Почему дядя Кока из "Черной розы" не задержался в кинозвездах и вернулся к рыбалке
На экране появляется худощавый мужчина, который в заводском цеху прикуривает от раскаленного куска железа. "Ой, кто это?" — возникает титр. Это Илья Иванов, а точнее, его персонаж — дядя Кока из фильма "Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви". В знаменитой трилогии Сергея Соловьева этот пластичный актер с выразительным лицом, цепкими глазами и абсолютно лысой головой сразу и намертво притягивал к себе внимание, независимо от того, кем был — отмороженным бандитом в "Ассе", люберецким пролетарием в "Черной розе" или доверчивым недотепой в "Доме под звездным небом".
Непрофессиональный актер Илья Иванов неожиданно ворвался в отечественное кино и так же неожиданно его покинул. Он не снимается уже 20 лет. Не мелькает на ТВ, не дает интервью. В интернете поклонники соловьевских фильмов сокрушаются, куда пропал дядя Кока, пытаются навести справки о нем. В статье об Иванове в "Википедии" написано, что он пропал без вести в начале 1990-х. Корреспондент "Огонька" разыскал дядю Коку.
Мы договариваемся встретиться в питерской квартире Иванова на Васильевском острове. Он объясняет по телефону, как добраться. "Ну, там рядом магазин с рыболовными товарами, не знаешь, что ли?" — недоумевает он.
— Известно, что вы не актер по специальности.
— До кино я работал художником в Ленинградском государственном оптическом институте, в лаборатории художественного конструирования. Занимался дизайном оптических систем и приборов. К нам приезжали со всего Союза, привозили всякие микроскопы, проекторы, фотоаппараты. Чтобы поставить их на поток, мы разрабатывали внешний вид.
— Нравилось?
— Конечно. Все было прекрасно.
— А в кино как оказались?
— Это в 1985 году случилось. Я привез с рыбалки форель, поехал с ней к моему приятелю Андрюшке Халявину. Он дружил тогда с Соловьевым, снимался у него в "Наследнице по прямой", а потом в "Ассе" сыграл бородатого кагэбэшника. Он, кстати, тоже непрофессиональный актер, программистом, кажется, работал. В общем, приехал я к Халявину, а там собралась компания, и Соловьев был тоже. А я его тогда не знал, вернее, знал, что есть такой режиссер, но что это вот он с нами сидит, не знал. Мы сидели на кухне, выпили здорово, балагурили. Я разошелся, начал представлять там что-то, изображал Луи де Фюнеса. В какой-то момент заметил, что все смотрят на меня и молчат, я даже испугался: опа, может, я что-то не то говорю?
Через неделю звонок от Соловьева. Я, говорит, запускаюсь с фильмом и хочу дать тебе роль. Потом ассистенты мне рассказали, что Соловьев приехал в Москву взбудораженным, сказал, что нашел чудо в перьях, которое хочет снимать. И позвал меня в фильм "Чужая Белая и Рябой" на роль следователя Жуса.
— Без проб позвал?
— Кроме меня пробовался один профессиональный актер, я говорил Соловьеву — снимай его. Но утвердили меня.
— А как же художественное конструирование?
— Договорился, взял какие-то отгулы. Уволился потом, где-то через год, когда съемки пошли и совмещать их с работой уже не было возможности. Тяжелый был шаг. Но я рисковый по натуре. Ладно, думаю, пойду в кино, и перестроился, как весь совдеповский народ.
— Волновались на съемках?
— Конечно, я ведь ничего не знал, не умел. Как на войну попал. Дали текст, сказали выучить. Ну, я начал думать, как это можно сделать.
— А вашу роль вы обсуждали с Соловьевым, работали над ней?
Слово остается
Цитаты
Знаменитые фразы дяди Коки живут теперь как народные афоризмы
"Ой, болят мои ноги!"
"Что ты вообще понимаешь во внебрачных связях? Где дневник? Что по алгебре? А где тетрадь наблюдений за природой?"
"Меня все смущает".
"Извините, святой отец, но я хотел как лучше".
"Мне это объевреивание на старости лет не очень-то по душе".
— Да нет же! Вообще не работали. Я спрашивал Соловьева, что делать, как двигаться. Он сказал: "Делай что хочешь, это кино, мне тут МХАТ не нужен".
— Соловьев как-то давал понять, доволен он или не очень?
— Помню, мы сняли несколько сцен, он пошел в аппаратную смотреть материал. Меня не взял. Стою, жду его, думаю: неужели обделался? Вышел Соловьев, идет ко мне, глаза красные, лицо такое... ну, будто в лоб сейчас даст. Нет — объятия, улыбки: "Илюха, спасибо". Не обделался. А потом "Чужую Белую и Рябого" показывали на кинофестивале в Венеции, фильму дали большой спецприз жюри. Вот так получилось: первый фильм — и в десятку.
— Потом вы сыграли в "Ассе"?
— Еще до "Ассы" я снялся в двух фильмах у Владимира Бортко — в короткометражке "Голос" и "Единожды солгав". Да, и у Губенко в "Запретной зоне", у меня там была сцена со Смоктуновским. В "Ассе" я не должен был играть, Соловьев еще извинялся, что нет для меня роли. Но потом сказал: "Нет, ты приносишь мне удачу, придумаем что-нибудь", и придумали небольшую роль Шара, шестерки Крымова. А потом была "Черная роза", где я дядю Коку сыграл. Такого разгуляй-фильма у меня больше не было. Атмосфера была на съемках невероятная. Если по десятибалльной системе оценивать, я бы поставил пятнадцать. Все время что-то придумывали на ходу. Да весь этот фильм — сплошная импровизация. Вот, например, сцена со стиральной машиной, где я в барабан голову засовываю. В кадре была стиральная машина — значит, надо было что-то придумать.
— А знаменитый монолог дяди Коки, где "Ой, болят мои ноги!" и "Физики-ядерщики на вокзале частный сортир открыли"?
— Тоже, все на ходу сочиняли. Какой-то текст, конечно, был, но мы все меняли под себя. Потом Соловьев снял "Дом под звездным небом", но там уже все было серьезнее, Ульянов там играл. А на "Розе" мы с Башировым мутили будь здоров.
— Да, вы оба резко выделялись на фоне профессиональных актеров.
— Помню, как-то одна уважаемая народная артистка сказала про меня: "Это что же теперь — ТАКИХ стали снимать?" Вообще, некоторые актеры воспринимали меня как засланного казачка, не могли понять, почему меня взяли в кино.
— На сайтах киноэнциклопедий говорится, что в последний раз вы снялись в 1991 году.
— Да, в эпизодике в фильме "Похороны на втором этаже". Тогда пошло так называемое кооперативное кино, даже не знаю, показали его или нет. А потом я ушел.
— Почему?
— В жизни все этапично.
— Этапно?
— Этапично. Был у меня этап, когда я работал в институте, потом этап, когда актером. Я почувствовал, что он закончился, и ушел по-английски.
— Просто почувствовали или что-то произошло?
— Мы с Соловьевым долго работали вместе, четыре фильма сделали и, возможно, надоели друг другу. У Сережи пошли свои проекты, мы отдалились.
— Но вы работали и с другими режиссерами. Вас наверняка звали сниматься.
— Звали, но мне эти предложения были неинтересны. Бандиты, негатив. После "Чужой Белой и Рябого", после "Черной розы" я не мог соглашаться на то, что мне предлагали. Другие соглашались, да. Наверное, потому что они профессионалы, а у меня это просто был этап такой. Перестал сниматься — все.
— А как же слава, известность?
— Да, меня узнавали тогда. Была такая история — шли мы как-то по Невскому с Ларисой Гузеевой. Подходит парень к нам, говорит: "Дядя Кока, дайте автограф". А на нее — звезду уже к тому времени, бесприданницу из "Жестокого романса" — даже не смотрит. Но у меня звездной болезни не было никогда и, видимо, поэтому я ушел из кино совершенно безболезненно.
— Когда вам последний раз предлагали сниматься?
— Лет пять назад с "Ленфильма" звонили. А еще когда Соловьев запустился с "Ассой-2", мне позвонил один из актеров, но никакой конкретики не было, какие-то непонятные намеки. Но я бы и не пошел все равно. Ушел — значит ушел, все. Уходить надо достойно, без возвращений. Кино для меня — закрытая страница. Мне теперь это неинтересно. Ради денег? Мне на жизнь хватает.
— Чем занимались после кино?
— Работал охранником на стоянке, на стройке. А вообще я рыбак, для меня это самое главное. Всю жизнь ловил рыбу, по-настоящему: не сетями, не током, не хлоркой. И рыбалкой я всегда себя прокормлю, не умру с голоду. Мне нравится такая жизнь — ни начальников, ни замов, ни перед кем не нужно прогибаться. А еще я делаю приманки на форель, на серьезную рыбу.
— Расскажите подробнее.
— А что тут рассказывать. Если есть приманки, кто-то их делает. Почему бы не я?
— Как вы говорите — все этапично? Что у вас сейчас за этап?
— Я женился недавно — вот это действительно новый этап.
Выходим на лестничную клетку покурить, потом возвращаемся в квартиру, Иванов идет вперед. "Дверь закрыть?" — спрашиваю. В ответ: "Не закрывай. Я карате занимался, если кто зайдет, убью". Сказано так серьезно и убедительно, что на какое-то время я цепенею — до тех пор, пока Иванов, внимательно наблюдая за моей реакцией, не растянется в улыбке. Такое ощущение, что с актерством он все-таки еще не расстался...
Прямая речь
Владимир Бортко, кинорежиссер:
- Актер Илья Иванов? Напомните мне, кто это. Играл у меня?? Ааааа! Да, вспомнил. Но вы, наверное, уже поняли, что я понятия не имею, что с ним сейчас.
Татьяна Друбич, актриса:
- Почему он ушел из кино, не знаю, мы, к сожалению, потерялись. Жаль, большая потеря для искусства. Видно, что-то разонравилось ему. Бывает.
Сергей Соловьев, кинорежиссер:
- Когда-то Илюша занимался дизайном, а потом резко прекратил. Я еще удивлялся, спрашивал, не тянет ли его обратно, он отвечал, что нет, не тянет. Потом в течение нескольких лет он был страшно увлечен кино. И вдруг ему снова все разонравилось. Илья всю жизнь любил ловить рыбу, видимо, до сих пор любит. Это глубокая его привязанность, а к кино и дизайну, видимо, была не очень глубокая.
Нельзя сказать, что Илья актер. Да, в нем очень сильное артистическое начало - что бы он ни делал, на него интересно смотреть. Да, он в короткий срок овладел азами актерской профессии и очень хорошо сыграл в нескольких фильмах. Но он был для меня ценен тем, что в фильмах был он, а не образ, который он придумывал и воплощал. То, как Илья выглядит, как он разговаривает, как он думает, было для меня предметом интереса, в том числе художественного.
После "Дома под звездным небом" я хотел предложить ему роль, разыскивал его, но к тому моменту ему уже все разонравилось, он с большим трудом вышел на общение, а потом через третьих лиц передал, что не будет играть. И я, честно говоря, поймал себя на чувстве облегчения. Видимо, мне, как и ему, уже тоже стало неинтересно.