Биографические фильмы — жанр столь же вечный и востребованный, как мелодрама и комедия. Ежегодно полку воплощенных на экране реальных людей прибывает. Да какому там полку — имя им уже легион. В 2011 году право вечной жизни в царстве движущихся теней получали зачастую неожиданные персонажи.
Герой
Герой года — Пьер Гольдман (1944-1979), сыгранный Самюэлем Бенештри в фильме Кристофа Блана "Гольдман" (Goldman). Романтический красавец-денди, сын польских евреев, боевиков коммунистического Сопротивления, сходил с ума от того, что родился слишком поздно, чтобы драться в интербригадах или Варшавском гетто. Присоединился к венесуэльской герилье, но его отряд воевал только с москитами, жарой, голодом. Вернувшись в Париж, стал рисковым грабителем и был приговорен к пожизненному заключению за двойное убийство, которого не совершал. В тюрьме стал блестящим писателем. Его выцарапали из тюрьмы Жан-Поль Сартр, Ив Монтан, Феликс Гваттари. Он был счастлив, что свободен, пишет, играет обожаемую сальсу. Но 20 сентября 1979 года его расстреляли на улице средь бела дня, накануне рождения дочери. То ли снова замутил что-то революционно-уголовное, то ли его казнили как живой символ протеста. Хоронить его пришли почти 30 тысяч парижан. Не верится, что такую жизнь можно прожить наяву — готовый сценарий. Бери и снимай — что, собственно говоря, Блан и сделал.
Жертва
Жертва года — Омар Раддад (Сами Буажила) из фильма Рушди Зема "Омар меня убить" (Omar m'a tuer). Эта надпись кровью — с грубой грамматической ошибкой — известна любому французу. Ее обнаружили 24 июня 1991 года на стене загородного дома, рядом с изувеченным телом почтенной Гислен Маршаль. Она и стала основной уликой, на основе которой на 18 лет осудили садовника Раддада. Правда, и с его местонахождением в день убийства что-то не клеилось, и в авансе ему хозяйка отказала, и игроманией он страдал. Но мадам, даже умирая, вряд ли могла так согрешить против грамматики. В 1998 году клявшегося в невиновности и покушавшегося на самоубийство Омара освободили. Фильм обречен на успех даже не потому, что Буажила очень достоверен: любой фильм о жертве судебной ошибки воспринимается как рассказ о том, что может случиться с любым из зрителей.
Революционер
Революционер года — Рамон Вилья Капдевилья (1908-1963), сыгранный Льюисом Солером в снятом на коленке еще в 2010 году, но затем вырвавшемся в прокат и на фестивали фильме Льюиса Галтера "Обожженное лицо" (Caracremada). Когда каталонец Капдевилья младенцем лежал на руках у матери, в них ударила молния. Мать погибла, а лицо мальчика обгорело, что способствовало будущему мифу о призрачном мстителе. С 1932 года жизнь этого анархиста — череда мятежей, партизанских войн, покушений, тюрем. Он бежал из французского лагеря, куда попал после поражения республики в 1939 году, и из нацистского концлагеря. В 1944 году вернулся, как и тысячи республиканцев, на родину, чтобы добить Франко. Большинство партизан погибли или сложили оружие, а Капдевилья 12 лет в одиночку бродил по лесам и горам, взрывая линии электропередач, пока не погиб в перестрелке с жандармами. Редкий пример радикального авторского кино об обреченном человеке и бездушной природе, основанного на столь страстной истории.
Рок-звезда
Звезда года — Владимир Высоцкий, сыгранный не столько анонимным актером, сколько гримерами и мастерами компьютерных эффектов, в фильме Петра Буслова "Высоцкий. Спасибо, что живой". Первая попытка сделать в России фильм о рок-звезде (драйв и слава Высоцкого позволяют считать его рок-звездой де-факто) приводит в недоумение. Железный закон жанра — кратко объяснить зрителям, чем хорош герой,— не нарушает даже Голливуд, делая фильм даже о Джиме Моррисоне. Здесь же с трудом передвигающийся по экрану зомби реагирует лишь на два внешних раздражителя: морфий и деньги. Не фильм, а аналог телепередач, специализирующихся на исследовании грязного белья знаменитостей.
Эксцентрик
Эксцентрик года — доктор Джозеф Мортимер Гренвилл (1833-1900), сыгранный Хью Дэнсом в фильме Тани Уэкслер "Без истерики!" (Hysteria). Нет-нет, достопочтенный викторианец, автор классического труда "Нервовибрации и возбуждение как агенты лечения функциональных расстройств и органических заболеваний" (1883) не был эксцентриком, в том смысле что не носил пудинг вместо цилиндра и не выезжал к больным в карете, запряженной поросятами. Но в эпоху, когда женский оргазм считался психическим заболеванием, а истерию лечили мануальным стимулированием клитора, он казался то ли шарлатаном, то ли ненормальным: об оргазме слово замолвил, "молоток Гренвилла", то есть вибратор, изобрел. Так что на экране он встает в ряд не великих ученых, а извлеченных из небытия чудаков вроде Эда Вуда.
Маленький человек
Маленький человек года — Сидони Лаборд, сыгранная Леей Сейду в "Прощании с королевой" (Les adieux a la reine) Бенуа Жако, специалиста по XVIII веку. Прием не нов, но критика дежурно умилилась: ах, как оригинально — показать большую историю и сильных мира сего глазами маленького человека. Имя Лаборд извлекла из небытия писательница Шанталь Тома. Известно лишь, что была она чтицей Марии-Антуанетты: "Усыпите нас, мадам",— просила ее королева. Ее глазами увидены роковые для Бурбонов дни 14-16 июля 1789 года, когда до Версаля дошли слухи о штурме парижской чернью Бастилии. Необычный, но исторически достоверный Версаль со шквальными сквозняками, неуютными опочивальнями и никогда не запирающимися дверями наполняется липким, еще иррациональным, но неумолимым ужасом: разбегаются фавориты, потом бегут навстречу гибели венценосцы. Что сталось с Сидони — бог весть.
Монстр
Монстр года — Джон Эдгар Гувер (1895-1972), сыгранный Леонардо Ди Каприо в фильме Клинта Иствуда "Джей Эдгар" (J. Edgar). Бессменный (1924-1972) директор ФБР, гений сыска и не брезговавший ничем душитель инакомыслия, чья сексуальная жизнь — одна из главных загадок американской истории, появлялся в эпизодах, но ему одному фильм посвящен впервые. Гувер — фигура из того же ряда, что сыгранный Ди Каприо в "Авиаторе" Мартина Скорсезе миллиардер Говард Хьюз. Они оба — дразнящие воображение монстры, могущественнейшие люди своей эпохи, параноики, созидавшие и одновременно разрушавшие то, что созидали. Люди, обрекшие себя на смертельное одиночество. Пленники своей власти, своей мечты, своего безумия. Символы Америки, короче говоря.
Хулиган
Хулиган года — Хантер С. Томпсон (1937-2005, по фильму — Пол Кэмп), сыгранный Джонни Деппом в "Ромовом дневнике" (Rum Diary) Брюса Робинсона. Тот же Томпсон, сыгранный тем же Деппом (под именем Рауля Дьюка) в "Страхе и ненависти в Лас-Вегасе" (1998) Терри Гиллиама, был, конечно, не столько Томпсоном, сколько визуализацией созданного им мифа о самом себе, невменяемом наркомане, пишущем книги в состоянии комы. Кэмп же — юный Томпсон, в 1959 году недолго работавший репортером в Пуэрто-Рико. Получилось что-то вроде "Высоцкого". И с мимикой у Деппа проблемы, и снят фильм в расчете на то, что про Томпсона все и так все знают, и дар героя неочевиден, и режиссер увлекся живописанием выродков-коллег.
Любовник
Любовник года — Никола Саркози, сыгранный Дени Подалидесом в "Завоевании" (La Conquete) Ксавье Дюрринже. Странные люди французы: о великих де Голле или Клемансо фильмов нет, а о "Сарко" — пожалуйста. С другой стороны, французы неисправимы. Интриги, приведшие министра внутренних дел в кресло президента, аккуратно выписанные историком Патриком Ротманом, им не столь интересны, как его романы. Да, Саркози спал с "белокурой журналисткой", в которой легко узнается политический обозреватель "Фигаро" Анна Фюльда. Да, в это же время Сесиль Саркози уже спала с пиарщиком Ришаром Аттиасом, за которого в 2008 году выйдет замуж. Политический триллер не удался: критики сочли фильм продолжением маркетинговой стратегии "Сарко", гордящегося любвеобильностью.
Икона
Икона года — Юзеф Пилсудский (1867-1935), сыгранный великим Даниэлем Ольбрыхским в "Варшавской битве. 1920" (Bitva Warszawska. 1920) ветерана польского кино Ежи Гоффмана. Это не биография, а батальный фильм. Пилсудский появлялся на экране, начиная с подобострастных фильмов 1920-х, а в 2001 году ему был посвящен телефильм. Но "чудо на Висле", когда поляки остановили непобедимую армию Тухачевского, несшую Европе на своих штыках мировую революцию,— звездный час маршала, придающий ему статус иконы даже в больше степени, чем создание независимой Польши в 1918 году. Даже Сталин, когда Пилсудский умер, велел выдержать некролог в "Правде" в самых уважительных тонах. Но маршал достоин большего: эпоса, где нашлось бы место его участию в покушении на Николая II вместе с Александром Ульяновым, террористической деятельности, флирту с японским и германским генштабами, кровавому военному перевороту в 1926 году, почти тоталитарному режиму "санации". Но чтобы усомниться в иконописном образе, кино должно сначала само этот образ создать.