Президентская инаугурация Владимира Путина 7 мая станет для него началом периода новых испытаний. Так считает обозреватель "Коммерсантъ FM" Константин Эггерт.
Начиная с 7 мая, Владимир Путин версии 3.0 будет стремиться к стабильности образца года эдак 2007-го. Тогда казалось, что золотому дождю нефтедолларов не будет конца, как не будет конца всенародной любви к президенту-спасителю Отечества от олигархов, призраков "лихих 90-х" и чеченских сепаратистов. Но в одну и ту же реку дважды войти, как известно, невозможно.
В начале 2008 года Владимир Владимирович был фактически президентом всех (или почти всех) россиян. Спустя четыре года он президент самой большой, но не самой мобильной, зато самой зависимой от госбюджета части общества. Такую поддержку хорошо иметь в "тучные годы", когда действует негласный договор власти и граждан "Мы вам – рост уровня жизни, вы нам – лояльность и политическую апатию". Но эта база поддержки не особенно хорошее подспорье в эпоху медленного, но верного возвращения реальной политики в нашу жизнь. Потому что преимущество в этом случае у тех, чьи сторонники готовы действовать сами.
Главные усилия Кремля в ближайшие годы будут сфокусированы на том, чтобы такие люди с такими сторонниками не появились. Однако в политике не бывает вакуума. Рано или поздно кто-то бросит Путину перчатку всерьез. Рискну предположить, что такой человек может заявить о себе к выборам московского мэра, то есть через два-три года. Разумеется, если нечто непредвиденное не взорвет ситуацию раньше.
Главная проблема Владимира Путина в том, что он не может предложить России никаких новых идей, ничего, кроме стабильности. Не поймите меня превратно – мало кто в России хочет хаоса и нестабильности. Просто общество за последние годы к стабильности привыкло, более того, научилось поддерживать ее самостоятельно. Роль главного стабилизатора, которую Владимир Владимирович играл с 1999 года, становится все менее востребованной. А другой у него нет, и пока непохоже, что он ее найдет. Да, Путин возвращается в Кремль. Но в идейном и политическом смысле его эпоха уже завершилась.