Документальный фильм Андрея Грязева о группе "Война" был объявлен скандалом еще до проката
Андрею Грязеву 30 лет. Он тренер по фигурному катанию и, так уж вышло, режиссер-документалист, все три полнометражных фильма которого ("Саня и Воробей", "День шахтера" и новейший "Завтра") нашумели на фестивалях. Неизвестно, как к Андрею относятся коллеги-фигуристы — уважают или, наоборот, презирают за совмещение несовместимых профессий, но о товарищах по кинематографическому, а теперь и искусствоведческому цеху можно сказать определенно: фильмы Грязева их бешено раздражают. Потому, наверное, без сказанного в проброс словечка "фигурист" обходится редкая рецензия. С картиной "Завтра", которую Грязев показывал в программе "Форум" последнего Берлинале, причем премьера совпала с его днем рождения, вышла история совсем странная. Разоблачать режиссера бросились еще до того, как состоялся первый показ.
Самыми рьяными обличителями оказались активисты арт-группы "Война", деятельности которой и посвящена картина "Завтра". Они заявили, что фильм фальшив и лжив, а потом даже попробовали подать в суд; кажется, без особого успеха, поскольку Грязев снимал повседневную жизнь с их ведома. Любому, посмотревшему фильм, столь похожий на интимный видеодневник "Войны", очевидно, что иначе и быть не могло. Снять такое без разрешения героев мог бы только невидимка или сам Господь Бог. Не растерявшись, противники картины уточнили свои претензии. Да, Грязев жил полтора года с активистами и был допущен ко всем их таинствам. Но ничего не понял! Не разобрался в идейной программе, недостаточно четко отразил ее на экране. Соврал, но не в фактах, а по сути. Еще, небось, хотел заработать на чужой славе. (Самая симпатичная из претензий — обвинение в расчетливости: бюджет фильма, который Грязев снимал сам, составил 70 тысяч рублей, это стоимость всех железнодорожных билетов из Москвы, где живет автор, в Петербург, где творит "Война". Эти деньги режиссер заплатил из собственного кармана.) Что с него взять, фигурист!
Здесь читатель, вероятно, недоуменно наморщит лоб. Не буря ли в стакане воды? Кого в нынешней России вообще может заинтересовать проблема с содержанием документального фильма, который и в прокат наверняка не выйдет?! Что ж, во-первых, его только что собирались выпускать те же отважные люди, которые показывали "Ходорковского", а им не дали прокатное удостоверение. Могут и не дать. Во-вторых, "Завтра" — не просто фильм, как и арт-группа "Война" — не просто очередные мастера эпатажа, а важнейшее культурное явление наших дней. И вокруг этого явления до обидного мало рефлексии. Той рефлексии, которую, наверное, многим хотелось увидеть в картине Грязева.
Чего не хватило поклонникам, сторонникам и участникам "Войны", понять нетрудно. Все смутно чувствуют, что за нашумевшими акциями скрыта красивая и осмысленная программа, как эстетическая, так и идеологическая. Но точных ее формулировок пока никто не слышал и не читал. Нет их и в фильме. Грязев обошелся без авторского комментария, без говорящих голов и даже почти без титров. До сих пор судить об акциях "Войны" подавляющая часть аудитории могла по роликам в YouTube, но те хотя бы короткие, а тут такой же ролик, но на час с гаком. Акций как таковых на экране тоже негусто: "Дворцовый переворот", в финале — фаллос на Литейном мосту, ну и еще кое-что по мелочи. Героизма "Войны", ее остроумия и бесшабашности в фильме тоже как бы нет.
Что же там есть? Компания молодых людей с маленьким ребенком ходит по улицам Питера. Иногда шаг переходит в бег, когда за ними гонятся охранники из магазинов или аптек — там герои фильма воруют медикаменты и еду. Одежду и реквизит находят на помойках, оттуда же — одежда и игрушки для вполне довольного младенца. Его зовут Каспер. За ближайший час мы увидим, как он учится стоять на ногах и говорить, различать цвета и играть. Он — куда более важный (для Грязева) персонаж, чем находящиеся в центре действия Вор, Коза и Леня Е...тый — они же Олег Воротников, Наталья Сокол и Леонид Николаев. Каспер вместе с нами смотрит на то, как взрослые планируют свои акции, ссорятся, ругаются, снова мирятся, уточняют термины, путаются в понятиях, врут своим родителям, чтобы те не беспокоились, готовятся к мученичеству или тренируются удирать от милиции. Как и мы, не все и не сразу понимает.
Мнимо-нейтральный скупой язык фильма, сочетающий отстраненность с вуайеризмом,— это и есть взгляд ребенка. Когда взгляд проясняется, становится очевидным главное: активисты "Войны" — точно такие же дети. Отважные до глупости, умеющие перевернуть мир вверх ногами и не требующие архимедовой точки опоры. Окончательно это слияние наступает, когда "Дворцовый переворот" превращается на глазах зрителя в самодельный пластилиновый мультфильм: форма идеально соответствует содержанию. На самом деле "Завтра" — классический фильм взросления, чему идеально соответствует гранд-финал с поднимающимся фаллосом на мосту. Наступление половой зрелости — конец детства: этот момент был встречен чуткой берлинской публикой овациями. А что дальше? Дальше — завтра.
Грязев снял концептуальный фильм, в котором значимо все, начиная с якобы тусклого заголовка. Задокументированная на экране деятельность "Войны" — от хулиганства, вроде содранного транспаранта, до тюремного заключения — отражает состояние всего российского общества на закате медведевского правления. Ощущение тупика и нарастающей энергии, когда хочется лезть на стену, даже если по верху стены протянута колючая проволока, передано на физиологически точном уровне. Это жизнь в надежде на смутное завтра, когда перевернутый автомобиль или граффити на мосту смогут что-то изменить. Или не смогут: предсказанный Сергеем Михалковым "праздник непослушания" предполагает финальное появление из-за горизонта родителей с ремнем. Грязев снимал свой фильм до думских выборов, его мировая премьера в Берлине состоялась в разгар первых протестных акций, а в прокат он выходит сейчас, на заре нового путинского срока. Другими словами, сейчас мы живем в том самом завтра, от которого предостерегал и на которое недвусмысленно намекал этот фильм. Надо ли добавлять, что символом нашего завтра стало дело группы Pussy Riot, одна из участниц которой, Надежда Толоконникова, была основательницей "Войны".
Как справедливо писали многие арт-кураторы, в смутные дни художник иногда обязан забыть об эстетике и откопать свой томагавк, именно так поступили "Война" и Pussy Riot, немедленно заслужив упреки в нехудожественности своих чисто политических жестов. Парадоксальным образом даже в такой ситуации должен найтись другой автор, который поступит наоборот: отринет политику и с позиций пресловутой эстетики найдет язык для описания происходящего. Хоть чуть-чуть поднимется над схваткой вместо того, чтобы лезть в нее с кулаками. Займет в "Войне" нейтралитет. Его заклеймят как ренегата, труса, предателя революционного дела. Его проклянут собственные герои. Но он не испугается, поскольку ему хватит ума понять, что герои приличного документального фильма никогда и ни за что не скажут режиссеру "спасибо". Если скажут, значит, фильм — дрянь.
А для тех, кто привык к другому искусству и другой документалистике, на экранах РФ — тщательная реконструкция лондонской выставки Леонардо да Винчи и новая американская киношка про Марину Абрамович (к слову, лауреат зрительских симпатий на том же самом Берлинале). Удобные, зрелищные, понятные, почти как на телеканале "Культура". Получившие прокатные удостоверения без малейших проблем.