Профессор, доктор исторических наук, основатель и лидер партии «Новая сила» ВАЛЕРИЙ СОЛОВЕЙ пытался убедить корреспондента “Ъ” НАТАЛЬЮ БАШЛЫКОВУ в неизбежной популярности националистической риторики.
— Востребована ли националистическая идеология в обществе? Можно ли ожидать появления большого количества партий с националистическим уклоном?
— Востребована не столько националистическая идеология в специфически русском негативном понимании этого термина, сколько идеология национальная. То есть идеология, которая выражала бы интересы национального большинства. Поскольку же в России вообще-то немного партий, то и на поле национализма существует запрос на появление новых. Надо отдавать себе отчет, что поддержка сугубо националистических, то есть узко этнически ориентированных, партий в России не превышает 10–15%. По экспертным оценкам, за этот электорат могут в ближайшем будущем бороться не менее полудюжины партий.
— Что вы подразумеваете под термином «идеология национального большинства»?
— Это идеология, которая представляла бы интересы подавляющего большинства населения, а это большинство — 80% населения страны — русские. И пока нет ни одной партии, которая бы четко, ясно и недвусмысленно заявила: русских в России большинство, поэтому власть и значительная доля собственности в стране, не в пример более значительная, чем сейчас, должны принадлежать русскому народу. Конечно, не 100% собственности, но уж никак не меньше 70%. Всякое иное положение дел гибельно для России. Поражение национального большинства в его фундаментальных правах (а доступ к собственности и власти и есть фундаментальное право) не просто несправедливо, порочно, но и политически смертельно опасно. Таково вкратце идеологическое кредо партии национального большинства. В политическом спектре подобная партия будет находиться в правом центре, напоминая по своей идеологии христианско-демократические, консервативные партии Европы и Республиканскую партию США 60–70-х годов прошлого века.
— Вы говорите, что сегодня нет ни одной националистической партии, а как же ЛДПР, лидер которой постоянно заявляет о русском вопросе?
— Можно делать сколь угодно радикальные заявления, но при этом не требовать изменения ключевых социополитических и экономических практик и даже не пытаться выдвигать такие требования всерьез. Вся политическая стратегия ЛДПР строилась и строится именно на радикальной фразе, но не на реальном стремлении к изменению порочных антирусских практик. Говоря без обиняков, ЛДПР как партия уже изжила себя. Как изжили и изживают себя вообще все старые партии — не важно, партия ли это власти, как «Единая Россия», или партии системной оппозиции, как КПРФ, ЛДПР, «Справедливая Россия». За исключением, вероятно, КПРФ, у этих партий нет и не может быть никакого политического будущего. В этом смысле весьма показателен успех Прохорова на выборах. Ведь дело отнюдь не в том, что он выступил с яркой привлекательной программой или что он обаятелен и харизматичен — этого нет и в помине. Дело в том, что появился свежий человек. Уже этого было достаточно, дабы получить заметную поддержку. Сейчас в стране формируется общенациональный запрос на новую политику, новые организации, новых людей и новые идеи.
— Почему этот спектр практически не был представлен раньше? Не было желающих, в этом не была заинтересована власть или не было лидеров?
— Целый комплекс причин. Пожалуй, главная из них — категорическое неприятие Кремлем любой партии, которая выступает от имени русского большинства. Ведь с точки зрения власти, главный ее враг именно русский народ. Не либералы, не внесистемная оппозиция, а русский народ как таковой. Кремль панически боится, что появится политическая сила, способная мобилизовать это национальное большинство и вернуть власть и собственность в России русскому народу. До сих пор Кремль всячески этому препятствовал, в том числе через поощрение ЛДПР, которая купировала русский протест, переводила пар народного возмущения в безобидный свисток. Хотя сам Жириновский яркий политик, ни он, ни его партия никогда не имели шансов получить поддержку большинства общества в силу крайне высокого антирейтинга. Но второй причиной я бы назвал неадекватность самих прежних националистов. Дело не в отсутствии или наличии вождей, ведь можно строить партию, не имея во главе ее яркого харизматика, а просто выстраивая эффективную дееспособную организацию. Однако националисты оказались неспособны сформировать такую структуру, оказались неспособны к повседневной, нудной бюрократической работе по строительству кадровой партии. Есть и третья причина, которая связана с первой: если Кремль боится какой-то политической силы, то он накладывает категорический запрет на инвестирование в нее. В течение последних семи-восьми лет в России можно было инвестировать в политику только с разрешения Кремля и только туда, куда он указывал. А ведь без денег партию построить не то что невозможно, но крайне затруднительно. Последние полгода ситуация стала меняться, запрет на политическое инвестирование размывается.
— То есть вы полагаете, что бизнес будет готов вкладывать в националистические проекты?
— Я не решусь сказать о крупном бизнесе — тайна сия велика есть. Но в России, несмотря на все препоны, вырос изрядный предпринимательский класс. Эти люди не просто часть национального большинства, они его наиболее энергичная и активная часть, им тесно в той давящей, душащей все живое системе, которая сложилась в России. Вот они готовы инвестировать и, насколько я понимаю, уже начали это делать.
— Но как же «незаинтересованный» Кремль?
— Олигархов в России сравнительно немного, и их можно держать под колпаком. Но вы не можете держать под колпаком десятки и сотни тысяч человек предпринимателей средней руки. Особенность подобного инвестирования в том, что деньги, поступая из множества ручейков, в итоге сливаются в реку. Каждый по отдельности взятый бизнесмен дает небольшую сумму, но несколько десятков (или даже сотен) таких поступлений способны обеспечить финансирование небольшой и эффективной политической организации. При этом проследить источники финансирования невозможно или крайне затруднительно.
— Кто из известных вам политиков смог бы создать настоящую националистическую партию?
— Я могу только сказать, кто создает. Такие партии создаются Бабуриным, Крыловом и Тором, Карабановым, будут создаваться еще кем-то. Всем этим партиям предстоит насмерть сражаться на грядке, где растет аж 10% электората.
— А вы?
— Мы создаем не националистическую партию, хотя и не отнекиваемся, когда нас называют националистами. Но при этом подчеркиваем, что наш национализм европейский. Мы создаем партию национально-либеральную. Это очень важное отличие. Мы стремимся выйти и уже вышли за пределы собственно националистического электората. Мы боремся не за 10%, а за большинство российского общества, за те две трети населения, которые находятся в политическом центре и которые весьма отзывчивы к нашей риторике, к нашему главному требованию: власть и собственность в России должны принадлежать национальному большинству!
— А что вы думаете по поводу Дмитрия Рогозина?
— Я считаю его весьма талантливым политиком и весьма энергичным и дельным чиновником. Партию, которая может возникнуть по его инициативе и под его эгидой, ожидает неплохое будущее. Но такая партия неизбежно столкнется с серьезной репутационной проблемой. Дмитрий Рогозин прямо и недвусмысленно поддерживает Владимира Путина. Однако Путин становится все менее приемлемой фигурой для российского общества, а потому открытая ассоциация с ним заведомо снижает политический потенциал любой связанной с Путиным силы. Что касается новых политических лидеров, то, уверен, они появятся в ближайшие год-полтора. Россию ждет новая волна политических потрясений, значительно более мощная и высокая, чем та, которая сейчас идет на спад. И на гребне этой волны окажутся новые люди с новыми идеями. Их вынесет наверх сама история.
— Смогут ли новые националистические партии отнять голоса у ЛДПР?
— Когда я говорю о партии национального большинства, то имею в виду партию, которая инкорпорирует собственно этнические требования в более широкую социальную и демократическую программу. У такой партии будут очень хорошие шансы на успех, и бороться она будет не с ЛДПР, а с партией власти. Причем бороться за большинство общенационального электората. А пострадает от новых партий не только ЛДПР, пострадают — причем существенно — все ныне существующие политические партии, причем по очень простой причине. Значительная часть проголосовавших за них на парламентских выборах на самом деле голосовала против «Единой России». Вот эти голоса совершенно точно уйдут к новым политическим партиям. Возможно, в относительно лучшем положении окажется КПРФ как партия идеологическая и с традицией. Более того, если бы у нее сменился лидер, то перед коммунистами могло бы открыться совсем неплохое будущее.
— На ваш взгляд, появление националистических партий ослабит или укрепит внутреннюю политику России?
— А зачем стремиться к политической унификации и к мертвящему политическому ландшафту? Несколько лет политическая система России находилась в глубокой заморозке. Сейчас это время заканчивается, возвращается нормальная политическая конкуренция. Да, сначала партий будет много, но первые парламентские выборы — а я уверен, что это будут досрочные парламентские выборы — резко сократят число тех партий, которые останутся в российской политике.
— Можно ли ожидать, что националистическую идеологию начнут использовать другие партии, например КПРФ?
— Все партии в той или иной степени будут использовать националистическую риторику, хотя чаще всего будут называть ее патриотической. Сейчас это абсолютно необходимо, если хочешь добиться политического успеха.
— Почему такой запрос именно сейчас?
— Люди испытывают нестерпимый стыд за положение дел в стране. Обратите внимание на растущую иммиграцию из России. Это ли не свидетельство того, что мы стыдимся собственной жизни и собственной страны. А ведь для людей естественно гордиться своей страной и своим народом. Такая гордость — не идеология, а психическая и культурная норма. Поэтому все партии должны будут соответствовать этой норме, а если не смогут, тем хуже для них.
— Просто есть такое мнение, что если тема патриотизма и русского вопроса будет муссироваться, то это может привести чуть ли не к расколу страны?
— Это полнейшая чепуха, кремлевский пропагандистский миф. 80% населения страны русские, еще 15% в той или иной мере себя с ними ассоциируют. Кто же будет раскалывать страну и для чего?