Мода на кинокатастрофы не сбавляет обороты. Волны, едва сомкнувшиеся над "Титаником", снова разверзлись и выпустили на берег Годзиллу. На подходе "Армагеддон", где на Землю упадет астероид, а сегодня в кинотеатре "Кодак-Киномир" состоится премьера фильма с аналогичным сюжетом "Столкновение с бездной" — о торжественной встрече кометы, против которой Тунгусский метеорит просто теннисный мячик.
Самое неприятное во всех этих фильмах — отсутствие интереса к людям, замаскированное заявлениями авторов, будто главное для них — проверка человеческих качеств в экстремальной ситуации. Честные режиссеры боевиков не стараются уверить общественность, что в фильмах, где "тот ему по кумполу, а этот ему по чайнику", содержится глубокий экзистенциальный смысл. Создатели же катастрофических блокбастеров, видимо, никогда не найдут в себе мужества признаться, что их по-настоящему волнует только зрелищность: как одна труба — хрусть, пополам, другая — хрусть, пополам, голова с плеч статуи Свободы — кувырк, Empire State Building — на бок шмяк, и чтобы президент в кальсонах по телевизору выступил.
Необходимость "разводить по понятиям" путающихся под ногами муравьев-людишек, придумывать им какие-то отношения и эмоции явно утомительна как для сентиментального Джеймса Камерона, так и для ненавидящего Нью-Йорк автора "Годзиллы" Роланда Эммериха, и для выпестованной Спилбергом Мими Ледер — режиссерши "Столкновения с бездной". Все они с удовольствием рассматривали бы в качестве единственного человеческого мотива инстинкт самосохранения, да Заратустра не позволяет. Инстинкт, конечно, непобедим (девушка, только что рискнувшая репутацией, не рискнет здоровьем и не отправится на дно из солидарности с заиндевевшим возлюбленным), но необходимо создать хотя бы видимость внутреннего выбора между собственной шкурой и красивостью благородного жеста.
"Столкновение" в этом смысле наиболее бесстыжий и лицемерный фильм: в нем готовы пожертвовать собой все, и без малейшего колебания. После объявления, что только миллион самых достойных членов американского общества сможет укрыться в катакомбах, начинается состязание в великодушии. Кривозубая журналистка (растоптанная американскими критиками Теа Леони), поначалу крутящаяся в центре сюжета, отдает свое место в "Ноевом ковчеге" 61-летней маме (Ванесса Редгрейв) и встречает смертоносную волну в объятиях папы (Максимиллиан Шелл), по случаю катастрофы даже простив ему женитьбу на молоденькой.
Член астрономического кружка, открывший комету (бывший экранный вундеркинд Илайя Вуд, повзрослевший так же бездарно, как и его коллега Маколей Калкин), покидает спасительные пещеры и возвращается в Вашингтон, чтобы вывезти на мопеде свою девочку. Девочка и сразу бы с ним поехала, но не смогла бросить родителей, которые, впрочем, все равно погибли, зато идея самопожертвования осталась в неприкосновенности. Разыграйся подобная вакханалия альтруизма на борту "Титаника", скорее всего, из его пассажиров вообще никто бы не выжил — все кинулись бы уступать друг другу места в шлюпках и дружно потонули со словами: "Только после вас, мэм".
О космонавтах, посланных расковырять комету, но облажавшихся, и речи нет: им ничего не остается, как сесть на нее и взорваться вместе с ней ради жизни на Земле. Русского члена экипажа играет русский актер Александр Балуев, подвергшийся зверской дискриминации. Мало того, что, впервые показывая политкорректно укомплектованный экипаж, его ставят во втором ряду, вместе с негром, позади женщины (!). Но к тому же в самый трогательный момент, когда герои прощаются со своими семьями, русского лишили последнего слова. Уже и дамочка помахала своему беби, и негр пустил скупую мужскую, любуясь в монитор на наследника, а Балуева вырезали, и сморщенная мама в старомодном ветхом шушуне так и не проводила на последний космический подвиг соотечественника Белки и Стрелки.
ЛИДИЯ МАСЛОВА