Премьера кино
Сегодня в прокат выходит триллер категории B "Экспат" (The Expatriate), где Аарон Экхарт играет отставного сотрудника ЦРУ, который живет с дочкой-тинейджером в Бельгии и оказывается втянут в тайные делишки собственного бывшего начальства, пытающегося ликвидировать его вместе с ребенком. С очередным киносочинением на тему того, что сотрудники спецслужб бывшими не бывают, ознакомилась ЛИДИЯ МАСЛОВА.
Снял "Экспата" немецкий клипмейкер Филипп Штельцль, за которым раньше особых кинематографических достижений замечено не было, разве что кроме байопика "Гете!" (Goethe!) о молодых годах немецкого классика, а самым радикальным его художественным жестом является, видимо, то, что в 1998-м он использовал нарезку кадров из "Олимпии" Лени Рифеншталь для клипа на песню "Stripped" в исполнении группы Rammstein, за что был обвинен в пропаганде нацизма. По сравнению с "фашистским" клипом "Экспат", пропагандирующий отцовский долг и разоблачающий бесчеловечных цэрэушников, большой художественной и смысловой ценности не представляет. Отцовско-дочерние отношения тут развиваются на фоне некоей, условно говоря, шпионской интриги, в которую из-за ее стандартности не очень хочется вникать — в ней смешаны такие традиционные компоненты, как затонувший корабль с ни в чем не повинными простыми гражданами на борту; кровавая корпорация во главе с противным алчным старикашкой и контейнер с секретными бумагами, который в итоге попадает в руки героя, проявляющего всю свою былую цэрэушную сноровку, и помогает переломить ситуацию в его пользу. А ситуация в начале складывается довольно дурацкая: одним прекрасным рабочим днем герой, месяца три мирно тестировавший какие-то системы безопасности в брюссельском филиале нью-йоркской компании--лидера в области технологий, обнаруживает на месте своего уютного офиса с дружелюбным охранником пустое помещение с пыльными стеллажами. Телефоны тоже не отвечают, а при попытке обратиться в головной офис кафкианский оттенок происходящего лишь усиливается: выясняется, что он работал на фирму, которой нет, тестировал приборы, которые вообще не выпускаются, и писал отчеты несуществующему начальнику. В довершение всего у него стерлись деловая переписка в электронной почте и банковский счет.
Узнав о папиной беде, ершистая дочь (Лиана Либерато), явно больше привязанная к покойной матери, предлагает обратиться в полицию или Госдепартамент, где папа раньше, по ее наивному представлению, работал. Однако после нескольких довольно динамичных сцен с участием внезапно вмешивающихся в сюжет назойливых незнакомцев дочка с неприятным удивлением обнаруживает, что, как поется в популярной песне В. Шаинского, "папа может, папа может все, что угодно" — убить человека голыми руками, ускользнуть от полицейской слежки и камер наблюдения, а также проникнуть в морг, чтобы обнаружить там под белыми простынями всех своих бывших коллег по исчезнувшей конторе. Дочь закономерно предъявляет родителю вопрос: "А ты кто такой?" — и дальнейшие их объяснения по этому поводу, равномерно разбавляющие какой-никакой action, вносят в картину сильный элемент занудства, а финальная идиллия между родственниками, наконец нашедшими общий язык после всех испытаний, разумеется, неизбежна. Остается периодически развлекаться архитектурными видами Брюсселя и Антверпена — старинными вокзалами и торговыми галереями, где не то чтобы кипят, но потихоньку побулькивают на медленном огне шпионские страсти. Не слишком подогревает их и появление Ольги Куриленко в парадоксальной роли цэрэушницы с человеческим лицом, симпатизирующей герою и не понимающей лишней жестокости своих коллег, стремящихся уничтожить как можно больше народу, чтобы получше замести следы. Порядочная героиня Ольги Куриленко, выглядящей несколько непривычно с аккуратной прической и в приличной офисной одежде, выходит в результате, если так можно выразиться, козлом отпущения. Мало того что и герой на нее за что-то обижен, а его приревновавшая дочка в нее в буквальном смысле плюет, так к тому же выясняется, что и режиссер не вкладывал в нее никакого психологического содержания и использовал ее из чисто клипмейкерского холодного интереса — посмотреть, как красивая смертельно раненная девушка с задравшейся юбкой ползет по живописной брюссельской брусчатке.