Выставка карикатура
В Доме Матюшина (Музее петербургского авангарда, филиале Государственного музея истории Санкт-Петербурга) открылась выставка "Pour epater les bourgeois... Футуризм глазами обывателей". Карикатуры, шаржи, фельетоны, репродукции с уничижительными подписями, светские сплетни — все то, что в изобилии сопровождало становление нового искусства в России первой половины 1910-х годов. Юмористическую хронику русского авангарда рассматривала КИРА ДОЛИНИНА.
Первая часть названия выставки не переведена с французского явно специально: по-русски "чтобы эпатировать" выглядит коряво, зато по-французски неопределенная форма глагола звучит тут как приказ: "Эпатируйте буржуа!" Однако, глядя на экспонаты выставки, создается устойчивое ощущение, что этих буржуа и эпатировать-то особенно специально было не нужно. Они сами были рады эпатироваться чем угодно. Зачем художникам рисовать цветочки и звездочки на щеках, вдевать деревянные ложки в петлицы, ходить в ярких шейных платках или жилетах, громко кричать и бить оппонентов по морде, когда невиннейшую вроде бы картину Ларионова, например, публика была готова обсуждать неделями, упражняясь в остроумии и оплевывая все вокруг ядом. Бытовая эксцентрика прощалась легко, но вот новые формы искусства явно задевали за живое.
В том, что рассказывают кураторы выставки в Доме Матюшина, понятное дело, нет ничего нового. О выходках футуристов, в черт знает каком виде разгуливавших по Кузнецкому Мосту, провоцировавших бурные диспуты на своих выставках и бывших в начале 1910-х в каждой бочке затычкой, написаны тысячи страниц. Как и о том, насколько резким было неприятие футуристической (читай — кубистической, импрессионистической, постимпрессионистической, фовистской и иной "новой") живописи обывателями в обеих российских столицах. Уникальность этой экспозиции в том, что она немногословно, но последовательно показывает способы отображения этой самой зрительской реакции. Предвоенное десятилетие — время, когда Россия по количеству юмористических изданий почти догнала абсолютных и многовековых уже лидеров искусства карикатуры и фельетона — Англию и Францию. Это там можно было найти карикатуру едва ли не на каждую хоть немного заметную картину из тысяч, выставляемых на ежегодных парижских салонах, в России же такой всенародной славы живопись удостоилась, только перейдя рубеж веков и, что более важно, рубеж господства передвижников.
Фото: Евгений Асмолов, Коммерсантъ
Оторвались юмористы тут по полной. Глас народа в этой кампании против футуризма — это и глас ребенка (ребенок про кубистические пейзажи: "Папа, почему здесь так много землетрясений выставлено?"), и женский (жена на карикатуре уходит от художника, потому что "он вздумал писать ее портрет"), и заказчика ("Неужели это я? — Да, это ваше внутреннее Я!"), и прохожего ("Что эта картина у вас изображает? — Если вы так будете смотреть, то "Гибель Помпеи", а если перевернете, то "Автопортрет"!").
Но главные герои тут сами картины, они порождают параллельную реальность, в который, как подозревают карикатуристы, и предстоит жить новым художникам и их поклонникам: у футуристов и бильярдный стол в форме кубистического зигзага, и ноги у них самих кривые, и сам с собою настоящий футурист разговаривает на "вы". Ну и в голове, понятное дело, здесь не все в порядке. Образ Канатчиковой дачи всплывает в этих текстах неоднократно. Ну и просто образ выставки футуристов как тотальный снос мозга: "Мчатся краски, вьются краски, // Без системы, без идей... // Упыри, уроды, маски, // А нормальных нет идей!" (про выставку "Золотого Руна" 1909 года, на которой показывали французских фовистов и их русских последователей). Вот только в какой-то момент тема романтического безумного художника сменяется педалированием как раз абсолютной нормальности и прагматизма "футуристов" — "Сомнения футуристки" в "Московской газете" в 1913 году: "Вот не знаю, учиться мне сначала рисовать или прямо выставить картину у "Бубновых валетов"". А это уже совсем иная песня, ее мы слышим до сих пор.