В столице Черногории Цетинье открылась III Биеннале современного искусства. Сегодня в Восточной Европе это самый крупный регулярный художественный форум. Гвоздем программы стала выставка "Новая икона", вызвавшая скандал: ее предал анафеме митрополит Сербии и Черногории Амфилохий Радович (известный правый националист); некоторые работы были даже сожжены. В настоящий момент выставка "Новая икона" закрыта, и сегодня для выяснения обстоятельств в Цетинье приехал президент Биеннале, принц Никола Петрович Ньегош.
Несмотря на скромный бюджет ($340 тыс.), в Биеннале участвуют около 120 художников из 24 стран. В оргкомитет входят авторитетные Понтюс Хюльтен и Жан-Юбер Мартен (оба в разное время директорствовали в Центре Помпиду в Париже), а возглавляет его родившийся во Франции принц Никола Петрович Ньегош. Жителям Черногории он известен прежде всего как наследник монархии, прекратившей свое существование в 1918 году.
Художники на время Биеннале получили в свое распоряжение бывший Дом правительства, княжеский дворец, здания бывших посольств и даже частично дом-музей короля Николы. Специально на открытие из Парижа прибыл самолет с критиками, кураторами и прочими художественными авторитетами (это был первый в истории Черногории прямой пассажирский рейс новой авиакомпании Montenegro Airlines). Для гостей поездка стала не только экзотическим приключением, но и открытием.
Западные критики довольно негативно оценили качество работ молодых французских художников и вполне положительно отнеслись к работам российских художников (отметив также болгар, сербов и чехов). Хотя многое из искусства Восточной Европы не могло быть понято ими адекватно, западные профи уловили в них свежесть и энергию, которых так недостает в произведениях их соотечественников.
Генеральный куратор Биеннале Андрей Ерофеев (известный в России прежде всего как директор коллекции современного искусства "Царицыно") предполагал, что основной темой Биеннале станет проект "Скитания" (общее название Биеннале — "Туда-обратно", с подзаголовком "Перемещение художника"). Однако вторая большая выставка — "Новая икона" — не только стала центральным событием Биеннале, но и вызвала бурную реакцию широкой общественности Черногории. Организаторы выставки попытались сопрячь давнюю западную антиклерикальную традицию и иконоборческую волну в современном искусстве восточноевропейских стран.
Самыми заметными в "Новой иконе" стали российские авторы, которые от всей души предавались различным формам художественного святотатства — вне зависимости от своей конфессиональной принадлежности (ритуальное поношение христианства имеет давнюю традицию — как собственно христианскую, так и художественную). Константин Звездочетов в своей инсталляции "Corpus Cristi" предлагает причастие в любимой русскими форме "выпить и закусить". На каждой из полок устроенных художником стеллажей зритель найдет стакан с красным вином и прибитый гвоздем батон белого хлеба. Олег Кулик оказался поклонником "Мадонны с младенцем" Рафаэля. Он выставил фотографию, где сам выступает в роли мадонны, а младенцем сделал поросенка. Александр Савко проделал похожую операцию со старинными гравюрами из Нового Завета, заменив Христа на "актуального" Микки Мауса.
Но самым большим богохульником оказался Авдей Тер-Оганян, считающий себя профессором современного искусства и даже разработавший собственную систему обучения юных художников. Одна из дисциплин его курса — "провокация" — была успешно осуществлена его прилежными учениками, пожелавшими остаться неизвестными. Совершенные ими надругательства над иконами были столь смелы, что наиболее консервативные французские ценители прекрасного обвинили мастера в непрофессионализме, попавшись тем самым в ловушку, подготовленную для них художником.
На тему иконы, но уже в самом широком смысле слова, откликнулся сербский художник Зоран Насковски. За образец он взял сто лет хранившуюся в тайне картину Гюстава Курбе "Происхождение мира", где крупным планом изображены раздвинутые ноги и вагина модели. На телевизионном экране автор продемонстрировал точно такую же женщину, занимающуюся мастурбацией под музыку Моцарта — прием "оживших картинок", хорошо знакомый российскому зрителю по заставкам РТР.
Поразила публику и черногорская художница Анка Бурич. Зрителям было предложено пройти по длинному, холодному и темному туннелю, уходящему в глубь горы. Преодолевая метафизический ужас, путники оказывались, наконец, перед зеркалом, освещенным керосиновой лампой. В этом месте, глядя на свое отражение, они должны были решить: возвращаться назад или же двигаться дальше в полной темноте. Те, кто выбирал второе, в конце пути оказывались на поверхности — на вершине горы, вознаграждаемые изумительной по красоте панорамой. Конечно, сам туннель существовал и раньше, но художница сумела придать ему смысл высокой метафоры.
Обратили на себя внимание молодые болгарские художники Калин Серапионов и Лучезар Бояджиев, группа Skart из Сербии и Саня Перишич из Черногории, Жири Сурувка и группа BKS ("Будет конец света") из Чехии, а также хорошо известный в Европе фотограф Борис Михайлов из Харькова. Рядом с ними довольно бледно выглядели дорогие европейские классики Арман и Даниель Споэрри. Только мощная энергетика старого и не менее классического холста-инсталляции Германа Нитча, этапные работы Софи Каль и Жана ле Гака хоть как-то компенсировали общую вялость представителей Запада. Оказавшись в непривычном для себя окружении чужого культурного поля, работы западных авторов стали неким декоративным припевом к песне, музыку которой заказывала восточная сторона.
Организация подобного Биеннале в Цетинье, где большинство населения жило туризмом и из-за недавней войны в соседней Боснии и эмбарго ООН оказалось без работы,— акт, безусловно, героический. И язык не поворачивается предъявлять претензии по поводу неизбежных накладок. Тем более, что ни один другой народ Европы не любит русских так, как черногорцы. Биеннале для них — единственная возможность напомнить о себе и главная надежда на возрождение международного туризма. Между тем, если церковь будет и в дальнейшем вмешиваться в дела светского государства и культуры, эти надежды могут пойти прахом.
МИРОН Ъ-ЕНКОВИЧ