Премьер-министр Владимир Путин, подписавшийся под статьей «Нам нужна новая экономика», изрядно сэкономил мне время.
Прочитав в высшей степени познавательный текст из серии предвыборных статей в «Ведомостях», посвященный экономической программе кандидата в президенты, я получил возможность комментировать сразу два: и этот, и другой - еще не написанный или по крайней мере не опубликованный. Экономить друг другу время — всячески приветствуемый образ действия: содержательных претензий к этому документу практически нет. Титульный автор почти сразу обнаруживает свой способ анализа экономических процессов и далее практически не отходит от магистральной темы. Достаточно, не вдаваясь в подробности, сразу сообщить, что думаешь о таком способе думать над заявленной темой.
Ключевая конструкция в программе несложна. Кандидата в президенты интересуют в экономике две составляющие, которыми, с его точки зрения, должен заниматься госаппарат (а он должен заниматься всем серьезным), все остальное либо подчинено одному из двух магистральных «измерений», либо маловажно. Первое «измерение» — «место России в глобальном разделении труда», второе — «социальное измерение экономики». Текст в «Ведомостях» посвящен первому «измерению», будущий уже заявленный Владимиром Путиным парный второй текст — проблеме сопряжения первого «измерения» с вопросами социальной политики, бюджета, социальных расходов, инвестиций в человеческий капитал и т. д. Не такой уж большой труд составить, исходя из первого текста, второй, но в этом необходимости у меня нет. Все ясно и довольно печально.
Дело в том, что как таковые экономические проблемы в тексте в общем-то не рассматриваются. Описание самой проблематики места экономики России в международном разделении труда можно резюмировать так. «После развала советского блока» Россия вписалась в структуры мировой торговли, как могла, причем вынужденно и чрезмерно — гиперразвитием сырьевых отраслей при деградации несырьевых. По прошествии 20 лет выяснено, что такой способ интеграции в мировую экономику не дает нам ни «стабильности», ни «суверенитета», ни «достойного благосостояния», то есть не дает счастья. Осознав это несколько лет назад, власти России решились на то, что они называют «промышленной политикой»,— программу господдержки преимущественно военно-промышленного комплекса и смежных отраслей плюс медицинского и IT-секторов. Делается все это не от хорошей жизни: наши конкуренты за пределами России не делятся с нами жизненно необходимыми технологиями, а в случае глобальной нестабильности рынков так и вообще выводят капитал «для спасения национального ядра своего бизнеса, на что имеют право, хотя это и свинство. Чтобы быть независимым, защищенным и богатым, нужно за средства налогоплательщиков создать ударную боевую группировку спонсируемых в том или ином виде «национальных чемпионов» и, обеспечив им технологическую автономность от мирового рынка, завоевать себе более приемлемое, нежели сейчас, место под солнцем. Полученное же следует справедливо делить среди граждан РФ, конвертируя, таким образом, геополитические достижения в материальные. Иного пути господин Путин не видит.
Остальное в той или иной степени подчинено этой известной среди российских чиновников с околовоенным прошлым мономании — поиску истинной причины распада СССР в его экономической изоляции геополитическими противниками и рассуждениям о возможностях завоевания для РФ таких баланса и структуры экспорта и импорта, которые позволили бы гарантированно давать благосостояние большинству граждан на уровне стран ОЭСР. За пределами сверхзадачи кандидат Путин ничего, достойного размышлений, кроме устройства социальной инфраструктуры, не видит. Экономика за пределами «спасающих Россию отраслей» его, в общем, не интересует, и он с видимым недоумением поясняет воображаемым критикам: «Ну что вы привязались со своим “госкапитализмом”? Меня вообще, если разобраться, не интересует ни устройство экономики за пределами бюджетного сектора, ни сопряжение политических, общественных и экономических процессов, ни национальное богатство за пределами сражающихся за Россию корпораций. Сельское хозяйство, говорите? Ну, есть такое дело — могут без еды оставить, да и из фермеров иногда выходят недурные управленцы. Конкуренция на внутреннем рынке? Да ради бога, вот уж дело десятое, ваш внутренний рынок. Хотите эффективную судебную систему? Сделаем, что вы там голосите. И коррупцию победим, тоже ерунда. Да и долю государства в экономике снизим — нам оно надо? Поймите, вот лично нам это все настолько неинтересно — мелко, нестратегично, немасштабно... Конечно, и тут мы все тоже решим. Решим, чтобы вы не мешались тут под ногами, пока мы занимаемся главным для России делом, делом не вашего ума...» А именно завоевываем для России ее настоящую, истинную долю в схватке с другими такими же гроссмейстерами из США, Японии, ЕС и Китая. Остальные не наша лига, что бы там ни говорили про какой-то подозрительный БРИКС. Будете отвлекать, говорить под руку, пока мы выкладываем на зеленый стол карту Сбербанка против HSBC и Mitsubishi,— дрогнет рука, и кончатся ваши кредитные Mazda. Настоящие деньги — это то, что мы рано или поздно выиграем в геополитическом казино. Остальное — пусть бабы разбираются, что у нас там с семейным бюджетом и хватит ли на ботинки. Всегда хватало, перебьетесь, не видите — новая партия.
Впрочем, на деле текст чуть-чуть сложнее: экономическое послание Владимира Путина к нации есть не только раздраженное брюзжание главы семейства, которому мешают выиграть в покер $20 тыс., но и попытка семейного разговора. Ладно-ладно, не убегайте, есть дело и для вас. Ты, Толя, через два года окончишь школу и пойдешь учиться на психолога, выучишься и будешь консультировать меня в вопросах блефа. Ты, Оля, готовься в медицинский: после пяти часов за карточным столом я не всегда в форме — мне нужна квалифицированная помощь кардиолога. Колю мы уже пристроили на мехмат: получит диплом и будет считать мне козыри. Ты, Саша, делай пока что хочешь — как тебя приспособить к моему плану, я сейчас не вижу. И помните, главное в жизни нашей семьи — победить Ивана Сергеевича, которому мы 21 год назад продули нашу «Ниву» и 1300 советских еще рублей. Но реванш не за горами, Иван Сергеевич. Ты дрожи там, дрожи — думаешь, на трусливых напал?!
Излишне говорить, что планы отца семейства не сбудутся никогда. Экономика — это то, чем будут заниматься Толя, Оля, Коля и Саша по своей воле и на самом деле, а не в мечтаниях... кого? Мне кажется, Владимир Путин как-то поспешно примеряет на себя роль «отца нации» и человека, имеющего рациональный экономический план достижения благосостояния всей страны. Скорее он старший сын, унаследовавший дурные привычки отца играть не на свои.
Интеллектуальный инвалид холодной войны, выступающий с экономической программой, в наших краях, конечно, не редкость. Но позвольте, неужели вы и впрямь готовы поверить, что национальная экономика есть совокупность внешнеполитических кампаний вокруг «ресурсов» и социальных трансфертов «бедным и несамостоятельным»? Ведь как раз между ними и располагается то, что стоит считать национальной экономикой. Во многом в 2000–2011 годах ей помогало развиваться именно то обстоятельство, что она полковникам запаса всерьез, конечно, неинтересна.