Гвардия ленинградской торговли

Кира Долинина

По правде говоря, никогда этот магазин не был самым роскошным магазином города. Роскошными были другие — маленькие, большие, с гербами и без, но этот стал любимым.

Несмотря на более чем убедительный декор снаружи и внутри, строили здесь, на бывшей земле петровского вельможи и даже царского сродственника Артемия Волынского, универсальный магазин не столько помпезный, сколько современный и практичный. До 1907 года, когда два соседних участка на углу Большой Конюшенной улицы и Волынского переулка купило Гвардейское экономическое общество, здесь был извозчичий дом и дешевые "Волковские номера", в которых кто только не останавливался, но краеведы упоминают прежде всего Глинку и Салтыкова-Щедрина. Не самое презентабельное было место. Гвардейские администраторы были людьми рациональными, они оценили в этом участке близость не столько к резиденциям императорской фамилии, сколько к многочисленным военным зданиям — штабам и казармам.

В 1907 году был объявлен международный конкурс, на который было представлено 25 проектов. Но, как это у нас водится, даже из четырех награжденных вариантов ни один организаторов полностью не устроил, и главным архитектором строительства был просто назначен один из конкурсантов-победителей Эрнест Виррих с проектом, в котором были использованы идеи инженера Иосифа Падлевского; потом к работе присоединились еще и другие мэтры. Виррих к тому времени был уже заслуженным строителем зданий нижегородской Всероссийской выставки, Успенского собора в Омске, Политехнического института в столице и, что гораздо важнее, особняка самого Сергея Юльевича Витте на Каменноостровском проспекте. Удачное строительство здания для Гвардейского экономического общества принесет ему потом еще несколько отличных заказов, среди которых ставший образцом многоквартирного дома новейшего времени жилой комплекс Бассейного товарищества собственных квартир на углу улицы Некрасова и Греческого проспекта. Сделавшийся при большевиках страшенным коммунальным клоповником, этот дом до последнего держал лицо и до сих пор незыблемо стоит памятником тому, какими могли бы быть петербургские новые районы, да не стали.

Здание будущего ДЛТ строила немецкая фирма, и строила, надо сказать, по самым новым технологиям: это был один из первых в России проектов с монолитным железобетонным каркасом; фундамент был сделан в виде сплошной плиты, с которой жестко соединены столбы, балки и перекрытия; гигантский атриум перекрывался тройным прозрачным покрытием из стекла с вплавленной в него металлической сеткой; торговые галереи, опоясывающие атриум, опирались лишь на железобетонные колонны высотой в три этажа. Строили очень быстро — основной каркас соорудили за пять месяцев, а открыли магазин спустя всего лишь полтора года после закладки — 7 декабря 1909 года.

К этому моменту в столице империи уже вовсю шла торговая революция. Главной жертвой ее должны были стать цены "с запросом", еще на рубеже веков принятые не только на рынках и в лавчонках, но и во вполне солидных магазинах. Крупные магазины в центре города выставили парижское prix fixe на свои щиты. На самом деле, конечно, это правило не всегда соблюдалось — опытные приказчики своих провинциальных жертв с толстым кошельком узнавали сразу, но постепенно новая манера торговать привилась. Второй победой прогресса стала внятная реклама — моду задал Гостиный двор, где покупателей заманивали в дорогие магазины светящимися в вечной темноте петербургской зимы витринами. Однако настоящим двигателем торговли все-таки оставалось сарафанное радио и любезность приказчиков. Офранцуженный шепоток напомаженных приказчиков с галантерейными манерами и знание всех причуд постоянных клиентов действовал завораживающе. Так было до появления "гвардейской экономки" — универмага Гвардейского экономического общества.

Ничего подобного Петербург тогда не знал — универсальный магазин, где, не выходя на улицу, с точной топографией отделов, можно было купить, как уверяют историки петербургского быта достопочтенные Засосов и Пызин, практически все возможное: от продуктов питания до музыкальных инструментов, от офицерского обмундирования до снаряжения для лошадей, можно было заказать платье, приобрести заграничные предметы роскоши. "Народу в универмаге бывало много, товар первоклассный, цены не выше, чем в других магазинах". Прийти туда мог каждый, но особые привилегии имели члены общества, гвардейские и флотские офицеры, которые в конце года получали доход от собственных покупок в универмаге.

Популярность нового магазина была огромной. Позакрывались многие близлежащие лавки, очевидный отток покупателей был заметен в Гостином. Особым шиком стало не ходить в "гвардейскую экономку", покупать почти то же самое, но эксклюзивное, именное, из рук знаменитых мастеров. В "Записках кирасира" Владимира Трубецкого есть изумительное описание того, как он в 1912 году закупал свою первую экипировку перед производством в офицеры. Непростое это было дело. Долгие ежедневные посещения великого военного портного Норденштрема, который даже из кривоногой коряги мог сделать статного франта. Потом знаменитый магазин "офицерских вещей" Фокина — у него закупалась походная и парадная амуниция в виде всевозможных парадных портупей и виц-портупей, золотых кирасирских перевязей, серебряных лядунок, трехцветных шарфов, кобур, погон, эполет, краг, перчаток и темляков палашных и шашечных. У Фокина же специально мастерилась позолоченная офицерская каска на голубой шелковой подкладке, пригонялись золотые кирасы, покупались палаш, шашка и шпага с клинками фигурной стали и, конечно, "знаменитые фокинские фуражки, которые делались только на заказ и которые признавались в гвардейской кавалерии квинтэссенцией хорошего тона". Покончив с заказами у Фокина, будущий офицер устремлялся к не менее знаменитому сапожнику, заказывая у него "парадные сапоги, сапоги обыкновенные строевые и всевозможные штиблеты, парадные, бальные, лаковые и "обыкновенные", которые тоже были необыкновенны, ибо были творением не столько сапожника, сколько истинного художника".

И, отдельным пунктом, шпоры, которые надо было покупать обязательно "у Савельева". И шпоры, и почти все перечисленное выше спокойно можно было купить и в "гвардейской экономке", но (завидуйте, господа военные!) "ни одни шпоры в мире не могли сравниться с настоящими савельевскими по "благородству" своего звона, а звук шпор в то далекое время был очень красноречив. Так, если вы слышали сзади себя на улице громкое воинственное и вызывающее бряцание, вы не оглядываясь могли смело сказать, что за вами идет либо жандарм, либо какая-нибудь штабная крыса из комендантского управления. Если до вас доносился тонкий, задорный, кокетливый или же крикливый перезвон — вы знали уже, что где-то рядом шествует приехавший в столицу провинциальный ухарь-армеец, гусар-красноштанник. Но если до вашего слуха доносилась мягкая и благородно дзинькующая мелодия — тонкий, воспитанный гвардейский офицер, искушенный в правилах приличия и хорошего тона — офицер, носящий знаменитые савельевские шпоры, приготовленные из какого-то волшебного и, конечно, очень дорогого сплава". Да уж, с подобным армейским haute couture "гвардейская экономка" не могла даже состязаться.

В 1912-1913 годах к основному зданию был пристроен Малый зал, который хоть по качеству отделки уступал первому, но мог взять на себя все возрастающий поток покупателей. Но праздновать победу новой торговли было рано. После революции в 1918-м здание заселили многочисленными канцеляриями и бюро, и даже открытый тогда же Первый государственный универсальный магазин не мог противостоять превращению бывшего дворца консюмеризма в проходной двор. В 1927-м универмаг был преобразован в Дом ленинградской кооперации Ленинградского совета потребительских обществ, но конторы заменили мини-заводиками, производившими хлеб, игрушки и напитки. В 1930-х годах здесь царил вездесущий и загребущий "Торгсин", торговавший за валюту и драгметаллы, а с ноября 1935 года универмаг получил название "Дом ленинградской торговли" (ДЛТ). К этому периоду относится главная городская байка, связанная с ДЛТ,— что диковатая эта аббревиатура (Ну что такое на самом деле "ленинградская торговля"? Торговля могла быть только одна — советская) была сочинена из страха перед тем, что получалось из "нормального" названия такого магазина — Ленинградский дом торговли. Получающиеся от такого наименования инициалы Льва Давыдовича Троцкого в 35-м году могли стоить многим головы, поэтому логику отставили и сочинили это самое нелепое ДЛТ.

Советская власть не принесла этому магазину славы, но сделала его местной легендой. ДЛТ в ленинградской мифологии это не место изобилия, это процесс, путешествие. И это путешествие совершали хотя бы раз все ленинградские дети. Перепрофилирование универсального магазина в магазин прежде всего детских товаров сделало ему судьбу. Поразительным образом все воспоминания ленинградцев о ДЛТ сходятся в одном — мамы возили сюда детей за покупками, дети ездили за мечтой.

Дети 50-х вспоминают часы, проведенные перед витринами с немецкими куклами, дети 60-70-х — огромный отдел гэдээровских игрушечных дорог, дети 80-90-х — немыслимое изобилие Барби-жизни в те времена, когда одна кукла стоила целую родительскую зарплату. Все чохом помнят какое-то совершенно особо роскошное новогоднее убранство ДЛТ, где в центре Большого зала устраивали елочный базар. Почти никто не вспоминает конкретные вещи, купленные в ДЛТ,— покупать здесь было так же мучительно, как и в любом другом советском магазине: очереди, духота, ботинки тесные, размеры и цвета не те, платья синтетические, кусачие. И, конечно, кошмар советского детства — отдел школьной формы на третьем этаже ДЛТ. Может быть, другие мамы и приводили своих отпрысков сюда заранее, но моя опоминалась только к самому 1 сентября. Это был ад, коричнево-сине-черно-белый ад. Особо продвинутые дамы 70-х возразят мне, что не все было так плохо: в ДЛТ, в частности, был особо ценный отдел нижнего женского белья — там, например, часто "выкидывали" кружевные бюстгальтеры, которые, не в пример сшитым из толстенного атласа доспехам, не стояли колом, а напоминали женскую грудь. Перед таким соблазном не могли устоять ни сотрудники близлежащих НИИ и академических институтов, ни школьницы — с криком "Девочки, "сачки" дают!" широкие дамские народные массы покидали насиженные рабочие места.

В какой-то момент универмагов как таковых в Ленинграде стало предостаточно: каждый большой городской район был экипирован своим универмагом, а в центре толпы ленинградцев и гостей нашего города делили между собой Гостиный двор, Пассаж и ДЛТ. Однако из трех grands magasins города "гений места" был только у ДЛТ.

ДЛТ — это не столько магазин как таковой, сколько квартал нашей личной и очень интимной памяти. "Пышечная на Желябова", за сохранение которой в неприкосновенности вместе с рецептами сладкого гадостного кофе горой встала даже готовая разрушить центр как таковой госпожа Матвиенко, взращивавший гроссмейстеров шахматный клуб имени Чигорина, рюмочные, полуподвальные кафеюшни, где крутили романы сотрудники Эрмитажа и Русского музея, благо это место ровно посередине между этими конторами,— все это входит в понятие ДЛТ. И даже сегодня, когда вот уже шестой год здание закрыто, слово ДЛТ остается важным городским топонимом. Оно не о покупках и товарах, оно о жизни.