Вчера в Москве встретились президент России Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган, премьер-министр Турции — единственной страны НАТО, граничащей с Сирией. Специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ разговаривал с министром иностранных дел России, когда Сергею Лаврову сообщили о том, что в Дамаске был убит министр обороны Сирии.
Переговоры еще не начались, когда журналисты в Представительском кабинете первого корпуса Кремля окружили министра иностранных дел России Сергея Лаврова. Всех, разумеется, интересовала ситуация в Сирии, особенно в связи с приездом господина Эрдогана, неравнодушного к ситуации в ней.
— Ну что ж,— говорил Сергей Лавров,— против Ливии тоже вводили оружейное эмбарго, например, и чем закончилось? Что там сейчас происходит? Что происходило в Сирте, вы помните? Вы знаете?
— Но переговоры по поводу Сирии продолжаются? — спрашивали министра.
— Да,— подтвердил Сергей Лавров.— И вот сейчас мы встречаемся с господином Эрдоганом, в том числе, очевидно, и по этому поводу. И в Женеве о многом договорились. И эти договоренности могут перейти в резолюцию Совбеза ООН. Но главу 7-ю устава ООН мы понять не можем (7-я глава устава ООН разрешает применение военной силы в определенных, довольно широких случаях.— А. К.).
Видимо, эту главу хорошо понимали только товарищи Сталин и Громыко, которые и принимали этот устав ООН от имени СССР в 1945 году.
Министр иностранных дел еще, видимо, не отошел от переговоров, которые состоялись накануне у Владимира Путина со спецпосланником ООН Кофи Аннаном (см. "Ъ" от 18 июля).
— Надо понимать,— говорил господин Лавров,— что Башар Асад сам не уйдет. Да это уже всем понятно. А что, кто-то думает, что если Россия решила бы отказать в поддержке на уровне Совбеза ООН, вопрос решился бы? Но ведь в Женеве-то договорились! Мы же сказали, что не держимся за режим Башара Асада! То есть дали понять, что возможна ситуация, когда он уйдет! И что изменилось? Они (Сергей Лавров, очевидно, имел в виду западные страны и США.— А. К.) хотят еще большей определенности от нас: чтобы мы сказали, что Асад должен уйти.
Видимо, Сергея Лаврова, грубо говоря, допекла вся эта история. Возможно, что он говорил сейчас не то, что следовало говорить журналистам. Но и не узнать об этом они уже не могли:
— Нам говорят наши партнеры: а пусть Асад выведет свою армию из городов. И армия выходила, а те (вооруженная оппозиция.— А. К.) сразу туда заходили. Мы тогда предложили одновременно отводить вооруженные формирования от городов. Но и это не вышло. Нам ответили: "Ну, подконтрольные оппозиционные войска можно вывести в казармы. А остальных куда девать? Они действуют сами по себе".
— Неужели ничего нельзя придумать?! — спросил кто-то из российских журналистов.
— Это требует напряжения мозга,— выразительно ответил господин Лавров.— А когда мы призываем не допустить раскола конфессий, они говорят: вы за суннитов или шиитов?
На вопрос, идет ли в Сирии гражданская война, Сергей Лавров в сердцах сказал:
— А как вы думаете, если воюют друг против друга граждане одной страны и убивают все больше и больше, причем по конфессиональному признаку!..
Впрочем, после этого министр иностранных дел России предпочел добавить, что в международном праве вообще-то нет такого термина, как гражданская война, но есть такой термин "внутренний вооруженный конфликт".
— А это значит,— сказал министр,— что воюют граждане одного государства, хорошо вооруженные.
Этого пояснения было достаточно, чтобы понять, что, по версии Сергея Лаврова, происходит в Сирии.
— А могут без вас начать? — спросил я за пару минут до начала переговоров, и господин Лавров оживленно перебил меня:
— Сегодняшнюю встречу? Нет, никак не смогут!
— Я имел в виду, что в конце концов резолюция Совбеза ООН окажется ни к чему и достаточно будет решения НАТО о начале бомбардировок в Сирии? Так ведь, мягко говоря, случалось раньше,— сказал я.
— Конечно, могут!.. — тяжело посмотрел на меня господин Лавров.— Еще бы не могли...
Тут к нам подошел один из российских дипломатов и сообщил:
— Вы представляете, только что убит министр обороны Сирии! (см. материал на этой же стр.— "Ъ")
— Что? — переспросил Сергей Лавров.— Убит?! Ну вот! Так все и происходит!
— События опережают ход переговоров? — осторожно предположил подошедший собеседник.
— Да эта резолюция Совбеза!.. Если прямо сказать...
Но Сергей Лавров все-таки удержался и не стал говорить прямо. Он нашел в себе силы остаться дипломатом.
— Они хотят легитимизировать ливийский сценарий,— закончил он.— Такие амбиции...
Во время встречи переговорщики долго обедали, потом оставили Владимира Путина и Реджепа Эрдогана один на один друг с другом.
Ожидание, когда они выйдут на пресс-конференцию, затянулось еще на час с лишним.
Сергей Лавров в это время делился с коллегами:
— Мы ведь делаем все, что можем, чтобы сохранить государство Сирию... Да, вмешиваться не будем, если будут удары (по правительственным, очевидно, войскам.— А. К.). Но ситуация зайдет дальше, чем в Ливии. Ведь при Асаде все религиозные меньшинства были защищены. Сейчас все может быть по-другому. Мы делаем абсолютно все, что можем. Наша совесть чиста.
Наконец перед журналистами появились Владимир Путин и Реджеп Эрдоган.
Владимир Путин говорил слова, которые вряд ли имели прямое отношение к теме переговоров: прежде всего об уровне торгового оборота между странами, конечно... Явно не это в первую очередь сейчас волновало обоих лидеров, тем более журналистов. Но господин Путин тем не менее рассказывал и рассказывал про развитие металлургии, про отдых россиян в турецких территориальных водах...
Господин Эрдоган тоже старался казаться оптимистичным, особенно в отношении все того же взаимного товарооборота. Обоим лидерам уже видится желанной цифра в $100 млрд в год.
Я тогда спросил господина Эрдогана:
— Турция занимает непримиримую позицию по поводу Башара Асада. При этом, как и Россия, Турция больше многих других стран заинтересована в стабильности и развитии в регионе. Но не опасаетесь ли вы, что если Башар Асад уйдет, Сирия, да и другие соседние страны, погрузятся в тотальный хаос?
— Спасибо за вопрос,— казалось, растроганно поблагодарил турецкий премьер.— Прежде всего, мы категорически выступаем против нарушения целостности Сирии! Но на территории Сирии лишились жизни больше 16 тыс. человек! 40 тыс. беженцев находятся на территории Турции. 150 тыс.— на территории Иордании... Должна торжествовать воля народа... Мы желаем, чтобы судьбу Сирии после Асада решил народ. Такая задача, по нашему мнению, стоит и перед постоянными членами Совбеза ООН... Пусть царит мир в Сирии.
Говоря о постоянных членах Совбеза, господин Эрдоган имел в виду, конечно, Россию.
А господин Асад для него уже не существует.
По крайней мере, как лидер Сирии.
И хотелось бы понять, для кого еще существует.
Похоже, что уже ни для кого.