеют или хитреют, наглеют или проворовываются, что для их обратного перевода требуется создавать новый английский (newspeak). Уже не англизированную разновидность русского, на котором говорят наш бизнес и интернет, а диковатую, русифицированную разновидность английского, на котором будут говорить в Америке или Австралии, если там образуются сильные зоны российского влияния. Let's make up a creatiffchik! ("Давай сварганим какой-нибудь креативчик!") — так будут изъясняться рекламодатели в Нью-Йорке или Мельбурне. Скоро опять станет так же трудно переводить с русского на английский, как было до эпохи нашествия англицизмов.

— Это такой код русской матрицы?

— Западные оригиналы обычно имеют нейтральное звучание, а в русском происходит ажитация, смысловое перевозбуждение слова. Русский язык не может смириться со средним, скучным, серьезным, "буржуазным" звучанием и значением. Слову придается важность, торжественность — и вместе с тем с него сбивается спесь, его как будто передразнивают. Особенность русской манеры — это выверт. Не просто переворот, когда верх и низ меняются местами, а снижение посредством возвышения. Слово выворачивается, то есть одновременно звучит и как похвала, и как издевка.

— В "Generation П" герой уточняет у работодателя: "Криэйтером — это творцом?". На что тот отвечает: "Творцы нам, Вован, на х... не нужны. Нам нужны криэйтеры".

— В этом, я бы сказал, тайна обращения со словом в России. И объяснение, почему наш язык так любит заимствовать чужие слова. Со своими словами ему скучно, пресно. Подходя к чужому слову, он может его одновременно и обласкать, и ущипнуть. Поставить его на пьедестал, а потом плюнуть и десять раз растереть. Негативная эмоция в конце концов преобладает, и пьедестал — лишь средство низвержения.

...Из других слов-победителей десятилетия мне особо знаменательным кажется пофигизм. Обозначает высокую степень равнодушия, наплевательства, безразличия, причем с другим оттенком, чем у слова "цинизм". Цинизм предполагает активное отношение к предмету, переоценку. Циник — разочарованный идеалист, который всему узнал цену, ни во что не верит и всячески по этому поводу язвит. Саркастически все передергивает. А пофигизм — нулевой градус жизни. Нежелание ни в чем участвовать.

— Давайте поговорим о слове "типа": мне кажется, оно тоже одно из определяющих слов десятилетия.

— Вообще, надо было бы разделять слова и словечки. 1. Слова, характеризующие данный период, оценивающие его сущность, определяющие его тенденции. Например, авторитаризм, имперскость, одичание, цинизм, путинизм. 2. Словечки, распространившиеся в данный период, но не дающие ему никакого определения: вау, типа, зависать, париться. "Типа" иногда называют неопределенным артиклем русского языка. Оно в общем выражает тот же смысл, что и словечко 1980-х — 1990-х годов "как бы". Но "как бы" и "типа" — разные типы размытости значения. "Как бы" — это размывание грани между "есть" и "нет". Как бы женат, а как бы и не женат. Как бы демократия, а как бы не демократия. Все начинает виртуализироваться, переходит в сослагательное наклонение. А слово "типа" предполагает более широкую категорию, чем та, в которую входит данное явление. Например: "Он, типа, мерзавец", "Я твой, типа, должник". Это подразумевает, что ни о мерзавце, ни о долге особо и говорить не стоит. "Как бы" усложняет, а "типа" упрощает. "Как бы" — знак интеллигентской рефлексии, а "типа" — выражение пофигизма, снимает ответственность. "Типа" — слово зощенковское, оно пришло из книжного языка, но им овладели массы. И оно несет в себе жест не столько уважительного, почтительного размывания сложного понятия, сколько, наоборот, его огрубления и отбрасывания. "Типа" значит "ниже моего достоинства", я не хочу в этом разбираться, я просто его отметаю, уничтожаю этим словом. Что касается фраз десятилетия, то тут на первом месте крылатое грызловское "Парламент не место для дискуссий". Она по-своему так же характеризует 2000-е, как 1990-е черномырдинская фраза "Хотели, как лучше, а получилось, как всегда". В этой номинации есть еще и такой перл, как "Отечество в госбезопасности". Еще нужно отметить выражения десятилетия: на первом месте вертикаль власти, потом социальные сети и басманное правосудие. Опять-таки, отрицательные эмоции, вызванные отечественной властью и (не) правосудием, уравновешиваются технически-респектабельным социальные сети.

Беседовал Андрей Архангельский

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран