После сообщений о гибели более чем ста мирных жителей, включая детей, в сирийской деревне Хула, ведущие западные страны высылают сирийских дипломатов, а бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан предпринимает, вероятно, последнюю попытку уговорить сирийского лидера Башара Асада принять мирный план. У обозревателя "Коммерсантъ FM" Константина Эггерта возникло несколько вопросов.
Хочется спросить: "Сколько убитых сирийцев нужно, чтобы так называемое мировое сообщество, наконец, по-настоящему надавило на Башара Асада?" То, что десять тысяч погибших мало – очевидно. Именно таковы консервативные оценки числа жертв кровопролития на сегодня. Вот меня и интересует, сколько еще должно погибнуть?
Политики, дипломаты и журналисты сильно взволновались, когда Россия и Китай присоединились к заявлению Совета безопасности ООН, осуждающему резню в Хуле. "Москва отходит от безоговорочной поддержки режима Асада!" — восклицают они. Многие обратили внимание на слова Сергея Лаврова о том, что судьба Башара Асада не настолько важна, как прекращение насилия. На самом деле, принципиально это пока ничего не меняет. Российские официальные лица, не утруждая себя доказательствами, продолжают раскручивать тему, что "всего" несколько жителей Хулы погибли от артобстрела правительственных сил, а остальные – от рук так называемых "террористов". Уточню вопрос: "Какова норма убийства мирных жителей при обстреле артиллерией?" Скажем, пятнадцать человек – разрешено, а шестнадцать – уже перебор?
В Москве как мантру повторяют пропаганду режима в Дамаске и начисто отметают свидетельства жителей Хулы, что они стали жертвами "Шабихи" — полувоенных формирований режима, занимающихся акциями устрашения оппонентов Асада. Теории про "иностранных террористов", ведущих на равных борьбу с регулярной армией, льются из уст российских правительственных чиновников и телевизионных пропагандистов. "К власти в Сирии рвутся фанатики!" — заявляют они. При этом их ничуть не смущает, что одновременно Москва упорно отказывается признать террористами настоящих террористов из палестинского движения "Хамас" или "Хезболлы" в Ливане.
То, что сегодня в рядах оппозиционной Свободной сирийской армии воюют люди разных взглядов, включая исламистов – неудивительно. То, что они противостоят регулярной армии, с танками, орудиями и ВВС – тоже ясно. То, что силы неравны и что правительство здесь однозначно несет более весомую ответственность – вывод, основывающийся на здравом смысле. То, что Асаду давали уже массу шансов остановить бойню и приступить к политическому урегулированию, не вызывает сомнения. То, что он, видимо, не пойдет на это, становится все более очевидным.
Наступает момент истины. Кремлю придется решать, готов ли он оставаться со своим последним ближневосточным клиентом до самого конца. Не столько ради оружейных контрактов или военно-морской базы в Тартусе, сколько ради того, чтобы навязать миру свое понимание суверенитета как бессрочной лицензии на политический произвол.
Западу нужно будет ответить на вопрос, который без конца задают в арабском мире – и не только: "Чем этот самый произвол по версии Муамара Каддафи отличался от произвола в исполнении Башара Асада?" Потому что объяснения, отчего Ливия удостоилась вмешательства международной коалиции, а Сирия не удостоилась, пока нет.