Пожарным Нижневартовского района, где из-за лесных пожаров действует режим ЧС, удалось одним из первых справиться с большинством крупных возгораний. Однако на территории Ханты-Мансийского автономного округа продолжают действовать два масштабных очага. Как выяснил "Ъ", чаще всего справиться с огнем мешает зависимость пожарных от бизнеса и сотрудников других ведомств.
В Нижневартовске 1 августа первый за полтора месяца день без смога. Запах гари еще чувствуется в помещениях, но на улицах свежо и уже нет такого пекла, как день назад. В этом, конечно, исключительно заслуга природы: ветер согнал весь дым в соседнюю Томскую область.
То, что Нижневартовск будет задыхаться, как Москва в 2010 году, местным жителям стало ясно еще в конце мая: уже тогда установилась аномальная жара, не было ни одного ливня, мелели реки. Местные власти как могли готовились к пожарам, но теперь разводят руками — это самая крупная засуха в Сибири за последние 30 лет.
"Я была в Москве во время смога, но там все длилось недели две, а у нас полтора месяца. Тут мы столицу переплюнули,— говорит местная блогерша Ксения Бугрименко.— И если москвичей возмутило, что в разгар бедствия в отпуск уехал мэр Юрий Лужков, то у нас в отъезде не только мэр, но и губернатор вместе со своим заместителем". В городе осталась только сити-менеджер Алла Бадина, поэтому главным объектом недовольства стала она.
Весь день по телеканалам крутят ролики с призывами как можно меньше бывать на улице, а также рассказывают о местном ноу-хау: перевалочных пунктах с кондиционерами, организованных чиновниками (а что ж далеко ходить?) в местных органах власти. "Мы сообщаем их адреса по телевидению. Но число вызовов скорой помощи все равно увеличилось на 10%, людям нехорошо. Остается только молиться о дожде",— говорит сити-менеджер Алла Бадина и стучит по дубовому столу в кабинете, когда я говорю ей, что после коллективного молебна в Томской области число лесных пожаров только увеличилось.
В приемной у начальника Нижневартовского лесничества Егора Збродова лежит памятка "Как надо работать" автора В. И. Ленина. "В советское время действительно знали, как строить работу. Теперь не так",— говорит он. Теперь господин Збродов, чье ведомство непосредственно отвечает за тушение пожаров, в отличие от вождя революции находится в заложниках у капитала. После принятия нового Лесного кодекса, автором которого была нынешний губернатор Ханты-Мансийского автономного округа Наталья Комарова, пожарные вынуждены полагаться на арендаторов вверенных им земель и постоянно просить помощи у федералов. И те и другие помогают не очень охотно. "Владельцы нефтегазовых комплексов соглашаются помочь техникой и людьми только в том случае, если огонь подходит к их предприятиям. А так мы просто рассылаем письма и ждем, кто ответит. Это, конечно, ненормально",— признает он. Сейчас в 23 м от Нижневартовска, в районе деревни Зайцева Речка, остаются непотушенными два лесных пожара площадью 135 га и 120 га, и господин Збродов пытается выторговать у местных предпринимателей бульдозер, чтобы окопать горящие торфяники. "У нас нет инфраструктуры, нет толковых авиаторов — все они ушли в частный сектор, а вся ответственность за тушение пожаров лежит на нас, а не на более обеспеченном МЧС",— говорит он. Из-за этого, объясняет господин Збродов, даже тушение небольшого числа природных пожаров проходит на пределе возможностей людей и техники.
Профессиональная ревность пожарных по отношению к коллегам из МЧС чувствуется. На поле под Нижневартовском переброски на вертолете к очагам возгорания ждут две группы: работников "Авиалесохраны" и МЧС. Пожарные парашютисты в тренировочных штанах и камуфляжных анораках, повалившиеся на тюки с провизией и обменивающиеся матерными анекдотами, на фоне соседней группы одетых в форменные майки эмчеэсовцев кажутся больше похожими на волонтеров. Однако настоящие волонтеры здесь сотрудники МЧС: закон не обязывает их принимать участие в тушении пожаров, ведомство может дать лесничеству своих людей, а может не дать. "Я здесь уже с начала лета. Раз в десять дней забирают, командировку продлили опять",— причитает бородатый парашютист "Авиалесохраны".
В это время на мобильный господину Збродову, который тоже ждет вертолет, звонят из МЧС. Он сосредоточенно слушает, потом отходит в сторону: "Сказали, что группа МЧС, тушившая лес пять дней, больше работать не хочет, просит ее увозить. Видимо, придется перебрасывать туда наших".
Когда в небе появляется Ми-8, парашютисты на автомате приседают на одно колено, закрывая глаза руками, а затем начинают забрасывать в машину свои тюки. В кабине они сразу умолкают и сосредоточенно смотрят в иллюминаторы. За ними — окутанные дымом деревья. Ветер разносит плотный смог так, что издалека кажется, будто над лесом возвышаются огромные айсберги. Вертолет снижается у самой кромки горящего леса, и сотрудники "Авиалесохраны" начинают высадку. Из кабины на землю летят мешки с картошкой, палатки, а также средства борьбы с огнем — лопаты и заплечные ранцы с водой — лучше этого пока никто ничего не изобрел. "Странно,— кряхтит один из высаживающихся,— а раньше, в старину, ведь леса никто не тушил, так природа сама обновлялась..."
Пилот захлопывает за ним люк и поднимает машину в воздух. Вертолет наполняется удушливым запахом Москвы 2010-го.