След когтя

Когда 125 лет назад появился Монтигомо Ястребиный Коготь, никто еще не знал, какая удивительная судьба его ждет

Александр Аничкин, Париж

В рассказе Чехова "Мальчики" два друга-гимназиста приезжают на зимние каникулы, но тайно собираются бежать из дома в Америку охотиться на тигров и бизонов, пить джин, добывать золото и слоновую кость.

— Знаете, кто я? — спрашивает таинственный гость-гимназист.

— Господин Чечевицын.

— Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых.

У мальчиков заготовлены припасы — пистолет, ножи и сухари. По школьному атласу спланирован маршрут — через Сибирь до Камчатки. Там "самоеды" перевезут через Берингов пролив в Аляску. Когда юных искателей приключений хватились, тех уже задержали в ближайшем городе. Они пытались для будущей охоты купить пороха. Серьезным взрослым это показалось подозрительным.

Переполох в семье скоро улегся, за гимназистом-гостем приехала мать. На прощание он, "господин" Чечевицын, оставил старшей сестре своего друга, Кате, надпись в альбом: "Монтигомо Ястребиный Коготь".

Имя индейского вождя будто взято из американского приключенческого романа о Диком Западе. Ко времени написания чеховского рассказа в 1887 году книги Фенимора Купера и Майна Рида уже прочно вошли в число любимых у молодых российских читателей. Да и родители поощряли: за приключенческими сюжетами легко разглядеть гуманистические идеалы, восходящие к Руссо с его восхищением "благородными дикарями" и близостью к природе.

Рассказ быстро стал одним из самых популярных, а Монтигомо, как и многие другие чеховские персонажи, приобрел нарицательное значение. Так стали иронически называть уже и взрослых с их мальчишеской страстностью, с пренебрежением к простым жизненным выгодам и не особо практичных.

Одним из самых известных в истории людей с прозвищем Монтигомо был поэт Николай Гумилев. Его прославила не только поэзия, но и работа в этнографических экспедициях Русского географического общества в Африку и на Ближний Восток. Офицер русской армии, Гумилев воевал на фронтах Первой мировой войны. В 1921 году его расстреляли за участие в заговоре против новой власти.

Монтигомо — друг полярников

В советский период с Монтигомо приключилась история, давшая ему вторую славу. Вениамин Каверин в 1938-1944 годах пишет роман "Два капитана", сразу ставший одной из самых читаемых книг в стране. В 1946 году он получил Сталинскую премию, хотя имя вождя там упоминалось лишь раз, и то как бы походя.

По сюжету романа имя Монтигомо Ястребиный Коготь становится ключом к разгадке тайны гибели полярной экспедиции. Капитан Татаринов подписал этим именем свое письмо жене, в котором предупреждал о нечистоплотном поведения двоюродного брата, обрекшего полярников на гибель во льдах. Письмо не дошло, его нашел в потерянной сумке почтальона псковский мальчик Саня Григорьев и заучил наизусть. Много лет спустя он знакомится с семьей Татаринова, но не сразу понимает, что между ними и письмом есть прямая связь. А потом, когда он пересказывает письмо вдове Татаринова, именно прозвище Монтигомо, о котором могли знать только в интимном семейном кругу, убеждает женщину, что послание подлинное.

В 1955 году вышла экранизация книги. Именно с этим популярным фильмом постепенно стал связываться Монтигомо — из кино неясно, откуда взялся этот образ. Ясно, что индеец, ясно, что это что-то благородное и приключенческое.

Конечно, читающая публика не забывала чеховских "Мальчиков". Но в массовом сознании Ястребиный Коготь постепенно отрывался от литературного первоисточника.

В 1960 году писатель и филолог Лев Успенский выпустил книгу "Ты и твое имя" о происхождении имен и фамилий. В ней есть глава "Ястребиные когти".

"Вспомните роман Фенимора Купера "Следопыт",— пишет Успенский,— вам непременно придет на память его герой, благородно-суровый индеец-охотник, по имени Монтигомо. Говорят, будто имя это по-индейски значит: "Ястребиный Коготь". Не важно, точен ли этот перевод: имена, подобные этому, действительно характерны для индейских племен Америки. Это и естественно: когти ястреба остры, страшны и врагу, и добыче. Понятно, почему воин и траппер-следопыт называет сына "Ястребиным Когтем": ведь даже в наши дни советские летчики не возражают, если их — истребителей — с ласковой фамильярностью именуют "ястребками"".

Замечания Льва Успенского в общем плане верны. С той только оговоркой, что в романе Фенимора Купера нет Монтигомо. И Ястребиного Когтя тоже нет. Ни в "Следопыте", ни в других романах цикла с бледнолицым охотником Кожаным Чулком и его другом Чингачгуком, Великим Змеем, которого миллионы советских кинозрителей знали также по имени Гойко Митич — актера, исполнившего роль индейца в гедээровских "истернах". Другие индейцы у Купера есть, с красивыми именами вроде Разящая Стрела и Июньская Роса, но Ястребиного Когтя нет.

Где искать родню

Каверин в романе добросовестно упоминает о "родине" Монтигомо. Вот цитата:

"Между прочим, оказалось, что это имя совсем не из Густава Эмара, как думали мы с Катей, а из Чехова. У Чехова есть такой рассказ, в котором какой-то рыжий мальчик все время называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь".

Так откуда же он, Монтигомо Ястребиный Коготь? Гимназист Чечевицын спрашивает в рассказе Катю, "а вы читали Майн Рида?" Но и у Майна Рида нет Монтигомо. Я проверял по электронным текстам на английском, в разных написаниях: Монти- и Монте-, -гомо и -хомо, вместе и раздельно, с прописной и со строчной. Нет Монтигомо и в других произведениях об "индейцах и ковбойцах". Спрашивал на американских литературных форумах, народ обсуждал, советовал, искал. Особая благодарность здесь посетителям блога американского лингвиста Стива Додсона Languagehat.com, часто публикующего заметки о русской литературе. Но так никто источников чеховского Монтигомо на Западе и не нашел.

Известно историческое лицо — император ацтеков Монтесума II, побежденный конкистадорами Кортеса. Рассказ о его войне с испанцами вошел в историю Великих географических открытий, написанную Жюлем Верном и популярную в свое время наравне с приключенческими романами. Может, его имя и повлияло на появление Монтигомо по созвучию. Но означает оно на языке ацтеков совсем другое — "Тот, кто является владыкой гневным".

Что, впрочем, не помешало Маяковскому в стихотворении "Мексика" (опубликовано впервые в "Огоньке" в 1925 году) назвать его "Моктецума [так] — ястребиный коготь". Главный пролетарский поэт тоже, как он сам признавался, зачитывался Фенимором Купером и Майном Ридом, но влияние "упадочного" Чехова оказалось сильнее, вот и возник след "когтя".

"У нас у самих нравы"

А разгадку дают примечания к чеховскому рассказу, которые можно найти в более полных собраниях сочинений писателя. Оказывается, что в 1880-х годах в Москве был довольно известный антрепренер Александров по прозвищу Монтигомо. Сначала просто, потом к Монтигомо добавился "ястребиный глаз".

Пользовался он скандальной репутацией, деньги артистам задерживал, вокруг его представлений терлась не самая респектабельная публика, пахло чрезмерно употребленным горячительным и дебошами. В 1884 году Александрова-Монтигомо несколько раз упоминал тогда еще молодой, жизнерадостный, вездесущий и ужасно писучий автор зарисовок "Осколки московской жизни", еще не Антон Павлович — а Антоша Чехонте.

Вот отрывок из одной заметки:

"Мы с нетерпением ждем прибытия индейцев. Везет их к нам на показ из Берлина некий Александров. [...] Очень приятно, но... на кой черт нам индейцы? И что мы в них созерцать и изучать будем? Индейские нравы? Напрасно... У нас у самих есть нравы, и почище еще индейских. В Замоскворечье, в театральной конторе, в московских аптеках, в саду "Эрмитаж" и прочих полезных учреждениях вы найдете нравы, перед которыми бледнеют все папуасы и компрачикосы".

Ну а что за спектакли в саду "Эрмитаж" давали "индейцы", можно представить по другой заметке, из газеты "Московский листок". Читаем 12 июня 1884 года: "В фантастическом театре представлена будет в 1-й раз новая пиеса: "Мон-ти-гоммо, или Ястребиный глаз, предводитель индейского племени О'мано-Ашанти", большое представление в 3-х действиях, с маршами, военными эволюциями, пляскою диких, сражением и проч. Эпизод взят из эпохи соперничества французов с мексиканцами за золотые россыпи при Рио-Плата".

Неясно, что появилось сначала — прозвище антрепренера, или "имя" предводителя Ашанти. Ашанти, кстати, это и ныне существующая народность, только не американская, а африканская. Ясно другое: Чехов позаимствовал Монтигомо из эстрадного оборота. Поменял только "глаз" на "коготь".

Ну а артисты откуда взяли имя Монтигомо? Ведь должен был быть какой-то толчок к эстрадному словотворчеству?

Ромовый след

Если идти от латыни, то можно так рассуждать: Монти- (или Монте-) — это гора, -гомо (или -хомо) — человек, как в словосочетании "гомо сапиенс". Получается, Гора-человек, или Человек-гора. Для "вождя непобедимых" подходит.

Но чем больше разыскиваешь источники в разных написаниях, тем чаще попадается на глаза Монтего-Бей на Ямайке.

Красивейший карибский остров много всего дал миру. Музыку регги, например, с Бобом Марли и лучших мировых атлетов во главе с Юсейном Болтом. Самый вкусный в мире кофе "Блю-Маунтин" и одну из самых беспощадных в мире наркомафий, а также знаменитые международные курорты. Но еще до этого, вскоре после колонизации региона европейцами, Ямайка стала одним из главных производителей нового для Европы напитка — рома. На британском флоте ром, по утрам и перед ужином, входил в обязательный ежедневный рацион моряков. В России же ром долго не приживался, хотя его пробовали со времен Петра I.

Только в царствование Александра III, в 1881-1894 годах, чуть ли не единственное в истории России без больших и разорительных войн, экономическое благосостояние достигло в стране такого уровня, что не одну высшую знать, а и широкие массы, новый средний класс потянуло пробовать "колониальный товар", в том числе и ром, традиционно входящий в популярные гроги и пунши.

Вот здесь и возникает еще одна, пусть совсем ненаучная и без всякого подтверждения письменными источниками, версия появления на свет Монтигомо. Но зато веселая, как ранний Чехов-Чехонте.

По советским временам ром мы помним кубинский, "Гавана-клуб", коктейль "Куба-либре", с пепси-колой ром тоже хорошо смешивался.

Но вообще-то "ямайский" — это почти что постоянный эпитет к рому, так уж исторически сложилось. Сейчас ром марки "Монтего-Бей" выпускается в США, это бренд карибских ромов. Но старейший и самый знаменитый производитель рома "Эпплтон-эстейт" находится рядом с Монтего-Бей на Ямайке. Местные жители Монтего-Бей называют сокращенно — Мо-Бей, или просто Мо. Туда, на ромовый "винзавод", и российские туроператоры сейчас поездки организуют.

И вот представим себе, сидят в 1880-х годах артисты-"индейцы", выпивают ром или что-то смешанное с ромом, перемывают косточки антрепренеру Александрову и читают этикетки с адресом "Монтего-бей". Ром — напиток крепчайший, кто-то отпивает — и ахает: "Вырвиглаз!" Кто-то добавляет "Ястребиный вырвиглаз". И у кого-то икается — "Мо-монтего, Монтего-мо. Вырви ястребиный глаз!"  Вот и скандального антрепренера Александрова пригвоздили.

Уж не так ли, в застольном трепе навеселе, и родился Монтигомо? Может, даже и Чехов вместе с ними тогда был. Он в то время еще не болел, длинные вещи не писал, а смешными именами и прозвищами пестрел каждый его рассказ.

Из книги — в жизнь

И в конце — трагическое послесловие, уже нашего времени.

В апреле 2010 года в Конго (Киншаса — Демократическая Республика Конго) был убит журналист Патьен Чебея Банком, которого телезрители страны знали под именем Монтигомо. Он был известен в этой африканской стране бесстрашными фото- и телерепортажами о гражданских конфликтах в Конго. Киллеры в военной форме перехватили его у дверей дома и в упор расстреляли на глазах у жены. Президент страны обещал найти и наказать убийц, международная организация "Репортеры без границ" выступила с осуждением и занесла Монтигомо в списки журналистов, погибших при исполнении профессионального долга.

Псевдоним он взял себе в честь каверинского и чеховского героя, "вождя непобедимых" — Монтигомо Ястребиный Коготь...