Иностранные наблюдатели завершили работу на выборах президента России. О том, чем эта кампания отличалась от декабрьского голосования в Госдуму и почему веб-камеры никогда не появятся на избирательных участках в Италии, корреспонденту “Ъ” ПАВЛУ ТАРАСЕНКО рассказал участник мониторинговой миссии Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ), член Альянса либералов и демократов за Европу АНДРЕА РИГОНИ.
— Насколько масштабной была ваша миссия и каковы были ее основные задачи?
— В делегацию ПАСЕ вошли 30 наблюдателей, которые работали в разных регионах России — от Москвы и Санкт-Петербурга до Новосибирска и Камчатки. Основная наша задача сводилась к осуществлению мониторинга в день выборов — с момента открытия участков до завершения подсчета голосов. А накануне голосования мы провели встречи с кандидатами в президенты, пообщались с представителями гражданского общества и членами НКО. По итогам работы мы должны высказать свое мнение о том, насколько строго соблюдались электоральные стандарты.
— И каков же ваш вердикт?
— Я участвовал в мониторинге всех российских выборов — и президентских, и парламентских — начиная с 2003 года. И могу сказать, что за это время процедура голосования претерпела определенные изменения. Сегодня существует очевидная диспропорция в степени внимания, оказываемого СМИ различным кандидатам. С другой стороны, альтернатив тому единственному кандидату, который заранее считался фаворитом, не хватает. Поэтому, даже оставляя за скобками корректность предвыборной кампании, результат голосования был известен заранее. Все понимали, кто именно победит.
— Наблюдатели ПАСЕ отмечали те нарушения, о которых сейчас говорит российская оппозиция? Например, так называемые "избирательные карусели"...
— Я лично ничего подобного не видел. Наверное, где-то какие-то случаи были действительно зафиксированы. Но главное — это то, что мы стали свидетелями самомобилизации россиян, которые в этот раз тщательно следили за ходом голосования.
— Были ли ваши наблюдатели на Северном Кавказе, например, в Чечне, где Владимир Путин набрал более 99% голосов?
— Наших наблюдателей на Северном Кавказе не было, так что ничего по этому поводу сказать не могу. Единственное, как я думаю, когда в одном регионе кандидат получает 99%, а в другом (например, Москве), меньше 50%, то что-то здесь не так. Но вопрос в первую очередь не в фальсификациях, а в том, существует ли свобода выражения волеизъявления. В Москве есть "Коммерсантъ", москвичи могут общаться в социальных сетях и участвовать в манифестациях. В Чечне же всего этого нет.
— А в чем, по вашему мнению, причины массовости прошедших в Москве акций протеста?
— У нас в Италии на улицы с теми или иными требованиями сотни тысяч человек выходят чуть ли не ежедневно. У вас же такое впервые за долгое время. Но главное, что механизм заработал, и его теперь не остановить. У части российского общества появилась внутренняя потребность быть услышанной. Люди уже думают не только о том, как купить новую машину или айфон, но и о том, как принять участие в политической жизни страны. То, что климат в России изменился, понимают и в вашем парламенте, с членами которого я накануне разговаривал.
— Российские власти установили на избирательных участках веб-камеры. По вашему мнению, они послужили гарантией отсутствия махинаций?
— С одной стороны, веб-камеры можно использовать для блага. Очевидно, что они помогают лучше понять обстановку на избирательных участках. Но проблем они не решают. И подтасовки пресечь также не помогут. И главное: камеры могут стать новым способом давления на избирателей.
— Каким образом?
— Представьте, вы приходите на избирательный участок и видите надпись "Ведется видеонаблюдение". Многие люди в такой ситуации теряются, ведь они не знают, куда точно направлены камеры. Кроме того... На вашем участке в кабинках для голосования были занавески?
— Нет.
— И везде, где я был в воскресенье, их не было! А ведь это нарушение основного правила выборов — соблюдение тайны голосования. В такой ситуации ощущение того, что камеры следят за тем, как ты голосуешь, многократно усиливается.
— Глава ЦИК РФ Владимир Чуров объявил о том, что использованные на российских выборах технологии дистанционного наблюдения могут быть применены на грядущих выборах президента США. А в Европе готовы перенять опыт России?
— Не знаю, может, Чуров дружит с Хиллари Клинтон или Бараком Обамой... Но в Италии такой подход точно невозможен. Установка веб-камер на участках противоречит европейским ценностям по тем причинам, о которых я только что сказал.
— Как вы считаете, в каком направлении теперь пойдет Россия? Мы увидим Путина 2.0?
— Сейчас в вашей стране наступил переломный момент. Либо власти будут способствовать развитию демократических процессов и формированию новых политических сил, начнут серьезную борьбу с коррупцией и раковой опухолью под названием "бюрократия", либо решат заблокировать все позитивные процессы и сказать: "Мы вернемся к этим вопросам лет через шесть, к моменту следующих выборов".
— Так чего вы ожидаете?
— Я очень надеюсь, что мы увидим президента, который заставит общество поверить в себя и поведет страну к позитивным изменениям. В противном случае Путин потеряет уникальный шанс. Уверен, Россия может избежать застоя, пойдя по пути развития. Развития постепенного, ведь у вас огромная страна, которая не ограничивается лишь Москвой и Санкт-Петербургом. Мы не хотим революции в России. Ведь известно, как ее начать, а вот как закончить, никто сказать не может.
— Наши власти на любые размышления европейцев о будущем России часто отвечают в духе: "А у вас негров линчуют..."
— Мы не вмешиваемся в то, что у вас происходит. Мы лишь хотим помочь и убедить российские власти в том, чтобы демократия в вашей стране постоянно развивалась. Между нами существуют серьезные экономические и культурные связи. Европа без России — это не Европа. И, наоборот, без Европы у России возникнут большие трудности. Об этом, кстати, говорит и сам Путин, когда напоминает, что половина валютных резервов России хранится в евро. Я вообще сторонник идеи Большой Европы — от Рейкьявика до Владивостока. Только такая Европа может стать в современном мире серьезным геополитическим игроком.
— На январской сессии ПАСЕ Москву больше хвалили за адекватную реакцию на действия участников недавних акций протеста, чем ругали за нарушения на парламентских выборах. Чего ожидать от следующей, апрельской сессии?
— Повторю, наша задача — дать вам толчок в нужном направлении. Ничего приказывать Москве никто не собирается. И появляющиеся периодически инициативы отобрать у российской делегации право голоса в ПАСЕ я тоже считаю неконструктивными. Не думаю, что до таких шагов когда-нибудь вообще дойдет дело.