Отчет премьер-министра Владимира Путина в Государственной думе — очень качественная и четкая иллюстрация непонимания всеми участниками этого события своих реальных и номинальных ролей в системе разделения властей в стране. В каком бы месте зала ни находились в течение этих нескольких часов все физические лица, присутствовавшие при отчете, им достаточно было бы задать не премьер-министру, а себе простой вопрос: кто я такой, в чем заключается моя работа и что из этого следует? Правильный, близкий к формальному, зафиксированному в соответствующих документах ответ на этот вопрос немедленно бы поставил все на свои места: несколько часов рабочего времени нескольких сотен человек потрачено совершенно напрасно.
Так, «путинское большинство» в зале заседаний Госдумы, вспомнив, что они — профессиональные разработчики законодательства из властной команды — должны были бы немедленно прийти в некоторое замешательство. Более чем в течение часа премьер-министр Владимир Путин зачитывал им набор фактов и цифр, описывающий их работу в течение последних четырех лет. Но зачем? Если член властной команды не знаком с этими цифрами и фактами, он просто профессионально непригоден, скорее всего, его вклад в достижение всех этих замечательных результатов, объявляемых премьер-министром с трибуны, нулевой или неотличимый от нуля. Этот доклад — не для них, а для кого-то другого. Разумеется, для них имеет смысл дождаться момента, когда можно будет задать докладчику вопросы — и тогда, вспомнив, кто ты такой, можно интересоваться тем, как, с его точки зрения, изменятся поставленные цели при уходе Владимира Путина в Кремль и появлении на его месте нового премьер-министра. Какие законы мы будем штамповать? Какие минимальные изменения в них нам будет позволено вносить? Вообще, что из отчетного доклада остается незыблемым, а какие положения его уже через несколько месяцев изменятся? Вот вопросы, которых рационально было бы ждать от единороссов; разумеется, их не было, вместо этого было искреннее радостное удивление цифрам, сопровождаемое аплодисментами: они, видимо, должны были означать, что депутат настолько невежественен, что услышал радостное сообщение о восстановлении ВВП в 2011 году до уровня 2008 года впервые.
Депутатам других фракций также достаточно было вспомнить, что они, согласно российскому законодательству — представители политических партий, имеющих собственную программу и делегированные поддерживающими их избирателями в Госдуму для реализации этой программы. Соответственно, выслушивая доклад главы партии-оппонента, они не могут не соотносить происходящее со своими стратегическими и тактическими целями — социал-демократическим государством, наступлением коммунизма, созданием националистического государства, восстановления СССР. Соответственно, то, что в происходившем публичном действе им предписано,— дать оценку работы правительства Владимира Путина с точки зрения их программы. Приблизил ли Владимир Путин мировую революцию или нет? Работал ли он во благо социал-демократических идеалов или эти идеалы в опасности? Нет смысла спрашивать премьер-министра, хорошо ли у него получилось сделать то, что он хотел сделать,— это вопросы единороссов к единороссу. Но у Владимира Путина думская оппозиция, видимо, нетвердо понимая, кто они и зачем они пришли в зал, в основном сверялись, правильно ли он исполнял свою же программу.
Почти любой в зале при этом, задав себе вопрос, а правда ли он депутат Государственной думы Федерального собрания РФ, легко бы пришел к выводу — да, он действительно сотрудник органа законодательной власти, собственно, и принимавший законы, на основании которых затем исполнительная власть в лице команды Владимира Путина достигла объявляемых с трибуны великих успехов, свершений и достижений. Соответственно, логично было бы интересоваться в этой связи — мы видим, что сделано, а нельзя ли прокомментировать, насколько это сопоставимо с тем, что сделано нами? Мы вот тут принимали и будем принимать некоторые законы, из которых следует, условно, что Дальний Восток должен сравняться по уровню жизни населения с Поволжьем. И как, получилось? Как вам исполняется наша воля, есть ли какие-нибудь проблемы с ее реализацией, то ли получается, что мы имели в виду? — это ведь главный вопрос, который должен интересовать людей, утверждающих премьер-министра, при встрече с премьер-министром? Нет необходимости констатировать, что такие вопросы в голову законодателям не пришли.
Впрочем, доклад премьер-министра о проделанной работе обращен был не только к депутатам и госслужащим, которые при его представлении играли в основном роль статистов, но и к неопределенному кругу граждан России. И в этом смысле доклад, преисполненный похвал самому себе и своим подчиненным, вряд ли кому-то из граждан полезен: всякий житель России сам знает все, что ему нужно знать об итогах работы правительства в 2008–2012 годах в той части, в какой его жизни коснулись действия правительства. Конечно, можно было бы предположить, что Владимир Путин хотел рассказать в Госдуме каждому гражданину России что-то новое о том, что он полезного сделал для другого, не этого конкретного гражданина России. Но неясно, почему это нужно делать в Госдуме — как минимум половина граждан на выборах 4 декабря 2011 года продемонстрировала, что для ближнего своего она желает не того, что желает им «Единая Россия». Парламент — не лучшее место для торжества, такой доклад был бы уместен на последнем заседании правительства, где министры могли бы поаплодировать сами себе: у нас получилось.
Наконец, отставив все это в стороне — главная проблема отчета Владимира Путина заключается в том, что от главы правительства ждут преимущественно не слов о том, что сделано, а рассказа о том, как это сделано. Если бы вопрос «кто я?» задал себе сам Владимир Путин, то он, наверное, построил бы свое выступление 11 апреля в Госдуме как-то иначе. У всякого достижения есть своя цена, и успешные политики это знают лучше других — избирателей в первую очередь, как это ни странно прозвучит, интересует не результат, а способ действия. От политика ждут, чтобы его действия укладывались в некоторую одобряемую и приемлемую модель действий. Неважно, победил ли он коварные происки американских империалистов,— важно то, сражается ли он с американскими империалистами, ненавидит ли он их всем сердцем, готов ли он перегрызть им глотку при встрече. От политика-премьера, соответственно, ждут не столько достижения каких-то целей (тем более что он себе их в российских реалиях ставит сам), сколько демонстрации того, как он их достигает. И именно с этим — проблема: большая часть претензий к Владимиру Путину и его команде — не в том, что они ставят перед собой недостаточно амбициозные задачи или недостаточно полно их реализуют. Проблема — в том, как именно достигается это благополучие, какими издержками оплачиваются эти свершения, сколько это стоит и кто за это платит. Политик бы построил рассказ на восхвалении того, какими нравственными и общественно одобряемыми способами достигнуты все эти успехи. Чиновник рассказал бы о том, как законно и в соответствии с инструкциями все это было сделано. Экономист похвастался бы, как сравнительно недорого и эффективно это получилось. Владимир Путин всего этого делать не стал: с его точки зрения, неважно, как это делалось, победителей не судят, цель оправдывает средства, если она достигнута. Владимир Путин — автократ: он сам определяет цели развития страны и никому не дает отчета в том, как они будут достигнуты.
Но если премьер-министр и избранный президент — сторонник автократии, то зачем ему вообще перед кем-то отчитываться?