Премьера кино
Вчера в прокат вышел фильм "Темный рыцарь: Возрождение легенды" (The Dark Knight Rises), которой Кристофер Нолан закончил свой триптих о мучительной самоидентификации миллиардера-сироты Брюса Уэйна, известного также как Человек-летучая мышь. Фильм идет долго, сделан основательно, имеет не только зрелищную, но и психологическую сторону, однако отбирает у зрителя больше энергии, чем возвращает в финале,— такое ощущение возникло у ЛИДИИ МАСЛОВОЙ.
То, что вся нолановская психоаналитическая бэтмениана — вещь несколько депрессивная, ни для кого не новость с тех пор, как семь лет назад Кристофер Нолан в фильме "Бэтмен: Начало" представил нам угрюмого героя Кристиана Бейла не каким-то там ряженым клоуном, на миллиардерском досуге развлекающимся борьбой с преступностью, а трагической фигурой, терзающейся различными сомнениями и эмоционально уязвимой. В "Возрождении легенды" речь идет, конечно, и о душевном возрождении, а не только о возвращении Бэтмена к активному образу жизни. Безмятежное существование Готэма, где криминал присмирел и забился по углам на восемь лет, прошедших после окончания предыдущего фильма, нарушают бойкая длинноногая дамочка (Энн Хэтэуэй), которая вторгается в апартаменты самого Брюса Уэйна и забирает фамильное жемчужное колье, а также какой-то голый по пояс террорист-анархосиндикалист в черном садомазореспираторе (Том Харди). Приходится Брюсу Уэйну, который, потеряв смысл жизни, ведет уже вполне стариковское существование, ходит с палочкой и жалуется на затвердевшие хрящи в коленях, воскрешать Бэтмена из небытия, снова наряжаться в мышиный плащ, натягивать на голову уши и, покряхтывая, лезть в новенький летающий бэтмобиль, как раз только что сконструированный его техническим помощником (Морган Фримен). По эмоциональной части Уэйну по-прежнему помогает верный дворецкий Альфред — играющий его Майкл Кейн продолжает наращивать чувствительность уже совсем бессовестным образом и в какой-то момент откровенно, чуть ли не по-женски, плачет. Гэри Олдман привычно сверкает своими очками, все такими же кристально прозрачными, как и совесть его персонажа, комиссара Гордона, обеспечивающего в "Темном рыцаре" что-то вроде морально-этической стабильности (которой не может похвастаться сам Бэтмен, все время думающий, так ли уж он прав) и пытающегося настаивать, что добро все-таки не совсем беспомощно и недееспособно и что победа зла совсем не предрешена — среди прочего комиссар выражает твердую уверенность, что прокурор Харви Дент, "светлый рыцарь", погиб в конце прошлой серии не напрасно. У комиссара подрастает симпатичная смена (Джозеф Гордон-Левитт), а из других новых сочувствующих Бэтмену очень кстати подворачивается персонаж Марион Котийяр — она, однако, не love interest, а просто дружественная благотворительница.
Когда полуголый террорист накидывает овчинный тулупчик, а главным его аргументом становится нейтронная бомба, изготовленная физиком-ядерщиком Леонидом Павловым, становится понятно, что так смущавшая жителей Готэма разница между темным и светлым рыцарями очень скоро может стать не принципиальной, если последний оставшийся рыцарь не успеет вынуть ядро из реактора. Освободить Бэтмена от этой почетной обязанности пытается Женщина-кошка — как выясняется, это именно она даже не украла, а фактически отобрала у него маменькины жемчуга. Теперь она пытается воспитать в изъеденном чувством долга герое побольше эгоизма, объясняя ему, что жителям Готэма, которые считают его злодеем, он давно ничего не должен и спасать никого не обязан, однако разговоры эти особого эффекта не производят. Энн Хэтэуэй, чуть ли не выпрыгивавшая из трусов, чтобы заполучить эту роль, в обтягивающем костюме выгодно демонстрирует все свои стати, но лицом напоминает скорее женщину-овцу, или, если выразиться покомплиментарнее, женщину-лань с черными глазами, полными неизбывной скорби. Ей так и хочется задать коронный вопрос Джокера (которым сильно украсил прошлого "Темного рыцаря" Хит Леджер): "Why so serious?" — в вольном переводе: "Че грустим?" Впрочем, вопрос этот давно многие пытались переадресовать и самому автору "Темного рыцаря". В "Возрождении легенды" все очень серьезны, и если комиксы, скажем, студии Marvel иногда страдают некоторой туповатостью, то фильм Кристофера Нолана немного впадает в другую крайность под названием "горе от ума": стоит ли так утяжелять историю о супергерое, суть которого, в том числе и внутренняя, по идее заключается в том, что он может летать? В результате эта массивная картина эпического калибра, имеющая ряд весомых достоинств, и не только чисто визуальных, иногда проваливается между двух стульев: часть тинейджеров может не понять, зачем здесь столько умных разговоров, а для взрослых все эти "умные" разговоры все-таки недостаточно умны и очень редко — остроумны и в конечном счете все эти психологические гири, болтающиеся на Бэтмене и замедляющие его полет, крадущие скорость и портящие веселье, сделаны из экономичного и не имеющего какой-то исключительной ценности сплава. И хотя в убийственно серьезной нолановской мышиной трилогии самый удачный персонаж — Джокер — и тот смеется только потому, что у него порван рот, тем не менее приятно сообщить в качестве традиционного спойлера: в финале "Возрождения" наконец освободившийся от маски тоскующей мыши человек все-таки понемногу начинает улыбаться.