Дмитрий Медведев в последнем послании к Федеральному собранию подвел итоги своего президентства и внезапно предложил провести серьезные политические реформы. У обозревателя "Коммерсантъ FM" Константина Эггерта остались к Медведеву несколько вопросов.
В четверг 22 декабря Дмитрий Медведев совершил то, что казалось невозможным еще пару недель назад. Он предложил начать демонтаж политического наследия Владимира Путина. В списке действий — возвращение прямых выборов губернаторов, выборов по одномандатным округам, либерализация правил регистрации политических партий и кандидатов в президенты плюс создание общественного телевидения. Все эти шаги – разумеется, если они будут доведены до логического конца – фактически ликвидируют систему управления страной, созданную нынешним премьером после трагедии в Беслане в 2004 году.
В сущности, Медведев сообщил российскому правящему классу: его, правящего класса, срок во власти истечет не позже 2018 года, к следующим президентским выборам. Просто попытайтесь представить себе победу "Единой России" на парламентских выборах 2017 года...
А еще вообразите, что случилось бы, если Медведев предложил сделать это в 2008 году, вскоре после своей инаугурации? Судьба России, и судьба самого Медведева, скорее всего, сложились бы иначе. Но теперь это неважно. Важны другие, новые вопросы политической жизни.
Их много. Первый и главный: будут ли все эти инциативы доведены до конца в соответствии с духом конституционных свобод? И в какой срок? Будут ли они восприняты как руководство к действию силовыми структурами, привыкшими действовать по принципу "винтить и не пущать"? Если нет, то политический кризис в нашей стране станет еще острее и последствия его будут еще менее предсказуемыми, чем сегодня.
Второй вопрос: готов ли Владимир Путин играть по новым правилам? Можно резонно предположить, что выступление Медведева согласовано с главой кабинета. Но не появится ли у вероятного нового старого претендента на Кремль желание разбавить их дозой ограничений?
Третий вопрос: готовы ли лидеры несистемной оппозиции (системная себя скомпрометировала весьма серьезно) приступить к черновой организационной политической работе? Именно этого, а не студенческих капустников в стиле "нах-нах", ждут от них изголодавшиеся по политике российские горожане, пока не очень рассерженные. Если оппозиция окажется не готова, то горожане рассердятся пуще прежнего – и не только на Кремль.
Еще один вопрос: на какой основе будет создаваться общественное телевидение, как оно будет финансироваться и как власти станут обеспечивать его редакционную независимость? Потому что именно власти должны быть заинтересованы иметь обратную связь с обществом. Но для этого они должны быть готовы сами предстать перед судом реального общественного мнения, а не телевизионных болонок, которым приказали изображать волкодавов. И это едва ли не важнее всех других реформ.
В общем, в лучшем для российской власти случае, это только скромное начало эволюционных изменений. По словам политолога Лилии Шевцовой, система в России хронически не поспевает за развитием общества. Выступление президента в четверг – еще одно доказательство этого. Но "гонка с преследованием" уже началась.