Владимир Путин культово провел время

Вчера президент России Владимир Путин побывал в Палестине и Иордании, разрываясь между политическими переговорами и церемониями открытий российских объектов, а специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ задается вопросом: почему президент России открываемым российским комплексам и памятникам в этой поездке предпочитал святые места?

Накануне в Иерусалиме Владимир Путин два раза в течение дня откладывал поездку к Стене плача. Он не успевал, и казалось, все равно не успеет.

Между тем в два часа ночи по местному времени он появился у входа в храм Гроба Господня. С ним было всего несколько человек. Поцеловал камень, на котором совершалось омовение Христа. Зашел в кувуклию, которую выстроили над гробницей Христа.

— У нас, Русской православной церкви, придела своего здесь нету...— причитали старушки в черных платках, стоявшие рядом со мной.— У францисканцев есть, у сирийцев есть, у армян, у греков есть... У коптов есть!

Они как будто бы рассчитывали, что приход Владимира Путина обеспечит им придел.

В кувуклии Владимир Путин уединился минут на десять. Молился ли он? Очевидно, да. Если бы он не захотел, если бы ему это было не нужно, он бы не пришел сюда глубокой ночью. В конце концов, он уже был здесь семь лет назад и теперь мог обойтись. Но, похоже, не мог.

Выйдя, он поднялся на Голгофу, где русские православные священники подробно объясняли ему, что там, собственно говоря, произошло. Владимир Путин внимательно слушал, не перебивая, хотя, скорее всего, и так был в курсе.

— Свечи есть, отец Антоний? — громко шептал один молодой священник другому.

Для многих здесь приезд российского президента все равно стал полной неожиданностью.

К Владимиру Путину подошел настоятель армянского придела храма и рассказал ему, что это Господь привел его сюда и что все не случайно. Армянский священник торопился, он хотел, видимо, поскорее утвердиться здесь в роли экскурсовода Владимира Путина и дать понять, что именно Армянская апостольская церковь здесь преобладает во многом.

— Христос был распят,— говорил он,— а святая Елена смотрела на него из армянского придела.

Владимир Путин, слушая, спустился вниз, а когда поднялся, армянский священник снова оказался рядом.

— А вот, обратите внимание, место, где стояла Богоматерь, когда распяли Христа. Над этим местом армяне были вынуждены построить вторую Голгофу из-за непонимания с греческими братьями,— сокрушенно произнес армянин.

Это было неожиданное признание. До сих пор Армянская церковь настаивала, что вторая Голгофа появилась оттого, что армяне считают ее истинной Голгофой (хотя и молятся на греческой, общепризнанной).

В храме Гроба Господня Владимир Путин пробыл около получаса. Здесь, в греческом приделе, в половине третьего ночи по местному времени еще, как ни странно, шло богослужение, замиравшее всякий раз, когда Владимир Путин проходил мимо.

Улицы Старого города были между тем совершенно пусты. Владимир Путин хотел пешком дойти до Стены плача, это было рядом, и православный священник даже сказал ему: "Может, мы с вами? Вдруг какие вопросы..."

Но израильтяне, отвечающие за безопасность, не одобрили этого решения. Кортежу пришлось огибать почти весь Старый город, чтобы подъехать к Стене плача через Мусорные ворота.

Машина российского президента въехала прямо на площадь перед стеной и остановилась в 50 метрах от нее. Всем, в том числе и Владимиру Путину, выдали одноразовые белые кипы.

Неожиданно здесь же оказались главный раввин России Берл Лазар и президент Федерации еврейских общин России Александр Борода. Подойдя с Владимиром Путиным к стене, они молились за Россию и читали псалмы Давида на русском языке.

Сопровождавшие Владимира Путина россияне между тем интенсивно обменивались впечатлениями:

— Да ты как родился в кипе!

— На себя посмотри!

В это время и здесь было многолюдно. Когда Владимир Путин возвращался, один из ортодоксальных евреев остановил его и попытался коротко пересказать содержание Библии. Владимир Путин снова внимательно слушал, изредка что-то уточняя. Казалось, он никуда не торопится.

Потом он посмотрел тоннель, построенный в то же время, что и Стена плача, и убедился в том, что 600-килограммовый камень, лежащий в основании стены, невозможно было доставить сюда с использованием новейших технологий. А с использованием старейших оказалось возможным.

— Спасибо, ребята,— поблагодарил Владимир Путин, садясь в машину, Берла Лазара и Александра Бороду.— Пойду отдохну.

Я потом спросил их, откуда они здесь взялись в такой ранний час, в четыре утра.

— Мы всегда здесь,— пожал плечами Берл Лазар.

— То есть вы всегда везде? — уточнил я.

Я и правда накануне видел их везде в Израиле, где появлялся Владимир Путин.

Берл Лазар благодарно кивнул.

Впрочем, через несколько часов уже в Вифлееме, городе палестинском, в храме Рождества Христова, их уже не было.

Этого храма тоже могло не оказаться в графике Владимира Путина, если бы он не хотел этого. Но он приехал и сюда. Видимо, причины были веские.

Владимир Путин недолго пробыл в храме. Он спустился вниз, в вертеп, где Богородица родила Христа, и там был небольшой молебен.

Через четверть часа Владимир Путин был уже в президентском дворце в Вифлееме. Начались закрытые переговоры с премьером Палестинской автономии Махмудом Аббасом в узком и расширенном составе.

А в фойе президентского дворца появился бизнесмен Михаил Гуцериев. На его деньги построен российский центр науки и культуры в Вифлееме.

На вопрос, почему он строил этот центр, Михаил Гуцериев ответил предельно откровенно:

— Сказали, я и построил.

— Веление души...— поспешил уточнить стоявший рядом православный священник, выразительно глядя на господина Гуцериева.

— Веление души? — удивленно переспросил он.— По велению души девушкам бриллианты дарят. А у нас так: сказали построить — я и построил.

Он объяснил, что себестоимость квадратного метра составила $1-1,2 тыс. и что все строительство обошлось в $3,5-4 млн.

Когда он заговорил о дивидендах, которые получил за прошлый год по результатам работы своей нефтяной компании ("где-то $700-800-900 млн"), хоть и обремененной долгами в несколько миллиардов долларов, стало понятно, что российский центр в Вифлееме не сказался роковым образом на благополучии, как душевном, так и финансовом, господина Гуцериева.

После переговоров с господином Аббасом Владимир Путин заявил, что государственность Палестины должна покоиться на усилиях Организации освобождения Палестины (которую также возглавляет господин Аббас). Ни слова про "Хамас" сказано не было, и палестинцы, участвовавшие в переговорах, не скрывали воодушевления. Его не испытывал ни в какой мере Владимир Путин. Такое впечатление, что проблемы палестино-израильских отношений не волнуют его в той же мере, что и господина Аббаса.

Между тем, очевидно, в том, что он сказал, и заключалась та посредническая миссия, к которой российского президента накануне призывал премьер-министр Израиля господин Нетаньяху (см. "Ъ" от 26 мая).

Уже через полтора часа Владимир Путин был в Иордании, в 50 километрах от столицы, города Аммана, в Конгресс-центре на берегу Мертвого моря. Его здесь встретил старый знакомый король Абдалла II со своей гвардией — чеченцами и черкесами в красно-черных бурках, выглядевшими так, словно они сейчас, ни секундой позже, начнут танцевать лезгинку.

Перед заседанием стол переговоров обнесли благовониями такой дурманящей силы, что лично меня это заставило насторожиться: не пытаются ли иорданцы таким образом создать себе фору на переговорах.

Но удушающий прием не сработал, и уже через полтора часа российская делегация, вырвавшись на свежий воздух в сильно, правда, урезанном кем-то виде, отправилась открывать российский Странноприимный дом.

— А вот здесь Илья-пророк вознесся на небеса,— пояснял нам по дороге энергичный иорданский гид.— Во второй раз они разверзлись, когда в этом же месте на землю сошел Святой Дух.

По мнению гида, этого было почти достаточно, чтобы не сомневаться: именно здесь крестили и Христа. Впрочем, доказательств святости этого места катастрофически не хватает. Святой эта местность была объявлена в 2000 году. Это странным образом совпало с началом строительного и туристического бума в Иордании. Простые иорданцы свято служат этой идее на благо своей страны и всех без устали убеждают, что Христос крестился именно здесь, на иорданской стороне реки Иордан. У израильтян, естественно, своя версия, и боюсь, что время их теперь не рассудит.

Но и это, по мнению господина Путина, не должно помешать паломникам из России посещать эти святые места.

Позже, на пресс-конференции, когда уже стемнело, президент защищал права не только паломников из России, но и оппозиционеров из России, а также права следственного комитета России и вообще права всей России. Отвечая на вопрос, как идет политическая реформа и вписываются в нее обыски последнего времени у лидеров оппозиции, президент сказал:

— Поверите вы мне или нет, это другой вопрос. Но я узнал об этом из прессы... Если все проведено в рамках закона, то это нормально.

Во всех других случаях президент посоветовал обращаться в суд.

При этом он заявил, что должен гарантировать возможность реализации своих прав для всех граждан РФ вне зависимости от их должностного положения, но одновременно "должен гарантировать, чтобы все исполняли действующее законодательство".

Вряд ли кому-нибудь еще удавалось в такой сжатой форме побеспокоиться сразу обо всех участниках процесса.

Между тем Странноприимный дом за короткое время дожали лучшими отечественными силами: строительство финансировали ВЭБ, "Стройтрансгаз", РЖД, "Газпром", "Северсталь", "Русал", "Роснефть", Газпромбанк.

Кажется, сюда трудно еще кого-нибудь прибавить. Ну, может быть, ЛУКОЙЛа не хватает. Но, в конце концов, господин Алекперов по своим религиозным чувствам — не идеальный партнер для такого проекта.

Глава Внешэкономбанка Владимир Дмитриев рассказал мне, что ВЭБ вложил в строительство Странноприимного дома $12 млн.

— Но оно того стоит,— заметил господин Дмитриев.— Результат-то виден!

То есть это у них бывает, увы, не всегда.

— Вы спускались к реке? — спросил он.— Мне кажется, что во время крещения Христа река Иордан была пошире. Вот же она, рядом! Смотрите! Спускаетесь по лестнице и оказываетесь прямо возле него, возле этого ручья...

Президент между тем внимательно осмотрел Странноприимный дом. Пояснения давал управляющий его делами Владимир Кожин:

— Справа — номера для паломников, немного ниже — для почетных гостей... Видите, впереди, через дорогу, стена — вся осыпалась.

Похоже, господин Кожин готов был отремонтировать и правда осыпающуюся близлежащую гору из камня и песка.

И снова, третий раз за один день и одну ночь, Владимир Путин мог избежать процедуры, ради которой он на самом деле, похоже, и приехал сюда. И в Израиле, где он открывал мемориал, в действительности он гораздо больше хотел зайти в храм Гроба Господня. И в Вифлееме, где призван был ознакомиться с российским Домом науки и культуры, он пришел сначала в храм Рождества Христова. И здесь, в Иордании, открывая Странноприимный дом с храмом и гостиницей для паломников, он прежде всего совершил омовение в водах Иордана, который и в самом деле все больше похож на высыхающий ручей.

Но для господина Путина условностей в этом турне не существовало.

Чего он на самом деле хотел? О чем просил и в Израиле, и в Палестине, и в Иордании? За что-то прощения? Благословения?

Можно было бы сказать, что это не наше дело.

Но дело в том, что оно — наше.