О том, насколько реально Китай угрожает положению США как единственной мировой супердержавы, корреспонденту “Ъ” в Нью-Йорке КИРИЛЛУ БЕЛЯНИНОВУ рассказал профессор Гарвардского университета МАРВИН КАЛБ.
— Насколько принципиальной является смена внешнеполитического курса, о которой объявил в ноябре президент Барак Обама?
— Я бы не стал говорить о какой-то кардинальной смене курса. Не нужно забывать, что Америка была и остается самой мощной тихоокеанской державой и, по крайней мере ни в XX, ни и XXI веке, никуда из региона не уходила.
— Но тем не менее и политики, и военные в Вашингтоне в последнее время все чаще говорят о том, что бурное экономическое развитие Китая угрожает интересам США.
— К 2030 году экономика Китая действительно может достичь уровня США, но вовсе не это является главным раздражающим фактором. Банкиры и промышленники недовольны искусственным завышением курса китайской валюты, издательства и киностудии озабочены невиданным размахом пиратского рынка. Пентагон говорит о решении Пекина расширить зону действий флота и ввести в строй несколько десятков новых кораблей, Национальная служба разведки обвиняет Китай в организации кибератак и попытках хищения секретной информации. На мой взгляд, все эти действия действительно могут вызывать озабоченность в Белом доме, но в администрации вовсе не считают, что Китай представляет угрозу для США.
— То есть речь пока идет только о психологической войне?
— Вероятно. Иначе очень сложно объяснить, почему после многочисленных заявлений о растущей морской угрозе со стороны Китая Белый дом принимает решение, которое вряд ли способно заметно повлиять на баланс сил в регионе, договорившись о размещении в Австралии 2,5 тыс. морских пехотинцев. Да, в Вашингтоне действительно обсуждают изменения в военной доктрине, говорят об усилении военного присутствия в Восточной Азии, но конкретных шагов пока не предпринимают.
— Но Пентагон уже заявил, что подразделения, выведенные из Ирака и Афганистана, могут быть размещены именно в азиатском регионе.
— Для этого пока нет элементарной инфраструктуры, а заявления о переходе от ведения «сухопутных войн» к «морской и военно-воздушной стратегии» плохо согласуются с планами по сокращению военного бюджета и выводу из состава ВМФ уже в следующем году как минимум одного авианосца из 12. Вся история отношений между Китаем и США, не считая периода с 1949-го по 1972 год, не позволяет всерьез рассматривать тезис о военной угрозе. Начиная с XIX столетия наши страны активно торговали, а Пекин в течение последних столетий был озабочен расширением не военного, а экономического влияния. Действительно, Китай ворует технологии и за счет курса валют и стоимости рабочей силы выигрывает в экономическом соревновании, но все это имеет отношение к конкуренции, а не к военному противостоянию.
— Тем не менее в ноябре Пентагон объявил о создании нового управления, получившего название Air See Battle Command. Военные не скрывают, что именно это управление будет отвечать за подготовку военно-морских сил, ВВС и морской пехоты к отражению атаки со стороны КНР.
— Пентагон еще в 2005 году официально объявил, что Пекин начал готовиться к возможным боевым действиям против США. Но я не вижу в этом никакой сенсации. Военные в любой стране постоянно оценивают возникающие угрозы и готовятся к отражению атаки вероятного противника. Точно так же, как банковские аналитики пытаются предсказать взлеты и падения акций. И тем, и другим нужно оправдывать деньги, которые выделяют на их содержание. Надо признать, что за последние годы США действительно уделяли слишком много внимания ситуации на Ближнем Востоке, и это привело к некоторому ослаблению американского влияния в Азии. Но, повторюсь, до настоящего противостояния, как это было в отношениях с СССР во времена холодной войны, еще очень далеко.
— Отличительной чертой российской политики в последние годы стал «поиск врага», когда проблемы страны списываются на происки внешних сил. Насколько характерно подобное поведение для американских политиков?
— В США не принято прибегать к подобным ухищрениям, хотя, если судить по риторике кандидатов на пост президента от Республиканской партии, то можно сделать точно такие же выводы. Тем не менее основная проблема США сейчас заключается в том, что слишком многие по-прежнему считают, что мы являемся нацией №1 в мире и поэтому можем делать все, что захотим. Согласно этой логике, Тихий океан до сих пор является собственным американским озером, и диктовать условия в этом регионе могут только США. Но беда в том, что Китай считает точно так же. К тому же именно Пекин является основным кредитором Соединенных Штатов и вполне обоснованно считает, что хотя бы из-за этого может вести собственную политику, не спрашивая разрешения у Вашингтона. Признать подобное положение вещей многие американские политики просто не могут.
— Госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что поддержание стабильности в районе Южно-Китайского моря является одной из главных задач для внешней политики США. Тем не менее во всех спорах, возникающих в этом регионе, Вашингтон неизменно поддерживает не Китай, а его соседей.
— Конфликт вокруг Южно-Китайского моря — это конфликт за право обладать энергоносителями. Вопрос, кому именно будут принадлежать запасы нефти и газа в ближайшем будущем, станет самым главным в мировой политике. Проблема в том, что Пекин считает этот район своими «внутренними водами», а соседи Китая уверены, что запасы углеводородов находятся в международных водах. Соединенные Штаты связаны договорами о взаимопомощи со всеми претендентами на добычу нефти в этом районе, кроме Китая. Подобный договор существует с Филиппинами, Тайванем, Вьетнамом, Бирмой. Так что в этом территориальном споре Вашингтон пользуется точно такой же политикой сдерживания, которую он применял и в отношении СССР 30 лет назад.
— Признанные лидеры президентской предвыборной гонки от республиканской партии Митт Ромни и Рик Санторум не раз заявляли, что готовы пойти на самые жесткие меры в отношении Китая. Насколько подобные заявления могут повлиять на отношения между Вашингтоном и Пекином в будущем?
— Главная опасность таких заявлений состоит в том, что, постоянно преувеличивая опасность, ты в итоге сам начинаешь верить в ее существование. Пока все кандидаты-республиканцы называют Китай главным противником США и, действительно, обещают использовать любые средства, в том числе и военные, для борьбы с «экспансией Пекина». Если кто-то из них победит на выборах, то ему придется вести себя в соответствии с этими обещаниями. А перспектива вступления в войну с Китаем только из-за того, что бывший губернатор штата Массачусетс постарался понравиться избирателям в американской глубинке, мне лично не очень нравится.