Беспрецедентный судебный процесс завершился в военном суде Московского гарнизона. Прослуживший 20 лет в органах госбезопасности подполковник Михаил Трепашкин судился с руководством ФСБ, обвинившим его в провале операции по задержанию особо опасной чеченской банды. Причем эту операцию, проходившую в разгар боевых действий в Чечне, Трепашкин провел успешно, обезвредив группировку, поставлявшую руководству Чечни средства на ведение войны. "Но я не угодил руководству ФСБ. Лично — Николаю Ковалеву",— заявил подполковник ФСБ. С подробностями — обозреватель Ъ ЕКАТЕРИНА Ъ-ЗАПОДИНСКАЯ.
Михаил Трепашкин в 1980-е — начале 1990-х годов расследовал дела о незаконном вывозе произведений искусства за пределы СССР. Доводил до суда громкие дела контрабандистов, которые похищали и переправляли за границу старинные иконы и антиквариат. Одно из них — рассмотренное в 1987 году Верховным судом РФ дело преступной группы Сергея Скоторенко, к контрабандным операциям которой были причастны восемь послов, поименно названных следствием. После ликвидации в конце 1993 года следственного аппарата в органах госбезопасности перешел на оперативную работу. Участвовал в разоблачении группировки армянских диверсантов, совершавших взрывы в бакинском метро и на железной дороге в Дагестане, которые преследовали цель втянуть Россию в конфликт с Азербайджаном на стороне Армении. За успех этой операции досрочно получил звание подполковника.
Банк заставили "полгода поработать на Чечню"
С лета 1995 года Михаил Трепашкин, переведенный на работу в отдел физической защиты управления собственной безопасности ФСБ, начал по распоряжению начальника отдела полковника Балдина собирать информацию о деятельности чеченской преступной группировки в Москве. В ФСБ знали, что именно из Москвы поступали в Чечню миллиардные суммы, необходимые дудаевцам для ведения войны. Чеченские бандиты добывали деньги рэкетом, хищениями товара у коммерческих структур, подделкой векселей. Среди криминальных услуг чеченской группировки были поборы с клиентов банков, деятельность которых приостанавливалась Центробанком. Клиенты получали лишь 10% причитающихся им денег, а остальная их часть шла в чеченский "общак".
По итогам сбора информации о чеченской группировке Трепашкин подготовил справку, в которой предлагалось, в частности, пресечь преступную деятельность банды чеченца-дудаевца Висруди Новикова (прозвище Герой). На справке начальник отдела наложил резолюцию о том, что он согласен с предложенными мероприятиями, назначает Трепашкина старшим и дает ему указание создать опергруппу и подготовить план опермероприятий.
А три недели спустя Трепашкин получил информацию о том, что группировка Новикова решила подмять под себя банк "Сольди". Требования бандитов к банкирам были следующими: 1,5 млрд руб. с банка, $30 тыс. c одного из его руководящих сотрудников, а также "полгода работы банка на Чечню". Вымогатели не случайно выбрали этот банк: купившие его недавно люди раньше работали в фирмах под чеченской криминальной "крышей".
Герою покровительствовал Генштаб
Операцию по задержанию вымогателей сотрудники ФСБ запланировали на 29 ноября 1995 года. Но в этот день чеченцы в банк не приехали. Они позвонили туда и сообщили, что им известно о готовящейся против них операции. Кто сдал сотрудников госбезопасности, до сих пор неизвестно. Позже в офисе банка нашли так называемую радиозакладку — прослушивающее устройство, установленное, по всей видимости, охраной банка, которая была связана с бандитами.
Операцию перенесли на два дня. 1 декабря офицеры ФСБ совместно с коллегами из московского РУОПа задержали в банке "Сольди" с поличным членов чеченской группировки Висруди Новикова, Ламина Бакаева, а также Германа Лаврова — руководителя группировки "молодняка", прислуживающего чеченцам. Бандитов сопровождали полковник Генштаба и несколько вооруженных офицеров милиции.
Полковник Генштаба, будучи допрошенным, не стал скрывать, что его послал на помощь чеченцам генерал-майор из академии Генштаба. Тот же при допросе признался, что за помощь, которую он оказывал чеченской банде, Герой ежемесячно выплачивал ему по $5-10 тыс.
Однако уголовные дела против высокопоставленных военных и связанных с бандой милиционеров закрыли "за недоказанностью их вины". А арестованные бандиты были приговорены Тверским судом Москвы к различным срокам заключения.
Руководителя операции обезоружили
Логично было ждать, что за разоблачение опасной банды Трепашкин вновь получит очередное звание. Начальник РУОП Москвы Владимир Рушайло написал в ФСБ, что участвовавшие в этой операции сотрудники госбезопасности достойны поощрения. Но тогдашнее руководство ФСБ расценило итоги операции иначе. 8 февраля 1996 года был издан секретный приказ за подписью директора ФСБ Михаила Барсукова, объявившего Трепашкину о неполном служебном соответствии "за злоупотребление служебным положением, выразившемся в несанкционированном выезде для задержания чеченцев и провале операции".
Пришедший на смену Барсукову (уволенному президентом 20 июня 1996 года) директор ФСБ Николай Ковалев отказался удовлетворить жалобу Трепашкина и отменить оскорбивший его приказ. Позже Михаил Трепашкин написал генпрокурору Юрию Скуратову о том, что, по его конфиденциальной информации, именно Ковалев дал указание найти компромат на Трепашкина для его увольнения: "В ходе работы по сигналам и делам оперучета я зацепил его знакомых". Впрочем, Трепашкин сразу же оговорился, что лишен возможности проверить эту информацию, так как в связи с проводимым в отношении него служебным разбирательством его отлучили от оперативной работы.
Приказ Барсукова в срочном порядке был разослан по всей России и доведен до сведения личного состава подразделений. С ярлыком "неполное служебное соответствие" Трепашкин уже не имел права выезжать с оружием на боевые операции и носить его при себе. Подполковнику пришлось сдать пистолет, несмотря на угрозы физической расправы со стороны чеченцев.
Девять месяцев Трепашкин находился за штатом. После этого его вынудили написать заявление об увольнении "по организационно-штатным изменениям", пообещав в противном случае лишить всех полагающихся льгот. 8 мая 1997 года его уволили.
Но Трепашкин не смирился: он подал в суд жалобу о признании незаконным приказа о "провале операции". "Чью операцию я сорвал,— говорил он на суде,— если я был одним из ее руководителей и она была доведена именно мною до конца — чеченские вымогатели были арестованы". С помощью документов и свидетелей (бывших и нынешних сотрудников ФСБ) Трепашкину удалось опровергнуть на суде главный довод, содержащийся в приказе,— утверждение, что он действовал самовольно, без ведома и санкции руководства. Более того, Михаил Трепашкин убеждал суд в том, что после успешного начала операции блокирование его работы руководителями ФСБ позволило многим преступникам уйти от ответственности (некоторые боевики, имеющие отношение к банде Героя, до сих пор находятся в розыске, хотя открыто живут дома).
Судья угодил всем
Между тем родное ведомство Трепашкина прилагало максимум усилий, чтобы найти на него хоть какой-нибудь компромат и тем самым оправдать увольнение. В ходе служебного разбирательства на него "повесили" недействующую ныне ст. 88 УК (незаконные валютные операции), обвинив в посредничестве при займе валюты у одного знакомого.
В июне 1997 года уволенный Трепашкин был приглашен на беседу к директору ФСБ Николаю Ковалеву. Тот предъявил ему претензии в самовольном направлении в банк "Сольди" еще до начала той самой операции трех офицеров ФСБ, которых чеченцы, по его словам, могли сделать заложниками. "Ковалев мне дал понять,— вспоминает ту встречу Трепашкин,— что наказание все равно останется, но только формулировка приказа будет другая — 'за упущения в оперативной работе'".
Трепашкин с этим не согласился и продолжил судиться с директором ФСБ. Представители Ковалева на суде как могли отстаивали честь ведомственного мундира. Они заявили, что отдел, в котором служил Трепашкин, "по своему предназначению не должен был заниматься реализацией подобной оперативной информации". По их словам, в ходе операции Трепашкин "действовал профессионально неграмотно, чем поставил ее под угрозу срыва, а задержание вымогателей 1 декабря 1995 года является случайностью".
Но военный суд Московского гарнизона под председательством майора юстиции Сергея Седова, опросив многочисленных свидетелей и изучив материалы служебного разбирательства, признал, что Трепашкин привлечен к дисциплинарной ответственности "без достаточных оснований". Как установил суд, Трепашкин получил команду на проведение операции от начальника отдела, и поэтому "необоснованно обвинять" его в превышении служебных полномочий.
Впрочем, приказ директора ФСБ так и не был отменен судом — по формальной причине пропуска срока исковой давности. Но Михаил Трепашкин и такое решение суда считает выигрышем: "Судья испытывал сильное давление, и тем не менее он восстановил справедливость, что делает ему честь".
И, наконец, последнее: дело у директора ФСБ выиграл не отставной пенсионер госбезопасности, а начальник следственного отдела налоговой полиции Московской области Михаил Трепашкин. Именно в налоговой полиции нашли приложение своему опыту многие сотрудники ФСБ, ставшие по разным причинам неугодными своему бывшему руководству.
Старший консультант центра общественных связей ФСБ полковник Игорь Устякин заявил, что Федеральная служба безопасности обжаловать решение суда не будет. Более того, руководство службы считает, что Трепашкин проиграл суд. По словам представителя ЦОС ФСБ, Михаилу Трепашкину "предлагалась должность в следственном управлении ФСБ, соответствующая его опыту и образованию, однако он отказался, и тем не менее стал работать в следственном подразделении налоговой полиции". "Судя по всему,— заметил полковник Устякин,— у него там недостаточная загрузка, если он находит время на судебную тяжбу".