Премьера в Мариинке
В Мариинке состоялся бенефис художника Юрия Харикова. Официальное название мероприятия — премьера "Князя Игоря" Бородина,— никого не могло ввести в заблуждение. В числе прочих мариинских спектаклей опера будет показана на весенних гастролях в Метрополитен. "Одеть" ее перед визитом в Нью-Йорк был приглашен самый модный театральный художник.
Главная музыкальная новость постановки — версия Мариинского театра с оркестровкой новых фрагментов Юрием Фаликом и с изменением композиционного плана — уже устарела за два года проката, хотя на неподготовленного слушателя все еще оказывает мощное воздействие. Дорогого стоит, например, удовольствие послушать увертюру после пролога. Ее появление здесь не более уместно, чем в любом другом антракте или в роли пьесы "на разъезд": она не оправдывает своего назначения ни как концертный номер — для него еще рано, ни как тематический анонс спектакля — уже поздно.
Новостей в области интерпретации на премьере также почти не было, поскольку нельзя считать новостью хоровую невнятицу и неравную борьбу солистов с оркестром. Хотя объединенным силам звездного состава Николаю Путилину (Игорь), Галине Горчаковой (Ярославна), Владимиру Огновенко (Галицкий), Владимиру Ванееву (Кончак) и Ларисе Дядьковой (Кончаковна) все же удалось создать вполне достойный ансамбль.
Блистательное отсутствие в постановке режиссера (Георгия Исаакяна) выяснилось непосредственно в ходе премьеры. Тем самым все внимание было сосредоточено на главном герое события — художнике Юрии Харикове. Кроме следующей за ним по пятам славы, закрепленной "Золотой маской", градус ожиданий подогревался разговорами о возможном постоянном сотрудничестве Харикова с Мариинкой,— во всяком случае, тем, что именно он призван превратить мариинского "Князя Игоря" в спектакль для гастролей в Метрополитен.
И зритель не был разочарован: тканей, покроя и аксессуаров здесь было более чем достаточно. Концептуального материала — меньше. "Сшить" же одно с другим оказалось задачей трудно исполнимой. Зачем, к примеру, бояре с торчащими из-под шапок соломенными волосами, похожие на состарившихся Емель, и в кафтанах с надутыми (от важности) воротниками? Это забавно, но Бородин в этом не повинен. Иначе бы он не заставил их петь вполне серьезные вещи: "Мужайся, княгиня" и прочее в этом роде. Зачем русская дружина и половецкое войско наряжены в блестящую фольгу от конфетных оберток?
Театр, как говорят, игра. И волшебство. Оставшись один, ученик чародея не стал тратить время на оперный урок, а радостно взялся за дело и настроил себе дворцов из надувных кубиков, нарядил кукол посмешнее, выстроил оловянных солдатиков. Не забыл и про звездные войны: обтянутые в алюминиевые трико балетные так же похожи на тех, кто когда-то исполнял фокинские "Половецкие пляски", как марсиане, временами принимающие человеческий облик, на людей.
Не следует искать здесь тщательно спрятанную в кармане фигу и, тем более, концепцию. Этот холод абсолютной отстраненности от текста и контекстов многострадального бородинского детища поражает именно отсутствием сознательного злого концептуального умысла. Фантазия бурлит, переплескивается через край, и какой сюжетный и музыкальный материал с брызгами полетит за борт — неважно.
Стало ясно, что Мариинка очень бы выиграла, немедленно поставив "Золотого петушка" Римского-Корсакова, поскольку для него уже есть все необходимое: сусальное царство, чванливые бояре и игрушечное войско. Увести все это с территории "Князя Игоря" будет самым гуманным поступком по отношению к бородинской партитуре и русской эпической опере, которая, возможно, утомляет своим пафосом и "зарастает мхом" в традиционных постановках, но в экстремальной ситуации, подобной нынешней, проявляет достоинство и изо всех сил противится мишурной упаковке.
Два года назад нам приходилось писать, что реставрированный "Князь Игорь" в Мариинке все же не реанимирован для полноценного сценического существования. В нынешнем сезоне произошла решительная ре-анимация: более всего бородинская опера напоминает теперь "animated cartoon" — мультик. Судя по всему, в Мариинском театре появился одаренный ребенок: пока ему никто не мешал, этот enfant terrible мгновенно сделал себе игрушки, поразил ими театральный мир. Срочно требуются гувернер, преподаватель музыки и учитель танцев. Может быть, таковые найдутся в Метрополитен.
ОЛЬГА Ъ-МАНУЛКИНА