Вчера в Ливадийском дворце под Ялтой встретились президенты России и Украины Владимир Путин и Виктор Янукович, состоялось заседание пятой межгосударственной комиссии двух стран. Газовые вопросы вопреки ожиданиям журналистов, давно переросшим в уверенность, даже не затрагивались. Зато подписали заявление о делимитации границ в Керченском проливе, по которому спорный остров Тузла, как выяснил специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ, окончательно уходит украинской стороне. Кроме того, специальный корреспондент "Ъ" не менее важной, чем встреча с президентом Украины Виктором Януковичем, считает встречу на украинской земле Владимира Путина с Хирургом.
Владимир Путин появился в Ливадийском дворце в восьмом часу вечера по московскому времени. По дороге из Севастополя в Ливадию он задержался: ему встретилась группа православных байкеров, давно и слишком хорошо знакомых президенту.
Владимир Путин вышел из машины, байкеры спешились со своих. На здании, возле которого остановились, висели лаконичные плакаты: "Просто нам завещана от Бога русская дорога" и "Есть Бог на небе, Россия на земле" (причем украинской).
Судя по теплой встрече, которую оказали Владимиру Путину Хирург и другие медработники на мотоциклах (если в бригаде есть Хирург, то, очевидно, должны быть и Анестезиолог, и Реаниматолог тоже).
Хирург порекомендовал президенту приехать на байкерский праздник, который пройдет здесь через неделю,— или хотя бы записать видеообращение.
— Ладно, сделаем,— что-то пообещал президент.
Фото: Дмитрий Азаров, Коммерсантъ
— Нам все местные говорят: не предавайте Севастополь! — сказал Хирург так, словно местные все время подозревают в байкерах людей, готовых в любой момент это сделать.
— И не предавайте,— посоветовал господин Путин.
Почему-то президент вдруг вспомнил:
— А вы же и для детей новогодние праздники делаете?
Видимо, он имел в виду, что сейчас байкеры устроили праздник лично для него.
— Да, елку новогоднюю. Но дети сейчас не те, что мы с вами были. Если бы я такую елку, как наша, увидел, я бы в штаны наложил,— честно признался Хирург.
— А еще я, когда Виктору Федоровичу Януковичу (президенту Украины.— "Ъ") рассказывал про ваше шоу под Севастополем, он сказал, что сам готов сесть на мотоцикл и приехать,— добавил господин Путин (к ним уверенно мог бы присоединиться и президент Белоруссии Александр Лукашенко, который даже байк-фестиваль в Минске возглавлял на Harley-Davidson Ultra Classic Electra Glide со своим сыном).
Однако в Ливадийский дворец господин Янукович приехал на длиннобазном Mercedes в окружении других длиннобазных Mercedes, генетических врагов байкеров. Подъезжал сюда, наконец, и Владимир Путин.
Логично, если бы по дороге ему еще так же случайно встретились археологи с амфорами, а потом, к примеру, зоологи с уссурийскими тиграми на поводках. В море подле Ливадийского дворца плескались бы когда-то подмеченные (или, может, подмоченные) киты. А если бы было хоть чуть-чуть попрохладней (вчера здесь в тени было плюс 35 градусов), подтянулись бы, наверное, и белые мишки из Арктики, когда-то тоже прикормленные Владимиром Путиным.
Встреча один на один с точно добравшимся до Ливадийского дворца Виктором Януковичем, на счет которой у журналистов была идея, что с ней президенты уйдут далеко в ночь, продолжалась на самом деле минут двадцать. Или говорить было не о чем вообще, или говорить было не о чем, потому что и так все было решено.
Господин Путин на расширенном заседании межгосударственной комиссии, правда, сказал, что намерен поговорить и о договоренностях по поводу пребывания "нашего флота в Крыму". Не очень понятно, что он имел в виду: эти договоренности подписаны и ратифицированы на много лет вперед.
Кроме того, Владимир Путин рассказал, как много украинцев живет в России и как тепло к ним относится российский народ и государство. Было очевидно, что таким образом президент России внес свой вклад в обсуждение темы русского языка на Украине.
Виктор Янукович в ответ был краток:
— Я уверен, что надо отвечать на выборы...
Он искренне задумался над тем, что сказал, и поправился:
— На вызовы, и на вопросы надвигающегося продовольственного кризиса...
Но ясно, конечно, что главным и единственным вызовом для Виктора Януковича являются выборы.
Еще через полчаса были подписаны несколько межгосударственных соглашений. Среди них больше всего заинтересовало заявление о делимитации границ в Азовском и Черном морях и Керченском проливе. Украинский президент говорил об этом туманно, а Владимир Путин заявил, что есть решение, с которым согласна российская сторона, но никаких подробностей не раскрыл. Отказывались говорить об этом и другие члены украинской и российской делегаций, словно боясь сглазить.
Раньше российская точка зрения состояла в том, что граница между Россией и Украиной в Керченском проливе должна пройти по исторически образовавшейся промоине между Краснодарским краем и островом Тузла. Украинцы поняли это так, что российские переговорщики считают остров Тузла и фарватер своими. Несколько лет об этой истории не было слышно ни слова. Но вчера, по сведениям "Ъ", Владимир Путин дал понять, что Россия готова согласиться на украинский вариант делимитации, по которому и остров Тузла, и фарватер остаются на украинской стороне, а судоходная часть — в общем управлении.
— Здесь достигнуты принципиальные договоренности. Мы согласны с украинским подходом,— еще раз признал Владимир Путин.— Надо довести эту работу до логического конца. Вопрос только в юридической технике.
Между тем мне все-таки удалось встретиться с высокопоставленным сотрудником украинской делегации, который согласился рассказать об этих договоренностях более конкретно:
— Тузла и фарватер — наши,— сказал он.— Вход в Керченский пролив тоже украинский. Договорились о совместной эксплуатации пролива. Выход из пролива — под совместным контролем.
Компромисс украинских переговорщиков, по словам моего собеседника, состоит именно в том, что выход из пролива, они согласились, будет в совместном управлении.
Тот же самый член украинской делегации, прощаясь, тяжело вздохнул:
— Все эти сегодняшние переговоры — плохая мина при плохой игре. По сути, только этот вопрос, с Керченским проливом, решили.
— А про газ? — спросил я.
— Не только не решили ничего,— перебил он меня,— но и не разговаривали.
А зря.