Премьера кино
Выход на экраны "Космополиса", одного из наименее успешных фильмов Каннского фестиваля, вряд ли объединит поклонников Дэвида Кроненберга и Роберта Паттинсона, подозревает АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Именно на такое объединение был рассчитан проект, придуманный португальским продюсером Паулу Бранку. Он предложил Кроненбергу экранизировать футурологический роман Дона Делилло, пригласив звезду "Сумерек" на роль бездушного миллиардера финансиста Эрика Пэкера, пускающегося в своем белом лимузине в одиссею по Манхэттену, чтобы стать свидетелем и участником тотального коллапса. Таким образом, сразу возникал образ вампира-кровососа, нестареющего монстра Уолл-стрит, антигероя современного капитализма. А Кроненберг охотно изображал из себя марксиста, призывая в союзники классиков "всесильного, потому что верного" учения. Но даже если бы явился Маркс собственной персоной, он бы не смог завести мотор совсем не божественной кроненберговской машины, безнадежно застрявшей в нью-йоркских пробках на пути Эрика в его любимую парикмахерскую. Как назло, она оказалась на другом конце острова, а посетить ее герою вздумалось аккурат в тот день, когда происходят похороны популярного чернокожего музыканта плюс по магистралям Манхэттена едет президент страны.
За почти что десять лет со времени выхода книжки Делилло мир пережил очередной экономический кризис, что фактически сняло с нее налет футурологии, превратив сюжет в узнаваемую современность. Однако именно это нарушило хрупкую грань условности, за которой начинается доверие к самым невероятным вещам. Если ХХ век прошел под знаком антиутопий, в ХХI веке они приобрели характер милой старомодности, все страшное, что только можно вообразить, уже произошло, и мы достаточно напуганы, чтобы нарастить броню неуязвимого равнодушия. Герой Паттинсона именно это и изображает — полное наплевательство и цинизм, которыми он отгораживается от ужасов капдействительности за стенками лимузина, уютно разместив свой зад в черном кожаном кресле.
Действительность, конечно, пытается настичь его — в лице то пифии, предупреждающей о финансовом крахе, то тортометателя, преследующего богачей, то отчаявшегося безработного. Но все же звуконепроницаемый и пуленепробиваемый лимузин с туалетом оказывается неплохим убежищем, позволяя почти всем героям, кто туда попадает, комфортно наблюдать конец света изнутри машины, которая в результате становится не только основной декорацией, но и главной героиней этой истории. Тут вспоминаются и специально сконструированный, совершенно живой танк из израильского фильма "Ливан", сквозь прицел которого увидены боевые действия, и нашумевшая пятнадцать лет назад "Автокатастрофа" самого Кроненберга, где машины стали полноценными сексуальными объектами великолепных совокуплений. Вообще можно себе представить, что бы сотворил ранний Кроненберг, бывший непревзойденным мастером всяких технических придумок и рукотворных чудес, с этим сюжетом, да еще если бы имел в своем распоряжении молодого Джереми Айронса периода "Связанных насмерть". Однако и Кроненберг уже не тот, и Паттинсон хорош совсем для другого. Его неподвижное лицо добавляет статики и подчеркивает малобюджетность фильма: всего-то $20 млн, которых явно не хватило для полноценных нью-йоркских съемок, а заменяющий столицу мира, плывущий за окнами в рир-проекции провинциальный Торонто — слишком очевидный паллиатив. Скромные уличные беспорядки, время от времени попадающие в кадр, можно было бы снять и в Москве, эффектная апокалиптика романа слабо визуализируется, и в основном о конце света мы узнаем из неутихающей болтовни о коррупции, власти и мистике денег, а этой риторикой сегодня никого сильно не поразишь.
В помощь безжизненному Паттинсону режиссер привел целую компанию актеров-виртуозов во главе с Полом Джиаматти и Матье Амальриком, что несколько оживляет картину, но явно просчитался с Жюльетт Бинош — французской гастролершей, которую один из блогеров предложил переименовать в Жюльетт Бриошь. Французская звезда в роли арт-дилерши позирует полуобнаженной в тесном пространстве автомобиля, одновременно пытаясь соблазнить Эрика часовней Ротко, но выглядит, как обычно, пресной бывшей красоткой. Эту заминку на пути через Манхэттен мы бы легко пережили, если бы Кроненберг вспомнил свое анархистское прошлое и, как бывало встарь, заправил машину более зажигательным топливом.