Вчера в Совете федерации президент России Владимир Путин предложил революционную реформу верхней палаты парламента, представив законопроект, только что подписанный им самим и внесенный в Госдуму. По этому проекту сенаторы, работая, больше не зависят от воли губернаторов, но избираться будут только в их команде. Между тем, по мнению некоторых сенаторов, законопроект дает возможность попасть в Совет федерации криминалу. С этим не спорят ни президент Владимир Путин, ни специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ.
Подавляющее большинство сенаторов совершенно не ожидали, что к ним придет Владимир Путин. Они сами появились на обычном пленарном заседании. Глава Фонда содействия жилищному строительству Александр Браверман объяснял им, что будет делать с застройщиками, которые выиграли тендер и не достроили дом.
— Штраф и немедленный отбор строения,— говорил господин Браверман.
— А если захотят возврата денег? — нервничала сенатор Светлана Орлова.
— Да, вернем, но на условиях, которые им очень не понравятся.
— То есть меньше вернете?
— Конечно!
— Вы удовлетворены ответом? — поинтересовались у нее из президиума.
— Нет! — Светлану Орлову трудно было так легко удовлетворить.
Между тем сенаторам постепенно становилось ясно, что готовится что-то очень серьезное.
— А правда, что к нам Путин едет? — спросил меня один из них.— А зачем? Ведь вроде все ясно с нами... Законы принимаем... Все делаем... А он сам сюда! Не мог разве начальников комитетов к себе вызвать? Не царское это дело...
Однако обычная сенаторская логика в этом случае не работала. Они и в самом деле отвыкли, что к ним приезжает президент. Последний раз с ними, а вернее, с ним это было в 2001 году. И теперь они опасались, что раз уж приедет, то добра, конечно, не жди.
Уж не поэтому ли в холле зала заседаний появились стол и табличка на нем с надписью "Медицинские услуги"? Кто-то из организаторов, видимо, не без оснований опасался, что после выступления президента кому-то из сенаторов (тем более молодых-то людей в зале немного) эти услуги срочно потребуются.
Владимир Путин вошел в зал, когда выступал сенатор Валентин Завадников. Тот увидел президента, но не остановился: то ли от растерянности, то ли от пришедшего вдруг осознания, что он, сенатор, выступающий на трибуне Совета федерации, не последний здесь человек, раз уж во время его речи в зале находится президент России.
События показали, что он не совсем прав.
— Просьба прервать заседание. Мы продолжим заседание сразу после встречи с Владимиром Путиным,— сказали ему.
Сенатор Завадников неохотно замолчал.
Слово дали Владимиру Путину, и выяснилось, что у него не просто готова очередная реформа работы Совета федерации. Все те, кто знал и даже обсуждал эту реформу, не предполагали, что Владимир Путин привезет ее как подписанный им законопроект, уже внесенный в Думу. По сути, эта реформа является такой же революционной, как та, которую объявил Владимир Путин, только став президентом и лишив сенаторских мандатов губернаторов и глав местных законодательных собраний (см. справку).
И тогда, и теперь президент начал с того, что работа сената должен стать демократичней и "региональней", но говорил по сравнению с тем, что 11 лет назад, прямо противоположные вещи.
— С утра я подписал проект закона,— рассказал Владимир Путин,— который предусматривает, что претендент на пост губернатора должен будет в ходе избирательной кампании заранее обозначить три кандидатуры, одну из которых он обязан в случае победы назначить своим представителем в Совете федерации... Таким образом избиратели, по сути, будут отдавать свои голоса не только за претендента на пост главы региона, но и за кандидатов на пост сенатора от исполнительной власти.
Он имел в виду, что кандидаты в сенаторы теперь тоже должны пройти через выборы, как и губернаторы.
И если это могло кого-то огорчить, то следующая фраза могла только привести сенаторов в состояние эйфории:
— Основания для прекращения полномочий членов Совета федерации будут теми же, что и для депутатов Государственной думы, то есть прекращение его полномочий по инициативе губернатора или законодательного собрания региона не допускается.
Сенаторы близко к сердцу приняли речь президента. Сенатор Зинаида Драгункина так и сказала:
— Я буду говорить о том, что на сердце наболело!
Говорила она, правда, о проблеме сексуальной эксплуатации детей.
Взволнованным выглядел и сенатор Анатолий Лисицын. Его, впрочем, беспокоили тоже не меры, предложенные по отношению к нему Владимиром Путиным, а то, что "Россия скоро будет праздновать... вернее, отмечать... ну, в общем, начало Первой мировой войны". Между тем это явление, по мнению бывшего губернатора Ярославской области, не находит никакого отражения в быту.
Впрочем, господин Путин с удовольствием высказался и на эту тему.
— Удивительное дело,— сказал он,— наша страна проиграла эту войну проигравшей стороне!.. Это результат национального предательства!.. Большевики замалчивали эту дату именно из этого соображения... Потеряли огромные территории... Ради партийных интересов, чтобы стабилизировать свое положение во власти...
Похоже, президент готов был поговорить с сенаторами на любую тему. И они этим воспользовались.
Сенатор Вадим Тюльпанов интересовался, можно ли из федерального бюджета профинансировать строительство метро в Санкт-Петербурге. Другой сенатор, Максим Кавджарадзе, возмущался идеей отменить сухой закон для водителей.
— Для меня это неактуально,— признался Владимир Путин.— Я завязал.
В другой раз это известие стало бы новостью дня или даже недели. Этим обстоятельством объяснили бы многие поступки Владимира Путина последнего времени. И главным вопросом стал бы: когда это он завязал?
А теперь слова его остались почти незамеченными. Отреагировал на них только Максим Кавджарадзе.
— И я завязал! — обрадовался он.
Ему, таким образом, нельзя участвовать в обсуждении поправок: это, как говорится, конфликт интересов.
И у Владимира Путина, кстати, тоже.
— А насчет промилле,— добавил между тем президент,— ну давайте лучше ужесточать закон, где прописаны отягчающие обстоятельства.
То есть Владимир Путин решил идти по проверенному для себя пути.
Наконец сенатор Людмила Нарусова высказалась по существу.
— Почти прямое голосование — это же хорошо,— сказала она.
Но, по ее мнению, "есть опасение, что мы можем вернуться к практике 90-х годов (а она эту практику помнит слишком хорошо.— А. К.), когда олигархические или, не дай бог, криминальные структуры своего кандидата в Совет федерации провести".
Между тем фраза про "почти прямое голосование" задела Владимира Путина.
— Это форма именно прямого голосования,— заявил он.— Это же не через выборщиков!
При этом он неожиданно разделил ее сомнения насчет криминализации выборов сенаторов.
— Такое может быть,— признал он.
Тогда зачем же, спрашивается, он подписал такой законопроект?
— Но что внушает оптимизм? — спросил он сам себя и ответил сам себе: — Когда кандидаты в губернаторы выставляют трех кандидатов в сенаторы на выборы, в публичную сферу, для них поставить малоизвестного человека и не выиграть из-за него выборы... ну я не знаю, кто пойдет на это.
На это и в самом деле пойдут не многие. Но многие пойдут на то, чтобы поставить известного человека с такими же деньгами и выиграть выборы.
Еще один, последний вопрос по существу задал молодой сенатор Руслан Гаттаров. Он поинтересовался, с какого возраста можно будет снова стать сенатором. Владимир Путин сказал, что с 21 года (его этот вопрос тоже не очень уже интересует). Сенатор просиял: до сих пор считалось, что в законопроекте будет записано "с 35".
Между тем спикер Валентина Матвиенко, это бросалось в глаза, была горда тем, что привела Владимира Путина в Совет федерации впервые за десять лет, то есть сделала то, чего не удавалось Сергею Миронову. И похоже, каждый вопрос, который сенатор задавал президенту, еще больше поднимал ее в собственных глазах: "Спрашивайте! Это же ведь благодаря мне вы можете себе это позволить!"
И сенаторы спрашивали. О том, чтобы президент разрешил летать по городу на вертолетах — прежде всего в целях борьбы с пробками. И чтобы разрешил, видимо, прежде всего им самим, сенаторам,— там, высоко-высоко, их уже не достанут "синие ведерки", да и от мигалок можно отказаться с легким сердцем.
Они, впрочем, получали ответ: "Есть опасность, что мы с нашими навыками не сможем обеспечить безопасность".
И о многом еще они не могли наговориться с президентом, а Валентина Матвиенко не останавливала их, наслаждаясь происходящим. Про ЖКХ и ВПК, про ТЭК и ОПЕК...
В Ново-Огарево Владимира Путина ждали другие встречи, но сенаторы не думали об этом. Владимир Путин, кажется, тем более.
Когда встреча наконец закончилась, я спросил у сенатора Артура Чилингарова:
— Вы довольны законопроектом?
— Я? — переспросил он, взяв тем самым время на обдумывание.— Конечно! Ведь что самое главное дал понять президент? Ребята, сказал он, работайте спокойно, вас никто не тронет! А то правильно, как один сказал сейчас на заседании: "Утром просыпаешься и узнаешь, что ты уже не сенатор — губернатор тебя уволил". А кто сильно провинился — ну тогда, как в Думе, по новому закону лишаем неприкосновенности...
Артур Чилингаров помедлил:
— А вот насчет второго пункта Нарусова правильно сказала: что-то тут не так. Ну вот у меня губернатор Груздев (Владимир Груздев в Тульской области.— А. К.). Он, к примеру, решает, что надо переизбраться, и что? Если я приду к нему, он мне сразу скажет: "Хочешь быть сенатором? Нужны будут деньги на кампанию. Неси". Он что, на меня свои будет тратить? Так и у других. Нет, что-то тут не так.
Впрочем, Владимир Путин так не считал.
Если бы считал не так, как делает, многое было бы по-другому.
В конце концов, он сам-то уже избрался. К тому же завязал.