Без веры и надежды

Фильм бывшего документалиста австрийца Ульриха Зайдля "Рай. Любовь" задуман как первая часть эпического полотна из трех фильмов про поиски тремя женщинами означенных в названиях ценностей — любви, веры и надежды. В первой части, которую Зайдль представил на Каннском фестивале, пятидесятилетняя туристка Тереза (Маргарет Тизель) отправляется в Кению. По приезде Тереза брезгливо наводит блеск на чисто вымытые гостиничные раковину и унитаз (Зайдль очень дотошен в деталях) и, обустроив территорию в своем вкусе, отправляется на пляж. Там шезлонги с туристами из Европы отделены условной демаркационной линией от остальной части пляжа, вдоль этой линии прохаживается гостиничный охранник, а за ней туземцы поджидают "сахарных мамочек" с дешевыми ожерельями из ракушек. Как скоро выясняется, сувениры это только предлог — в основном туристки средних лет направляются на кенийские пляжи за сексом. В гостинице Тереза находит четырех товарок, с которыми обсуждает общий интерес: все негры для пришлых европеек одинаковы с лица, зато можно различать их по росту, и при правильном подходе именно они могут дать женщине то, что ей нужно. На родине удел дам забальзаковского возраста — липосакция и упреки одутловатых мужей в том, что они, мол, уже не юные девушки и их раздавшиеся тела больше не вызывают желания. А здесь совсем другое дело. "Уж чем я только не жертвовала ради мужиков — то одного, то другого, да все без пользы. И вот, наконец, меня считают красивой — такую, какая есть",— убеждает Терезу вновь обретенная подруга (Инге Маукс). Подруга — веселая заводная дамочка без комплексов — уже подсуетилась и завела местного молодого любовника, купила ему мотороллер и страшно им довольна: "Я трачу на него деньги, ну да, но он отлично отрабатывает мои инвестиции!"

Теперь черед Терезы обрести похожее счастье с первым попавшимся продавцом ракушек — но слишком прямолинейный жиголо Габриель (Габриель Мваруа) ее отпугивает. Зато следующий — Мунга (Петер Кацунгу) проявляет должную деликатность, ни о чем Терезу не просит и, приведя к себе домой, первым делом заботится, чтобы она расслабилась, предлагая ей пальмового вина и косяк с марихуаной. Тереза послушно расслабляется, и дело слаживается — только в скором времени у Мунги обнаруживается целый рой нуждающихся родственников, на которых он отныне ежедневно назойливо клянчит деньги, причем вытягивает из Терезы не просто мелкие подачки, а довольно значительные суммы. И если разбитная подруга Терезы давно освоилась и не питает иллюзий по поводу ситуации с куплей-продажей туземной любви, то Тереза — идеалистка. С несвойственной ее возрасту и опыту наивностью она ждет того, кто заглянет ей прямо в сердце и увидит в ней человека, а не сахарную мамочку-спонсора. Самое интересное начинается, когда ее надежды закономерно идут прахом и она в остервенении набрасывается на Мунгу, выдававшего свою жену за нуждающуюся сестру. Отныне в Терезе просыпается белая госпожа, готовая использовать на все готовых кенийских парней без разбору и без лишних угрызений совести. Все участники этой сделки получают именно то, чего хотели, и никто не остается внакладе — но счастья как не было, так и нет. Вместо него — сплошное унижение и эксплуатация, причем с обеих сторон. Довольно тягостно наблюдать за распоясавшимися дамочками, которые дарят Терезе на день рождения живой подарок — мужчину-проститутку и по очереди на спор пытаются его возбудить, демонстрируя ему обнаженные увядшие телеса. Зайдль никому не дает ни спуску, ни пощады — ни своим персонажам, ни зрителю. Никакой любви героине Зайдля не светит нигде — даже в отношениях с вялой великовозрастной дочерью, которая забывает поздравить курортную мамочку с днем рождения, хотя по жизни все время пялится в телефон, а Тереза дважды шлет ей призывные сообщения.

Зайдль, определенно, из тех людей, которые "этой планете поставили бы ноль", поэтому боязно даже представить, какие он предъявит ей претензии в следующих частях своего триптиха — "Рай. Вера" и "Рай. Надежда". Из первой части пока следует, что никакой любви тут не водится. Миром правит культ молодости, а деньги не тот инструмент, который может это исправить, потому что лишь усугубляют унижение. Зайдль убедительно демонстрирует это своим излюбленным способом — методично тычет неприятной правдой прямо в лицо. С этой правдой ни в коем случае не хочется соглашаться, а тянет возразить — возможно, именно такой реакции от своего зрителя он и добивался: чтобы человеку отчаянно захотелось в тепло, нужно подержать его на холоде.

В прокате с 16 августа