На встрече с Владимиром Путиным министр культуры Александр Авдеев рассказал о создании нового большого музея современного искусства. После переезда с Зоологической улицы на Бауманскую в новое специально построенное здание этим музеем станет Государственный центр современного искусства (ГЦСИ). Директор центра Михаил Миндлин поделился планами с корреспондентом "Власти" Марией Семендяевой.
Как и когда было решено, что ГЦСИ расширяется и переезжает на новое место?
Решение о строительстве было принято три года назад — на коллегии министерства культуры. ГЦСИ создавался нами как российский аналог Центра Помпиду в Париже. То есть как музей современного искусства нового типа, который сочетает музейную деятельность и выставочную, существует как экспериментальный полигон для испытания новейших проблем современного искусства и одновременно информационный центр. Для всего этого необходим большой многофункциональный технически оснащенный музейно-выставочный образовательный центр. Задача сделать такой ставилась в самом начале создания ГЦСИ. В 2001 году мы получили комплекс зданий бывшего завода театральных осветительных приборов на Зоологической улице. Не сразу, но приспособили и отремонтировали производственные цеха для своих целей.
Сегодня существует семь филиалов ГЦСИ по России, в наших планах освоение Сибири и Дальнего Востока. Еще в 2001-м, когда мы получили эти помещения, сразу приступили к разработке проекта полноценного большого здания здесь, на Зоологической улице. Когда на коллегии Минкультуры было принято решение о строительстве Музея мирового современного искусства, мы стали работать над уточнением проекта.
Кто авторы проекта нового музея?
Авторы Миндлин, Наговицын, Хазанов, мастерская архитектора Хазанова. Общая площадь территории по проекту — 28 300 кв. м. Осенью прошлого года проект был завершен, власти Москвы обратили наше внимание на то, что на Зоологической улице существует ряд ограничений по строительству, связанных с непосредственной близостью жилья, транспортной проблемой, и предложили новую территорию на Бауманской. Для нас это большое благо: на большей территории можно спроектировать больше площадей. Кроме того, переместив все выставочное пространство в новое здание, здесь, в старом, мы сможем развернуть полноценную образовательную деятельность. В доме Поленова, который входит в комплекс зданий ГЦСИ, мы сделаем детские художественные студии, для которых он изначально и был построен.
То есть нового архитектурного проекта не будет?
Нет, будет тот, который уже разработан на бюджетные деньги. Он, конечно, будет слегка трансформирован и адаптирован к новой территории на Бауманской.
Чем ваш музей будет отличаться от музея Шалвы Бреуса, который он собирается открыть в кинотеатре "Ударник"?
В Нью-Йорке семь музеев современного искусства, чем они друг от друга отличаются? В Москве нет пока ни одного. Дай бог, чтобы возникли хоть один-два или три.
Вы совсем сбрасываете со счетов Московский музей современного искусства (ММСИ)?
Не сбрасываем: это наши ближайшие партнеры. В Нью-Йорке есть МоМА и есть Уитни. Мы создаем музей мирового современного искусства, а ММСИ работает как музей национального, российского современного искусства.
Им тоже построят новое здание?
Надеюсь, что Москва пойдет навстречу и поймет необходимость такого строительства.
Собираетесь ли вы пополнять коллекцию? Закупать что-то новое?
Мы не собираемся, мы пополняем — постоянно, не останавливаясь ни на один день. Только этим все время и занимаемся. И благодаря этому у нас больше трех тысяч единиц хранения.
Будете ли вы показывать работы группы "Война" и других художников, вызывающих неоднозначную реакцию?
В ГЦСИ существует экспертный совет, профессиональные авторитетные эксперты с мировым именем. Конечно, решения о включении тех или иных художников в экспозицию будут приниматься коллегиально. Все основные тенденции, стратегии, концепции современного искусства, которые существуют в мире, не только в России, мы постараемся представить.
Каких экспертов вы собираетесь привлекать?
У нас достаточно экспертов в ГЦСИ. Это Леонид Бажанов, Ирина Горлова, Кети Чухров, Александра Обухова, Виталий Пацюков, Карина Караева и другие. Мы постоянно общаемся и с зарубежными коллегами.
Понимаете ли вы уже, как будет организовано пространство нового музея?
Будем думать об экспозиции, когда закончим с проектом. В мировой практике принято, что постоянная экспозиция все время меняется. Каждую экспозицию на год, два или три делает отдельный куратор. Еще и поэтому сегодня сказать точно, каким будет музей, невозможно. Современный музей современного искусства — это живой организм, трансформирующийся во времени. Он не должен стагнировать. И это касается не только музеев современного искусства. Сегодня предполагается реконструкция Пушкинского музея, строительство нового здания музеев Кремля, была проведена реконструкция Большого театра. Все меняется.
ГЦСИ тоже сильно изменится. Сейчас это маленькое здание, маленький коллектив.
Когда ГЦСИ создавался, коллектив вообще состоял из семи человек, а сейчас это всероссийская организация с филиалами в регионах. Это нормально, что мы растем, но при этом остаемся собой.
Кстати, планируете ли вы открытие крупных музеев в других городах России?
Музеев нет, музейных центров да. Строительство музеев — это слишком дорого. Если бы в Москве нам передали Провиантские склады, как обещали, мы и не стали бы ничего строить.
Как отнесутся к новому музею российские зрители? В нашем обществе, в отличие от западного, отношение к современному искусству все еще настороженное.
Наивно предполагать, что западный зритель хорошо образован. Образованна лишь малая часть. Просветительская, информационная функция есть и в Tate Modern, и в Помпиду, и в МоМА, так что здесь не надо изобретать велосипед.
То есть нет никакой разницы в том, как делать музей современного искусства в России и в Америке?
Мы ничуть не хуже Америки.
Не хуже, но другие. Разве нет?
Что значит — другие? Что это за такая иллюзия, что Россия отличается от всего остального мира? Да не отличается! В ней живут те же самые люди, что и на других континентах.
Но ведь в России, как вы сказали, нет ни одного музея современного искусства. И вот построят первый — это будет иначе, чем в Нью-Йорке, где их семь.
Людям будет куда ходить и что смотреть. Для этого мы его и делаем.
На какого зрителя новый музей будет ориентирован?
Он будет многоплановым — рассчитанным и на специалистов, и на самую широкую публику.
Как вы считаете, Россия занимает достойное место в мире по развитию современного искусства?
К сожалению, нет. Мы до сих пор остаемся такими периферийными маргиналами, и нам еще предстоит очень многое сделать для того, чтобы полноценно интегрироваться в международный художественный контекст.
И музей должен эту ситуацию изменить?
Да, но для этого мы также проводим конкурсы, биеннале, фестивали. Вся наша деятельность направлена на международную культурную интеграцию. То есть, по сути, на развитие полноценной художественной среды для формирования современного искусства.