Сны для ушедшей

В начале "Священных моторов" режиссер Леос Каракс просыпается и отпирает волшебным ключом потайную дверь, ведущую на балкон кинозала, заполненного послушными тенями зрителей. В конце все засыпают, и только припаркованные на ночь автомобили шепчутся о своем, о моторном. Кино — это коллективный сон наяву, и для Каракса смысл слов "сон" и "бодрствование" прямо противоположен общепринятому. "Не беспокоить. Поэт работает" — вешал, укладываясь спать, табличку на дверь кто-то из сюрреалистов.

"Тебе опиум нравится?" — однажды спросил меня Каракс. Ну конечно: кино — опиум народа.

Каракс — единственный в наши дни и, возможно, последний поэт, который не пишет стихи, а снимает кино, то есть видит и транслирует свои сны. "Проклятый поэт": "Священные моторы" сродни "Пьяному кораблю" Артюра Рембо. Или, если угодно, поздним стихам Осипа Мандельштама: "Шевелящимися виноградинами угрожают нам эти миры". Текст темный, невнятный и безупречно логичный, поскольку логика ритма и эмоций превыше сюжетной логики в своей невнятности. Не стесняющийся ни крика, ни шепота, ни сентиментальности, ни красоты, которой Каракс, впрочем, всегда предпочтет оголтелое уродство. Может быть, потому что уродство бессмертно, а красота всегда погибает, как, честно предупредив, что у нее всего полчаса, чтобы спеть песенку в обреченном на перестройку магазине "Самаритэн", размозжит себя об асфальт красота, сыгранная Кайли Миноуг в "Моторах".

С верхотуры "Самаритэн" она увидит парижский Новый мост, некогда закрытый чуть ли не на год для съемок "Любовников с Нового моста" Каракса. Ни одного кадра он тогда так и не снял, проводя дни на съемочной площадке за выяснением отношений с ускользавшей от него красотой, которую тогда звали Жюльетт Бинош.

С тех незапамятных пор, когда Каракс ходил в юных надеждах французского кино, его как режиссера хоронят — прежде всего продюсеры — после каждого нового полнометражного фильма. Впрочем, слова "каждый новый фильм Каракса" звучат издевкой. Между "Любовниками с Нового моста" (1991) и "Полой Икс" (1999) прошло восемь лет. Между "Полой Икс" и "Моторами" — тринадцать. Впрочем, он до сих пор, хотя ему уже — не поверить — за пятьдесят, воспринимается как "молодой режиссер". Молодой, но родившийся преисполненным печалями стариком. Точнее назвать его режиссером и человеком без возраста: не имеет ни рода занятий, ни возраста, ни, пожалуй, пола и герой "Моторов", господин Оскар, сыгранный двойником, творением и альтер эго режиссера Дени Лаваном.

Оскар-то он Оскар, но только тогда, когда он, утомленный миллионер, сетует по пути на первое из девятнадцати за день деловых свиданий на нищее быдло и приглашает приятеля на ужин в суперпафосный ресторан "Фукетс". А так — черт знает даже не кто, а что. Румынская то ли нищенка, то ли Баба-яга. Виртуальный и похотливый Ихтиандр. Господин Дерьмо, памятный еще по новелле Каракса из альманаха "Токио!" (1997), император канализации с огромным вздыбленным членом, похититель манекенщиц, питающийся цветами, банкнотами и девичьими пальчиками. Папаша, озабоченный отсутствием ухажеров у дочери. Убийца и жертва своих двойников, трижды умирающий, чтобы тут же воскреснуть.

Каракс больше не рассказывает историю. Он рассказывает все истории сразу. Проще всего увидеть в "Моторах" парадокс об умирающем на сцене или экране и воскресающем актере, метафору кино как такового, конспект жанров: социальное кино, нуар, мюзикл, семейная драма, то ли фильм ужасов, то ли новая версия сказки о красавице и чудовище, киберпанк. Все это справедливо, но как-то безнадежно скучно, умертвляет плоть фильма: получается какое-то школьное сочинение на тему "Что мне снилось этим летом".

"Умертвляет" в данном случае означает: выводит за скобки сна смерть.

За те тринадцать лет, что прошли со времен "Полы Икс", Каракс потерял "Полу" — свою жену, музу и актрису Катю Голубеву, погибшую прошлым летом. "Моторы" венчает Катина фотография и душераздирающий своей простотой титр по-русски: "Катя, тебе".

Каракс, конечно, чудовище. Раньше он говорил, что делает фильмы, чтобы завоевать полюбившихся ему девушек. Этот фильм он снял, хороня Катю. А что еще он мог сделать для нее? Ведь она так хотела, чтобы он, черт возьми, наконец, снова снял фильм. Наверное, подразумевался фильм, в котором главную роль сыграла бы она сама. Вот и сыграла: "Катя, тебе".

В странном музыкальном антракте, который позволяет себе Каракс в середине "Моторов", в оркестре грозных гармонистов мелькает Бертран Канта, музыкант, лидер группы "Дезир нуар", убивший свою подругу Мари Трентиньян. "Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал" (Оскар Уайльд).

Когда любимая предупреждает, что у нее всего полчаса, отнеситесь к этому всерьез — единственная мораль фильма.

В прокате с 18 октября