Тяжелая трата

Одной из последних антикоррупционных инициатив уходящего президента стал законопроект о контроле за расходами чиновников. Внимательно изучив этот долгожданный документ, обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев пришел к выводу, что умным, предусмотрительным и ладящим с начальством коррупционерам и после принятия нового закона ничего не грозит.

Законопроект "О контроле за соответствием расходов лиц, занимающих государственные должности, и иных лиц их доходам" был внесен в Госдуму президентом 3 апреля. Его главная идея проста и изложена всего в двух статьях: потратил чиновник на какую-то покупку больше, чем заработал,— приобретенная на незаконные доходы собственность через суд обращается в доход государства. Остальные же 15 статей — это подробно расписанные процедуры, по которым расходы должны проверяться на их соответствие доходам. Но именно в этих процедурах и кроются лазейки, позволяющие при должной сноровке либо обойти закон (используя имеющиеся в нем дырки), либо по крайней мере минимизировать его отрицательные последствия, опираясь на особенности российской правоприменительной практики.

Подозреваемый

Прежде всего стоит уточнить, что контролироваться по новому закону будут далеко не все крупные покупки, а лишь те, которые подлежат государственной регистрации: земельные участки и другая недвижимость, транспортные средства, ценные бумаги и акции. Так что насчет прочей столь любимой состоятельными россиянами роскоши вроде дорогих часов, драгоценностей, картин, антиквариата и арабских скакунов чиновникам можно вообще не беспокоиться. Не говоря уже о таких невещественных расходах, как оплата отдыха на элитных курортах или обучения детей в престижных зарубежных учебных заведениях.

Что же касается подпадающих под контроль трат, то замаскировать их опытному чиновнику при необходимости будет не так уж сложно. Достаточно лишь внимательно прочитать закон и умело воспользоваться имеющимися в нем дырками.

Проще всего, конечно, записать дорогую покупку на не упомянутых в законе родственников. Хотя Дмитрию Медведеву не раз предлагали расширить перечень членов семьи, обязанных подавать декларацию (сейчас он ограничен супругой чиновника и его несовершеннолетними детьми), в законопроекте о расходах этот список остался неизменным. Так что разыскивать дальних родственников не придется: можно обойтись братьями-сестрами, родителями и взрослыми детьми. Правда, в любой формальной смене собственника всегда есть доля риска, ведь "кинуть" вполне могут и родной брат, и любимый сын, не говоря уже о каком-нибудь племяннике. Но тут уж чиновнику останется винить только себя, потому что фиктивного владельца собственности надо выбирать особенно тщательно.

Другим вариантом того же способа маскировки является оформление дорогого приобретения на юридическое лицо — фирму, собственником которой является кто-то из тех же родственников или даже сам чиновник (госслужащим нельзя "участвовать в управлении хозяйствующим субъектом", но владеть компаниями им закон не запрещает). В этом случае собственность уже не считается личной, в декларацию включаться не должна, а стало быть, и под контроль не подпадает.

Если с надежными родственниками проблема, а фирмы под рукой нет, можно немного поиграть с цифрами. Ведь проверять расходы закон требует лишь в том случае, если сумма одной сделки превысила "общий доход этого лица и его супруги (супруга) по основному месту их службы (работы) за три последних года, предшествующих совершению сделки". А значит, достаточно разбить любую выходящую за эти рамки покупку на несколько меньших, каждая из которых лимита не превышает: например, оформить отдельно покупку дома и земли, на которой он стоит. И будь таких "малых" покупок хоть десять, хоть даже сто — контролю, если исходить из буквы закона, они не подлежат. Хотя злоупотреблять этим обстоятельством, наверное, тоже не стоит: если сведения о таком неуемном шопоголике утекут в СМИ, то ради успокоения граждан власти, возможно, все-таки придется поступить с чиновником согласно духу закона, а не его букве.

Наконец, планируя крупные покупки, можно заранее позаботиться и о том, чтобы у семьи в тот же период появились дополнительные, но совершенно законные источники дохода, покрывающие намеченные расходы. Например, у жены-предпринимательницы может случиться на редкость выгодная сделка по оптовой продаже рогов и копыт. Или же сам чиновник получит приличный гонорар за какую-нибудь очередную "Историю приватизации в России". А на худой конец можно очень удачно продать что-нибудь ненужное, выручив, скажем, за пару дачных участков где-то в Нечерноземье деньги, которых потом хватит на покупку дворца на Рублевке: ну бывает, переплатил покупатель, что ж теперь, отказываться, что ли?..

Обвиняемый

Представить себе чиновника, умудрившегося после принятия такого закона засветиться с чрезмерно дорогой покупкой, конечно, крайне затруднительно. Но даже если такой уникум каким-то чудом все же найдется, то и ему гуманные авторы президентского законопроекта оставили шанс на спасение. Только в этом случае чиновнику придется рассчитывать уже не столько на себя, сколько на благосклонность начальства и российские традиции избирательного правоприменения.

Начнем с того, что сама по себе покупка — еще не повод для проверки. Ведомственные структуры по профилактике коррупции, согласно проекту, должны сами "осуществлять анализ сведений о доходах, расходах, об имуществе и обязательствах имущественного характера". Но решение об "осуществлении контроля за расходами" принимает облеченный такими полномочиями начальник (или уполномоченное им лицо). И если "перетративший" работник для начальника особо ценен, то у последнего есть возможности своего подчиненного прикрыть.

Во-первых, как сказано в законопроекте, основанием для принятия решения является лишь "достаточная информация" о превышении расходов над трехлетними доходами. Понятно, что представление о достаточности информации у начальников может быть разное: одним хватит расплывчатого намека, а другим потребуются "адреса, пароли, явки". И нетрудно предположить, что информация о сомнительных покупках ценного работника чаще будет попадать во вторую категорию.

Во-вторых, реагировать начальник должен не на любую информацию, а лишь на ту, что поступила из перечисленных в законе источников: государственные и муниципальные органы, политические партии и общественные организации, а также Общественная палата и СМИ. При этом от имени партий могут выступать лишь руководящие органы, от общественников — только зарегистрированные объединения, а из всех СМИ — только общероссийские. Так что на обращения простых граждан, рядовых партийцев и провинциальных газет внимания можно не обращать. А многие непростые, нерядовые и федеральные, возможно, и сами задумаются, стоит ли им стучать на какого-нибудь высокопоставленного чиновника, рискуя нарваться на встречные неприятности или даже лишиться регистрации.

Но, допустим, нашему герою не повезло: информация оказалась настолько исчерпывающей и поступила из такого убедительного источника, что начальник был просто вынужден "принять решение об осуществлении контроля" и запустить процедуру, состоящую из трех этапов (истребование сведений, проверка их достоверности и определение соответствия расходов доходам). Однако и тут в законе есть спасительная лазейка: проверка в большинстве случаев должна осуществляться сотрудниками "подразделения по профилактике коррупционных правонарушений" того же государственного или муниципального органа, где работает проверяемый. То есть проверять чиновника будут не какие-то независимые ревизоры, а подчиненные того же начальника (по решению президента или премьера контроль может осуществляться прокурорами, но такие решения, видимо, будут единичными), и если этот начальник пожелает дело тихо замять, отказать ему его сотрудники вряд ли смогут.

Тем более что сделать это тоже можно в рамках закона. Скажем, "проверку достоверности и полноты" сведений о расходах, согласно документу, вышеупомянутые подразделения могут вести "самостоятельно или путем направления запроса в федеральные органы исполнительной власти, уполномоченные на осуществление оперативно-розыскной деятельности"; кроме того, они вправе "наводить справки у физических лиц". То есть могут послать запрос — а могут и не послать, посчитав, что и так все ясно; вправе опросить свидетелей — но вправе и не опрашивать или поговорить лишь с теми, кто убежден в кристальной честности проверяемого.

Впрочем, даже если проверку не удалось тихо спустить на тормозах, для чиновника еще не все потеряно. Нужно лишь проявить сообразительность и расторопность в доказывании законности средств, использованных для покупки. К примеру, можно сослаться на собственные многолетние накопления, которые декларированию не подлежат, или на бескорыстную помощь покойного дедушки, который отдал любимому внуку все нажитое непосильным трудом. Или хотя бы взять у верного друга расписку о том, что он дал эти деньги взаймы.

Ну а в самом крайнем случае можно покаяться и признаться в каких-нибудь побочных, но разрешенных доходах (статьи, книги, лекции, продажа имущества и т. п.), по чистой забывчивости не вписанных в декларацию. Правда, после этого чиновнику придется понести наказание за утаивание доходов. Но если учесть, что за недостоверные сведения в декларации ему грозит лишь увольнение (ну и еще, возможно, штраф от налоговой), а за превышение расходов над доходами — изъятие собственности, то в данном случае придется выбирать меньшее из двух зол.

Пострадавший

Наконец, нельзя вслед за главой кремлевской администрации Сергеем Ивановым не задаться и вопросом о том, не позволит ли новый закон превратить процесс контроля за расходами в охоту на ведьм и не придется ли даже добросовестному чиновнику, как выразился Иванов, "не работать, а только отписываться и доказывать, что он не верблюд".

Ответ на этот вопрос во многом зависит все от тех же особенностей российской правоприменительной практики вообще и отношений конкретного чиновника со своим начальством в частности. Ведь если эти отношения, мягко говоря, оставляют желать лучшего, то все описанные в предыдущей главе плюсы сразу оборачиваются минусами. В этом случае любые сомнения могут трактоваться не в пользу чиновника — будь то вопрос о достаточности оснований для проверки или о необходимости привлечения компетентных органов. Не говоря уже об оценке законности дополнительных источников дохода: тут как раз могут легко отыскаться свидетели, которые подтвердят, что покойный дедушка в советское время был видным подпольным цеховиком, а верный друг уже пять лет уклоняется от уплаты алиментов.

Кроме того, в законопроекте ничего не сказано о том, кто и как станет оценивать стоимость чиновничьих приобретений (в декларациях об имуществе эта информация не указывается, но без конкретных цифр сравнить доходы и расходы невозможно). С одной стороны, независимая оценка помогла бы выявить теневые расходы — у нас ведь и рядовые граждане пишут, например, в договорах о купле-продаже жилья не реальную цену, а "стоимость по БТИ". С другой стороны, об объективности привлекаемых властью экспертов можно судить хотя бы по тем многочисленным случаям, когда в ходе выборов графологи МВД признавали фальшивыми даже те подписи, подлинность которых их авторы подтверждали лично. И если выбирать оценщиков станут сами проверяющие, то вывод о том, что неугодный начальнику чиновник заплатил за земельный участок намного больше, чем указано в договоре, будет для эксперта лишь делом техники. Как, впрочем, и официальное подтверждение того, что купленная другим, куда более ценным для начальства, работником квартира в центре Москвы действительно стоит всего $1000 за квадратный метр.

Отдельно следует сказать об одном из пунктов проекта, позволяющем временно (на срок до 60, а в отдельных случаях и до 90 дней) отстранять чиновника от должности на период проверки его расходов. На первый взгляд норма эта совершенно правильная и проверенная на практике. Ведь точно так же поступают и в отношении лиц, подозреваемых в преступлениях, чтобы помешать им уничтожить доказательства, надавить на свидетелей или как-то еще воспрепятствовать следствию.

Однако представим себе такую ситуацию. Некий "хороший" чиновник, живущий на одну зарплату, на совершенно законных основаниях отказывается подписать какой-то документ. Но у него есть "нехороший" заместитель, с которым люди, нуждающиеся в этой подписи, уже "договорились". Эти люди через дружественных партийцев, общественников или журналистов организовывают официальный запрос, в котором подробно расписывают покупку "хорошим" чиновником виллы где-нибудь на Лазурном берегу. Сделать это им наверняка будет гораздо проще и дешевле, чем, скажем, заказать силовикам возбуждение уголовного дела.

После этого начальник чиновника инициирует проверку, временно отстраняет его от должности и назначает исполняющим обязанности "нехорошего" заместителя. И пока проверяющие дожидаются из французского далека ответов на свои запросы, и. о. подписывает все, что отказывался подписать его начальник. Когда же ответы придут и информация не подтвердится, "хорошему" чиновнику принесут извинения и восстановят в должности, а "плохой" снова вернется в заместители — с чувством выполненного долга и потяжелевшего кошелька.