Премьера театр
Московский Художественный театр имени Чехова показал последнюю премьеру завершающегося сезона — "Зойкину квартиру" по пьесе Михаила Булгакова в постановке Кирилла Серебренникова. Рассказывает РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.
Сезон Художественного театра (напомним, что театральный год начался в Камергерском с масштабно-громоздкой постановки "Мастера и Маргариты") оказался словно обрамлен Михаилом Булгаковым, автором, с которым МХТ самой историей обречен вести диалог — не то продолжая старые споры с писателем и драматургом, не то замаливая грехи перед ним. Спектакль Кирилла Серебренникова между тем меньше всего стремится обратить зрителя к прошлому — как раз наоборот, режиссер потратил немало сил и фантазии, чтобы сделать из "Зойкиной квартиры" сюжет на злобу дня.
Что касается вашего обозревателя, то мне самым интересным из всего придуманного режиссером показалось как раз нечто, с требованиями текущего момента не связанное. А именно — появление в списке действующих лиц заглавной роли, то есть не предусмотренного автором персонажа по имени Квартира и всего, что с ней связано. Бессловесная, хрупкая женщина неопределенного возраста, похожая то ли на бывшую балерину, то ли на давшую обет молчания приживалку, проходит буквально сквозь спектакль отрешенной от дурной реальности невидимкой — страдалицей и хранительницей пространства. Точно чеховский Фирс остается героиня Татьяны Кузнецовой в финале одна на сцене, но не потому, что заперли и забыли, а потому, что Квартира должна умереть вместе с квартирой, из которой волей судьбы выветрилась жизнь.
Тема "гиблого места" вообще важна для Кирилла Серебренникова и часто возникает в его спектаклях. И то, что он, не будучи художником, с некоторых пор сам оформляет собственные спектакли, не случайно. Переживание участи пространства очень важно в "Зойкиной квартире" — почти пустой павильон (здесь и вправду можно было бы играть последний акт чеховского "Вишневого сада": обитатели или еще не вселились, или, что вернее, вот-вот навсегда уедут) то приближается к зрителю, то удаляется, то начинает вращаться, и с каждым кругом вращение это все обреченнее и страшнее.
В начале спектакля кажется, что квартира стала объектом атаки параллельных миров — представление в МХТ начинается с эффектной черно-белой видеоинсталляции с "летающими" геометрическими фигурами, буквально нападающими на героев. Ее продолжением можно считать появление живых фигур с черными шарами вместо голов, да и видео потом фрагментарно присутствует, но стилистически внутри спектакля мотив глохнет, оставаясь не более чем "наживкой" для любителей современного искусства. Тему опасности и тему бегства Кирилл Серебренников из мистического регистра настойчиво переводит во вполне обыденный — и не о лихорадочных 20-х годах идет речь, а о современной путинской России. Не случайно так остро подаются реплики про отъезды, визы и документы, а в программке "Зойкиной квартиры" помещена фотография табло вылетов международных рейсов.
Режиссеру, однако, кажется недостаточным прозрачно намекнуть. Мало милицейской формы, мало того, что Гусь-Ремонтный в исполнении Алексея Кравченко выглядит точно как молодой олигарх-чиновник наших дней, что нагрянувших в квартиру представителей власти ни за кого, кроме как за сегодняшних фээсбэшников, не принять. Мало и современных текстов песен, написанных Игорем Иртеньевым и Владиславом Маленко на музыку берлинских кабаре преднацистских годов. Для полноты современных ощущений понадобились еще и майка с лицом Путина, оказавшаяся под множеством одежд, наверченных на Аметистова, который приходит в квартиру сущим вокзальным бомжем. Понятно, что "переживаниями пространства" публику сегодняшнего большого зала МХТ не обморочишь. Так что Кирилл Серебренников вынужден разом решать несколько трудно совместимых задач — и понимающе подмигивать "рассерженным горожанам", и их же развлекать: вечер в салоне-притоне превращается в самостоятельный концерт, состоящий из забавных эстрадных номеров.
Заявкой на причастность к протестному движению многие сочли и приглашение известного своей радикальной политической позицией актера Алексея Девотченко на роль Обольянинова. Впрочем, Девотченко столь яростно и точно сыграл человека, плененного, кажется, не только обстоятельствами и даже не только стенами, но и собственным телом, что все вопросы отпадают сами собой. В спектакле, кстати, немало актерских удач: едкий и подвижный Михаил Трухин — Аметистов, как всегда органичный Сергей Сосновский — Аллилуя, обаятельный Евгений Сангаджиев — Херувим. На их фоне особенно досадно, что главная роль в спектакле совсем не получилась. Понятно, что приглашение известной по работам в мюзиклах актрисы Лики Руллы было обусловлено потребностью в хорошем вокале. Однако качество исполнения музыкальных номеров прибавило спектаклю, на мой взгляд, меньше, чем отнято у него каким-то досадным, неестественно-деревянным исполнением роли Зойки. Но тут самое время оговориться, что июньские показы в МХТ были объявлены предварительными, предпремьерными (хотя билеты зрителям продавались), и возможно, что к открытию следующего сезона главная роль неким чудесным образом все-таки состоится.