Потому что электорат в России женского пола
У генерала Лебедя — слишком низкий голос и неподвижная мимика, а это подсознательно внушает людям тревогу. Но зато он воспринимается как воплощение силы и мужественности. А в нашей стране, где электорат, в том числе и мужской, жаждет прежде всего любви и защиты — то есть демонстрирует женские стереотипы поведения,— это самое главное. После второго тура выборов в Красноярске интервью нашему корреспонденту АННЕ Ъ-ФЕНЬКО дала известный политический психолог, профессор ЕЛЕНА ШЕСТОПАЛ.
Елена Шестопал — доктор философских наук, профессор МГУ, вице-президент Международной ассоциации политической психологии, консультант многих ведущих российских политиков.
— Елена Борисовна, чем вы объясняете успех Лебедя?
— Начнем с простого: внешность. Что замечает избиратель, глядя на Лебедя и Зубова на экране телевизора? Лебедь покрепче, покруче. Мужиковатый. Что же касается Зубова, чисто мужских ходов он демонстрирует немного. Он человек, пришедший из науки, не свободный от стереотипов интеллигентского поведения. Зубов дал много поводов, чтобы все, кто надо, поняли: человек он вялый и капризный. Он обижается. Это женский способ реакции на проблему. Если не заплакать, то надуть губы. Лебедь, напротив, один из самых мужественных политиков. Типичные стандарты поведения Лебедя — подчеркнуто маскулинные. Согласно нашим исследованиям, Лебедь стабильно, начиная с 1990 года, воспринимается населением как самый мужественный политик.
В нашей стране, где женский электорат на 3,5 млн превышает мужской, это важно. В России просто больше женщин, чем мужчин, особенно в старших возрастах. На сегодняшний день есть данные об очень высоких показателях мужественности у Лебедя, у Немцова. Были очень хорошие показатели у Ельцина, у Лужкова, у Черномырдина. Сейчас лучше, чем год назад, у Явлинского. Очень низкие показатели по этому параметру у Зюганова.
— На какие еще показатели в первую очередь ориентируются избиратели?
— Сила. Причем сила в буквальном смысле — не как сила духа, а как демонстрация власти. Ельцин воспринимался как самый сильный из всех политиков даже в сентябре 1996 года, когда был тяжело болен. Он в тот момент доказал всем, что он хозяин: выиграл выборы и может еще 3 года лежать на печи.
— То есть Ельцин хорошо понимает, что он делает, когда обостряет конфликты и демонстрирует силу?
— Он, может быть, и не понимает, но чувствует. И он совершенно прав, когда презрительно относится к вопросу о выборе галстуков... Имидж — ничто, жажда власти — все. Так вот, по силе на сегодняшний день есть один фаворит. Это, конечно же, господин Лебедь: он воспринимается как самый сильный российский политик.
— Эта потребность в сильном лидере отражает тоску людей по сильному государству?
— Это сила как способность защитить. Самая главная потребность людей, которая совершенно не реализуется сегодня, — это потребность в любви и защите. Согласно исследованиям социологов, на первом месте у людей стоит потребность в безопасности, на втором — любовь и забота и только на третьем — материальная обеспеченность. И сильный лидер — это тот, кто обещает в первую очередь любить и заботиться.
— И потребность в мужественных политиках отражает эту потребность быть любимыми?
— Да. И это не обязательно чисто женская потребность. Она в равной степени свойственна и мужчинам. Наши современные мужчины стремятся, чтобы о них заботились. То есть в некотором смысле электорат в нашей стране вообще женского пола.
— Что еще необходимо российскому политику для успеха?
— Агрессивность — способность защитить себя и напасть на другого. Для вегетарианских политиков у нас еще не пришло время. Вальяжным, спокойным, рассуждающим людям делать в российской политике нечего. Самые агрессивные политики — это, конечно же, Лебедь, на втором месте — Черномырдин, на третьем — Жириновский.
— Есть ли у Лебедя черты, которые, на ваш взгляд, должны отталкивать?
— Да. Это тревога, которую он вызывает. Мы говорили о том, что он агрессивен по своей природе, кусач, силен. Но, видимо, есть некая грань, которую он переходит и вызывает неосознанную тревогу. А кроме того, это неподвижность мимики и очень низкий голос. Исследования, проведенные в Венгрии, показали, что голоса дикторов воспринимаются по-разному в зависимости от тембра. И низкие голоса вызывают тревогу. Можно сразу вспомнить Левитана, голос которого до сих пор у людей старшего поколения вызывает мурашки. Это голос для торжественных случаев.
— Верят ли избиратели Лебедю?
— Лебедь воспринимается как человек, которому нужна не власть как таковая, а который хочет что-то сделать. Люди интуитивно приписывают политикам свои собственные мотивы.
— Законы жанра предполагают определенную роль, в которой выступает политический деятель: отца, спасителя, строителя... Какова, на ваш взгляд, нынешняя роль Лебедя?
— Он пытался сыграть разные роли, но их диапазон задается его генеральским мундиром. Уж как ни стараются его от этого генеральского амплуа избавить, даже улыбаться научили, а все-таки эта генеральская стать сохраняется. Я думаю, что ему от этого не откреститься.
— А важна ли вообще для российской политики пресловутая американская улыбка?
— Если это идет изнутри, то будет восприниматься положительно. Но когда начал улыбаться Лебедь, я, например, стала доверять ему меньше. Если человек начинает "лыбиться", когда все так паршиво, он воспринимается как неискренний или неумный человек.
— Елена Борисовна, как работают политические психологи, какими приемами пользуются?
— Чаще всего приходится работать на дистанции и пытаться получить достоверную информацию о человеке по внешнему поведению. Тут годятся разные способы. Это, во-первых, тексты политика — то, что и как он говорит. Причем это не обязательно принадлежащие ему самому слова. Даже в тех текстах, которые писал спичрайтер, большинство политиков что-то принимают, а что-то не принимают и вычеркивают. Еще лучше наблюдать за политиками во время пресс-конференции, где все-таки не на все вопросы заранее подготовлены ответы. Я занимаюсь тем, что анализирую видеосъемки. Практически у всех политиков невербальный язык выдает их с головой. В тех случаях, когда у психолога есть "доступ к телу", ему несколько проще. Хотя работа с политиками показывает, что, во-первых, у них всегда мало времени на психологическую диагностику, а, во-вторых, они боятся тестирования.
— Насколько много зависит от профессионалов, которые проводят предвыборную кампанию, разрабатывают имидж?
— По мнению специалистов, можно увеличить или уменьшить количество голосов на 10-12%.