London Eye
Наш лондонский резидент НИКИТА КОЛЕСНИКОВ проник в мир гостей олимпийского Лондона, чтобы понять, как им несладко. И канадцам, и бразильцам, как выяснилось, чего-то все-таки на этих Играх не хватило.
Весь смыл существования олимпийского Лондона сейчас — это Игры. Вчера я был на них — на волейболе, и хотел писать про них — про трибуны. Но так получилось, что из-за этого я так и не поел за весь день и уже в два часа ночи зашел в "Макдоналдс", который (о слава мировой империи гамбургеров!) был открыт. Собравшись за едой обдумать канву задуманного околоволейбольного текста, я вдруг понял что тут, в "Макдоналдсе" глубоко за полночь, вокруг меня собирается совершенно потрясающий материал совсем для другой колонки!
Ну что вам сказать? Это вам не паб на Пиккадилли!
"Макдоналдс" предстал предо мной в каких-то мультяшных тонах диснеевского "Винни-Пуха" и был буквально набит иностранцами. Не успел я встать в очередь, как ко мне подкатили два паренька очевидной ориентации и вкрадчиво спросили, атлет ли я. Едва успев отвязаться от них, я попал под тот же вопрос, но уже от датчанина правильной ориентации и благодушной наружности. От датчанина вопрос прозвучал уже в совершенно утвердительной интонации: "Атлет!?"
Не успев объяснить ему, что я не спортсмен, я был буквально развернут в другую сторону молодым канадцем, который в лоб спросил меня, что я думаю об олимпийской войне американцев с русскими. И тут же, еще громче, про то, в какой команде за русских я играю. Да, и все из-за моей формы Bosco, которая делала из меня в глазах иностранцев натурального русского олимпийца. Такого я, честно говоря, не ожидал. Англичане так на форму не реагируют (то ли привыкли они к ней уже, то ли им вообще все по барабану).
Канадец показался мне благопристойным и безобидным, по крайней мере, по сравнению с той парочкой геев, что пытались выяснить не только про мой атлетизм, но еще и про то, где я живу. И я принял его приглашение присесть с ним за столик. Одет он был, конечно, мощно: зеленые штаны, красные кроссовки и желтая майка. Если бы англичанин оделся так (желтое с зеленым и красным в комплекте), то его же соседи подошли бы к нему только спустя недели две-три (срок как раз равный Олимпийским играм) и то только для того, чтобы узнать, все ли с ним в порядке. А уж сесть с незнакомым человеком за столик для англичан — неприемлемое безумие. Для канадцев — нет, отнюдь.
— Да, иностранцам здесь действительно несладко,— выдавил мне канадец с некоторым сожалением.
Он здесь четвертый день (его глаза постепенно наполнялись тоской, и это в "Макдоналдсе", без пива!), но новых друзей так и нет — не дружат англичане. Я предложил ему вместе сходить на дзюдо (которое еще осталось) и не пожалел об этом — канадец обладал пропуском на все.
Он и успел повидать всего.
— Правда,— сказал он,— я тут сходил на теннис и после этого начал пить. Второй день не помню.
Оказывается, и с канадцами такое бывает.
— Бедный Милос Раоник,— говорил он мне, тщательно складывая салфетку.— Я своей шкурой ощущал, как зрители держали его, а как только их ор начинал спадать, он начинал проигрывать.
— Ах-ха-ха! — это в наш разговор встрял сидящий рядом бразилец.
Он тут же, с легкой руки (точнее — с очень легкого языка) канадца, железно поверил, что у меня три золотых медали (думаю, до конца дней своих он будет думать, что ел в "Макдоналдсе" с реальным медалистом).
— Почему,— сказал бразилец,— большинство шуток на открытии Игр можно было понять, только если ты англичанин?
— Да,— поддержал тут же тему канадец.— И что это за овечки были там?.. Вы созвали весь мир смотреть на Игры, а мир не прошел отбор по IQ, потому что, чтобы оценить этот спектакль, нужно быть только британцем.
— А мы должны были показать миру, что "we've still got it" (приблизительно переводится как "мы не потеряли духа".— Н. К.)! — гордо прокричал оказавшийся рядом англичанин и тут же перевел взгляд прямо на меня:
— Поздравляю с вашими медалями. Вы пловец?
— Да я не...— начал было объясняться я, но тут вмешался сидящий по другую сторону новозеландец.
— Вы, друзья, и в подметки не годитесь русским атлетам,— сказал он, обхватывая меня удавьей хваткой и восторженно тряся.— Вы из дзюдо? Они в первый день взяли золото на дзюдо! Вот это начало! А вы в первый день ничего не взяли...
— Мы нормально выступили,— запротестовал англичанин.— Просто несколько сдержанно. Мы вообще такие... Сдержанные.
— Вы не сдержанные, вы нежные какие-то... Вот вас и грохнули австралийцы (это уже про мой волейбол.— Н. К.). А так вас выпустили на разогрев публики, вы там мялись-мялись и проиграли. Вот как может один человек подать пас, а двое других уступают его друг другу, и мяч падает на пол?
— Ну, уступить другому — для нас святое дело, это рефлекс,— защищался англичанин.— Вот ваши русские никому не уступают. И что? Как американцы выходили на парад? Как будто это вообще их арена! А ведь это наша арена! А как русские монополизировали оператора! Ведь он только и вился вокруг русских! Это же бестактно! Вульгарно!
— Наши тоже расстроились, когда оператор обошел нас и ушел к русским,— сказал бразилец.— Но потом мы объединились с ними, соединили флаги и начали сообща скандировать. Они: "Бразилия!" А мы: "Россия!" И вышла дружба народов. Один из наших намотал вашему на голову бразильский флаг, а тот не обиделся, а, наоборот, замотался в него еще больше, обнялся с нашим, и они вместе принялись что-то петь...И это было интересно! Понимаете вы, черствые сухари? Сердечно!
Я вспомнил, с каким восхищением смотрела на меня, восторженно скандировавшего "Вива Бразилия! Вива Россия!" и обнимавшего бразильскую девушку, другая девушка, кажется из CNN, и как до ушей улыбались мы все. Сердечно!
А хорошо, что колонка получилась не про волейбол...