Премьера кино
Сегодня в прокат выходит итальянская картина из прошлогоднего каннского конкурса — "У нас есть папа" (Habemus Papam) Нанни Моретти, в которой рассказывается о том, как миллиард католиков, конклав и ватиканские чиновники вдруг остались без свежеизбранного папы римского, ударившегося в депрессию. Смелая по идее, на деле картина топчется в нерешительности между психологической драмой и сатирической комедией и в итоге, как обнаружила ЛИДИЯ МАСЛОВА, сводится к шутливому волейбольному матчу между кардиналами конклава.
У Мишеля Пикколи к 85 годам стало лицо абсолютно святого, и его персонаж исходящим от него сиянием выделяется из всех 108 участвующих в выборах разномастных кардиналов как самый благообразный, просветленный и, видимо, самый достойный. Только ближе к концу выяснится, что этот кандидат был темной лошадкой (и не факт, что хотел быть избранным), а поначалу его поведение выглядит довольно дико: в последний момент перед тем, как выйти по традиции на балкон собора Святого Петра и произнести благословение "городу и миру", кроткий идеальный папа вдруг издает нечто похожее на рев раненого зверя, объявляет, что не может выйти к людям, и убегает в дальнюю комнату, где в изнеможении сидит, положив голову на стол. Разруливать ситуацию вынужден официальный представитель Ватикана (Ежи Штур), который дает успокоительную пресс-конференцию (мол, папе, чтобы собраться с мыслями, надо побыть в уединении) и вызывает к папе сначала врачей померить давление, а потом и психоаналитика (его играет сам Нанни Моретти). Тот, однако, сталкивается с невозможностью задать необычному больному традиционный набор полагающихся вопросов: мало того что вопросы о сексе отпадают сами собой, но также и о родителях и детстве, о несбывшихся фантазиях, нереализованных желаниях и снах папу рекомендуется спрашивать с предельной осторожностью.
Примерно в аналогичном положении человека со связанными руками, вероятно, ощущает себя и сам автор фильма, который, может, и хотел бы адресовать католической церкви несколько не совсем удобных вопросов, однако благоразумно рассудил, что лучше не надо (хотя в общем-то он не трус и в своем предыдущем фильме "Кайман" неплохо наехал на Сильвио Берлускони). Возможно, драматургическая ошибка Нанни Моретти заключается в том, что он не развивает отношения папы с психоаналитиком и, не дав им даже толком присмотреться друг к другу, сразу разлучает их. Аналитик, которого не выпускают из собора во избежание утечки информации, коротает время с кардиналами за картами и волейболом, а папа, переодевшись в штатское и ловко оторвавшись от сопровождающих, отправляется в свободное плавание по вечернему Риму — кульминацией его приключений становится знакомство с театральной труппой, репетирующей "Чайку", так что герой может в полной мере упиться своей ностальгией по его несбывшейся мечте стать актером.
Аналитик тем временем по второму разу смакует перед кардиналами свой любимый рассказ о том, что жена его бросила, потому что она сама психоаналитик и не выдержала сравнения с мужем, лучшим специалистом в стране. Тут, кажется, Нанни Моретти больше увлекается своей актерской функцией и режиссуру самого фильма немного пускает на самотек. Когда беглый папа начинает обильно декламировать Чехова, которого он всего знает наизусть, это можно объяснить,— его растерянное и усталое внутреннее состояние, наверное, можно охарактеризовать как вполне "чеховское", но все равно театральная тематика выглядит не совсем естественной и притянутой за уши скорее ради режиссерских понтов, для создания культурного контекста, а не по психологической необходимости. А с точки зрения психологии, пожалуй, зря Нанни Моретти игнорирует то соображение, что уж если человек действительно актер по природе, он себе сцену везде найдет, и тем более прекрасные возможности предоставляет для этого папский престол. В фильме же получается, будто бы герой, у которого нет никаких проблем с верой, испытал кризис самоидентификации, поскольку вспомнил, что всю жизнь хотел заниматься совсем другим делом, хотя предложенное ему теперь почетное занятие — представлять Бога на земле — требует мощной актерской составляющей и позволяет привлечь внимание гораздо большей аудитории, чем любой из существующих театров.