Ноябрь для изрядной части нашей большой Родины — уже совсем зима. Для многих "северных" людей и труднодоступных территорий это главный рабочий сезон: только зимой сюда есть дорога, которая так и называется — зимник. Как устроено это российское ноу-хау, в каких условиях живут и с чем сталкиваются люди, которые здесь работают?
*Альбина Сысоева свои дорожные впечатления уже давно выкладывает на страничке http://travel.drom.ru. Судя по количеству откликов, автор Альбина С.— самый популярный блогер-дальнобойщик
Мои путешествия начались с того, что я пошла на пенсию. Работа, домашние дела отошли в сторону. Дети живут самостоятельной жизнью, сидеть дома не захотела. Решила — буду рядом с мужем, водителем-дальнобойщиком. Машина у нас МАЗ-509. Работаем по найму на заказчиков.
Вначале возили коммерческий товар с Большой земли на якутский север по зимнику Иркутской области и Саха-Якутии. Недавно перешли на перевозки грузов на строящийся нефтепровод.
Для тех, кто не знаком с дорогами Якутии, поясняю, что доставка любого товара на Север в зимнее время производится автотранспортом по зимнику, это с декабря по апрель. Протяженность от Усть-Кута Иркутской области до Мирного (Якутия) — 1100 км, из них 830 км зимника. Зимник — это дорога только зимой и которой нет летом, а есть тайга, мари, болота, реки и речушки. Летом главной транспортной артерией становится река Лена. Мы же в основном работаем в зимнее время. Весной возвращаемся домой. И так до открытия следующего сезона. Бывает, что вернуться не успеваем, домой добираемся на барже. Повезет, если летом находится работа.
Якутия очень большая, а я рассказываю только о той части дороги, по которой ездим сами.
Рядом с водителем
Итак, с 2001 года по нескольку месяцев в году я с мужем рядом. Машина превращается в своеобразный дом на колесах. Привыкала тяжело. Теснота, неудобства в машине, всевозможные ЧП шокировали. Потом втянулась и даже стало нравиться. Уже никто не спрашивает: "Что вы, уважаемая, ездите, не женское это дело по таким дорогам мотаться". И чтобы предупредить вопросы, отвечу сразу всем — нам просто хорошо вдвоем.
Для себя решила, что зимник 2012 года будет для меня последним. Почти 12 лет колесила по дорогам зимника и Якутии. Из них несколько летних периодов жили и работали в Мирном. В белые ночи неоднократно ездили в Удачный и Айхал. Ни с чем не сравнимое по красоте время года! Ни о чем не жалею. Много чего было, смешного и грустного, трагичного. Это жизнь.
Вообще должна сказать, что дороги зимника интересны и экстремальны. У многих в кабинах рация, водители предупреждают идущих следом о помехах впереди, общаются на ходу. По поведению водителей можно судить, кто бывалый дальнобойщик на зимнике, а кто новичок. Новички со временем заводят друзей — тут без взаимопомощи далеко не уедешь. И уже не отсиживаются в машинах, если кто-то не взял подъем. Собираясь в дорогу, помните, что вы едете на Север, где даже в марте температура может опуститься до 40 и ниже. А машины имеют свойство ломаться, и колеса иногда взрываются. Так что пусть у вас будет и домкрат, и трос, и многое другое, чтобы не прыгать по ледяной воде в кроссовках, умоляя водителей: "Дяденька, продайте сапоги".
Вот и в этом году присели на дорожку, помолчали. Что нас ждет в этом сезоне на зимнике? Будет ли работа? Не будем гадать. Поехали! Кабина, как всегда, забита вещами.
Без приключений прошли перевал Даван. На узком участке удачно разъехались с двумя встречными машинами. От поселка Кунерма дорога пошла шире. Между Ульканом и Магистральным заночевали. Эти два поселка родились в 1974 году с началом строительства БАМа. Сейчас постепенно приходят в упадок, но пока еще не в запустении, как многие бамовские поселения.
Усть-Кут. Вторую неделю в ожидании рейса. Несмотря на морозы, зимник ненадежный. Некоторые пошли, намучались, проваливаясь на марях, речушках. Наконец и мы загрузились. Потеплело. Дорога блестит, но подъемы подсыпаны гравием и щебнем. Идем потихоньку. Ночь, на пикетах (пикет — нумерованная точка на трассе.— "О") посапывают выхлопными трубами и чихают во сне машины. Еще с высоты марковской дороги (через поселок Марково на Чукотку.— "О") видим, как за рекой Малая Тира мигают подфарниками не взявшие подъем машины. По рации слышны обрывки речи и слова "...да тут сплошной лед..." Спустились к реке, на подъеме прошли мимо фуры. Мужики подсыпают гравий и долбят лед. Все, мы наверху. Стоят несколько машин, то ли ждут товарища, то ли облегченно отдуваются, что позади первый на зимнике капризный подъем. На сегодня мы программу выполнили, надо искать карман для отдыха.
Дороги, которые нас выбирают
Утро. Да-а, дорога изменилась до неузнаваемости. Чуть не проскочили спуск на Нижнюю Тунгуску на пикет "Наташа". Грейдер порадовал. От начала зимника и до пикета "Бур" пролетели махом. Это около 200 км. Раньше этот участок проходили почти сутки. Одно огорчило, что дорогу сделали узкой. Говорят, строили две организации. Одни шириной шесть метров, другие — семь. Мужики, которые укладывали грейдер, рассказывали, что вышестоящая организация не разрешила делать дорогу шире хотя бы метра на два. Денег нет. Чувствую, ударит по дальнобойщикам эта экономия, если уже сейчас видны следы съездов машин на обочину. А работа на зимнике только началась!
Проходим мимо летних построек. Рядом с машинами в 150 километрах от начала зимника жили водители. Не вырвались назад весной 2011 года. Летом, когда высохла дорога, вернулись домой. Вообще, в прошлый зимник осталось много машин. Наши знакомые не вышли с зимней дороги на Оленек. Забирать машины поехали только в январе 2012 года. Говорят, многие были разграблены.
На подъеме с Нижней Тунгуски. Скользко. Прошло почти три месяца после окончания навигационного периода на Лене. Только с открытием зимника начинает поступать груз на якутский север: в города Удачный, Айхал, Мирный и Ленск и др. Первым рейсом в Якутию идут машины 24-го региона (Красноярский край). Все машины оснащены рациями, предупреждают, где и какое препятствие. Еще с другого берега узнали, что почти весь подъем забит. Каждый, взявший подъем, предупреждает следующего "...я поднялся..."
Узнала, что этот подъем водители называют Сынок Соленого. Есть Соленый, где всегда что-то происходит. Через несколько километров, этот поменьше, но тоже, гад, противный. Едем, спросили встречного: "Как на Соленом?" Ответил, что никто не стоит, но на Сыночке авария у КРАЗа и, чтобы обойти его, надо надевать цепи. Ямы и сильно накатано, но мы поднялись без цепей.
...На зимнике уронили конструкцию. Скопились машины. Кто-то советует, надо ждать трактор. Другие — что конструкцию и машину надо спихнуть к чертовой бабушке в обочину. Так делают у них, где-то в тундре. Где морозы за 60 и речь идет о выживании, наверное, другого пути нет. Но, слава богу, здесь не тундра. Народ, вахтовики и водители, начали расчищать проезд сбоку. Рассвело и колонны тронулись
...Нам так и не пришлось заехать в Таас-Юрях, хотя желание было. Часто последним рейсом, когда практически дороги уже нет, а есть реальная угроза остаться на зимнике, увидев издали горящий факел от сжигаемого газа, чувствовали такое облегчение, которое не передать словами.
Селу более 100 лет, жителей около 500 человек. Недавно узнали, что туда завозились на разведение овцебыки и даже получали потомство. Что у них вышло с экспериментом, не знаю. Зато часто видим, как даже в самые сильные морозы недалеко от дороги копытят снег якутские лошади. Местные жители заготавливают и возят дрова. Не так давно провели им газ. Несколько лет назад из-за поломки котельной многих сельчан эвакуировали в город Мирный. Когда мороз за 50 заставляет покидать родные неотапливаемые дома, как в Таас-Юрях, страшно. Зима в этих местах всегда лютая. Заходя на зимник с той стороны или выходя из зимника, традиционно останавливались на площадке, чтобы перекусить и перевести дух. В морозы уходили отсюда как можно дальше в более теплое и лесистое место.
Сейчас, когда идем по зимнику, по-новому, сердцем смотрю на людей, дорогу, происходящие события. Как же раньше удивлялась, когда кто-то говорит "...там, за следующим поворотом (подъемом)..." Неужели люди помнят, где этот поворот или подъем? А сейчас даже деревья узнаю, где и перед чем растут, где какая опасная яма или поворот. С улыбкой вспоминаю случай, когда ночью увидала впереди огни четырех- или пятиэтажного дома. Удивилась, подумала: муж почему-то не сказал, что на зимнике есть поселок с многоэтажками. А оказалось, впереди стояли КамАЗы с включенными лампочками на спойлере. В кромешной тьме светящиеся в ряд лампочки издали были похожи на свет в окнах.
Повезло — когда мои путешествия только начинались — попали в период 11-летнего цикла солнечной активности. Северное сияние было не только за Полярным кругом, но и на зимнике Иркутской области и в Якутии. Может, в этом году все повторится вновь. Два раза встречали Новый год перед одним и тем же подъемом. В первом случае вместе с нами не взяла подъем еще одна машина. Открыли шампанское, поздравили соседа с праздником и легли спать. Утром на подъеме долбили лед, так как подсыпку привозили только тогда, когда на зимник выходили первым рейсом водители "Алросы".
Когда воздух как шелк
В поселке Дорожный затарились продуктами. Странно, в нашем городе те же цены, что здесь, в Якутии, хотя доставка груза к нам по железной дороге дешевле. Мимо идут машины на Мирный. Смотрю с завистью на них и на дорогу, знакомую мне по каждому повороту, спуску и подъему. Этот город я уже никогда не увижу. В Мирном у нас остались друзья. Может, кто-то из них надумает приехать к нам в гости.
Второй месяц морозы за 40 и 50. Машины часто ломаются, то там, то здесь горят костры, ремонтируются.
Так уж получается, что из-за короткого светового дня на Севере большую часть времени идем в темное время суток. Ночь. Ползем по колдобинам и узкой, с редкими разъездами для машин, таежной дороге. По бокам вековые деревья. Наверное, единственный почти 30-километровый участок, куда не добралась вездесущая и разрушительная рука человека. Скоро спуск к Соленому, дальше километров через 15 пикет "Светлана". Мороз зашкаливает, даже ветер съежился и не шелохнется от холода. От прошедших машин над дорогой густой пеленой висит смог. В горле от выхлопных газов першит и щиплет глаза.
Обогнала машина, метров через 100 габаритные огни растворились в дыму. Перед выходом из дымного и лесного коридора в кармашке стоит машина, горит костер. Полным ходом идет ремонт. Хорошо, что водитель с напарником. Иногда, когда долго ремонтируются, подкидываем продукты, отливаем солярку или делимся запчастями. Бывает, что запасы, которые брали с собой, заканчиваются. В этом году не повезло и нам, подвел двигатель. Почти после каждого рейса ремонт. Жалко мужа. Где ломаемся, там и стоим. И к нам подходили, спрашивая, не нужна ли помощь, есть ли продукты.
Ремонт в морозы — хуже не придумаешь. Хорошо есть автономное отопление, на ночь опускаем кабину. Муж несколько раз разговаривал с водителями, которые так же ремонтировались на морозе, в машине у них топилась дровами буржуйка.
Который раз убеждаемся, что запасные детали стали выпускать некачественные. Только купили, вновь крошатся, ломаются. Даже камеры на морозе деревенеют и трескаются. Выходя на улицу, можно определить температуру воздуха. Надо просто подуть: если воздух шелестит, как шелк, значит, ниже 40. Когда наконец температура поднимается до 35, кажется, что стало тепло. Радуешься этому, да и машина начинает резвее идти. Почти всю зиму машины не глушатся. Огромная потеря топлива на стоянках, в ожидании разгрузки-погрузки.
На зимнике нет заправочных пунктов. Есть, но только ведомственные. На "левый" ГСМ надежда плохая. Приходится заправляться в Усть-Куте под завязку, чтобы хватило туда и обратно, а это около 2 тысяч километров и больше. Затраты топлива большие: подъемы, спуски, простои. Вместо груза возим лишние тонны топлива.
Началась работа по прокладке газопровода. Привлечено много машин. В основном из равнинных регионов. Зимник для них непривычный и опасный. Хотя стоят морозы и дорога держит крепко, цепи почти не снимают. К сожалению, новички не признают правило о том, что нужно пропускать груженые машины. Где-то дорога позволяет проезд двум машинам одновременно, но на узком грейдере разъезд становится рискованным. Я как-то подсчитала, что за 60 километров остановились и дали нам проехать по грейдеру всего четыре машины. Из десятков встречных! И поэтому, кто ездит давно, знаком с дорогой, пропускают пустые машины сами. От греха подальше.
Машин много. Почти все большегрузные иномарки, которые вызвали двоякое чувство. Радостно, что в прошлое уходят старые машины, появился некоторый достаток. Огорчало, что в этой массе автомашин мало отечественных. И что заработанные деньги россиян уходят на новые рабочие места за рубежом, на процветание чужого автопрома.
Много знакомых, друзей. Появились земляки с юга Бурятии, Улан-Удэ и других районов. Встретили товарища из Алтая, с которым начинали работать еще в 2001 году. К нему вернулся старый напарник, которого мы не видели несколько лет. Он бросил ездить, когда их совхоз после 1990-х стал возрождаться. Специалист, ушел на прежнюю работу. И вдруг снова на зимнике. Оказывается, их совхоз купил некто, заплатив 52 млн рублей, и исчез. "А у нас,— говорит,— одних зерновых только на 50 млн рублей было". Работы нет, совхоз стали растаскивать по бревнышку, никто не останавливает. Кто-то поехал на заработки, кто-то пьет и живет подсобным хозяйством. Поля не засеваются. А ведь Алтай — хлебный край! И когда я приехала в Усть-Кут, рассказала в столовой знакомым водителям (тоже из других регионов), один сказал "А мы вдали от дома почему оказались? По той же причине". И такие подробности, что заныло сердце. Похожие истории рассказывают не только водители на зимнике, но и рабочие-вахтовики.
"Выпьем за рождение"
...Возвращаемся с рейса. Два ЧП: лежит кран и уронили сваи. Опасный подъем, сбоку еще овраг. На пикете в Гаженке все забито машинами. На ночь глядя на подъем не пошли. Мы решили не останавливаться, а отдохнуть за Нижней Тунгуской. От пикета до него 50 км. Идем спокойно. Впереди показалась машина. В кузове огромный бульдозер, ножи по сторонам выпирают по метру. Никаких знаков и подсветки. Ножи прошли от нас буквально в сантиметрах. Ждем удара по полуприцепу и грузу. Обошлось! У мужа эмоции через край!
Недалеко от Непы стоят машины. Проходим мимо. Одна машина разбита вдребезги. Вздохнули, пожалели. Мы еще не знаем, что был санрейс и забрал тяжело раненного человека. Прошли Непу. Много машин. Штурмовать подъем за рекой будут завтра. Зная, что здесь предстоит утром, мы пошли. Кто-то по рации предупредил, что на подъеме между оврагом и упавшим краном узкий проход. Идем. Под снегом не видно, где сорван лед прошедшей перед нами техникой на гусеничном ходу. Несколько раз шлифанули. Нервы на пределе. Ладонями массирую затылок и голову. В висках от напряжения болезненно пульсирует кровь. Вдруг сорвемся назад и разнесем чужую машину!.. Да и овраг ничего хорошего не сулит. Медленно и упорно лезем вверх. Наконец поднялись! Вздохнули облегченно. Проехали еще несколько километров, нашли место для отдыха.
...Поселок Непа Катанского района. Стоит на реке Нижняя Тунгуска. Рядом с поселком приток Нижней Тунгуски — река Непа, на которой находят россыпи изумительной красоты агата. Вообще, поселок может получить второе дыхание, если действительно проложат постоянную дорогу. А дорогу наверняка построят, так как здесь огромные залежи калийной соли. Как-то подвозили охотника. Он рассказывал, что, если попасть в солнечный день со стороны выхода соли, можно увидеть ни с чем не сравнимый ослепительно белый драгоценный блеск. Недалеко от районного центра Ербогачен нашли алмазы, не уступающие якутским.
...Впереди гора с нецензурным названием (так и подмывает написать, как ее водители прозвали). Когда здесь погибли люди, перед горой поставили множество предупреждающих знаков. Прошлым летом сделали грейдер. Но объездной, некрутой и неопасной, дороги не стало. Матершинную гору надо было вообще перекрыть. Путь люди живут, и техника будет целой! Мы в этом году на собственной шкуре испытали, как страшно отсюда лететь. Потихоньку, выглядывая, нет ли какой помехи спереди, пошли на спуск, а тормоза отказали! Нас понесло с нарастающей скоростью. На мужа не смотрю, отвлекать нельзя. Одна надежда на его профессионализм. Напряглась, вглядываюсь вперед и молю бога, чтобы за поворотом не было машин. В голове мелькнуло, что хорошо если ЭТО произойдет быстро, а может, повезет.
Чудом пролетели поворот, немного не догнали машину, которая шла впереди. Остановились. Спрашиваю "А если бы догнали?" Говорит: "Здесь уже не страшно, кабину можно отремонтировать,— еще и смеется,— а ты чего не кричала?" А о чем кричать-то?! За спиной более 20 тонн труб. Мы уже не раз видели, к чему приводят подобные ситуации, когда поехавший груз утюжит кабину. Муж пошел осматривать машину и причину нашего ЧП. Тормозной шланг оказался как разрубленный. Видимо, сказались морозы. Но надо ж было такому случиться именно на этой злополучной горе. Когда вернулись из рейса, Саша купил бутылку и говорит: "Ну что, выпьем за день рождения?" Выпили.
Каждый год зимник не устает собирать дань здоровьем, жизнью, разбитой техникой. Наверное, так бывает везде на дорогах. С одним отличием — мы многие друг друга знаем, потому как-то становится не по себе от очередной плохой новости.
Два года назад погиб наш знакомый. Нелепая, дурацкая смерть, а все потому, что был нетрезвым. Да, работа водителей-дальнобойщиков на зимнике очень тяжелая. Вдали от дома по многу дней, а может, и месяцев. Хочется расслабиться, отдохнуть. Вот и пьют. Помню один случай. На площадке у пикета стояла машина. Мы уже второй рейс делаем, а машина стоит. Жалею, думаю, сломался. Весна, тепло. Из окна машины торчат ноги. Через некоторое время вижу: мужчина лет 45, высокий, красивый, давясь и чихая, прямо из бутылки пьет водку. И снова из окна кабины торчат ноги. Балдеет. Оказывается, не может выйти из запоя, но на вид не скажешь, что алкоголик.
Разговаривала с одним вахтовиком из Иркутска. Ему 36 лет. Говорит, пока по вахтам ездит, уже восьмерых товарищей не стало, одни из-за пьянки, другие — из-за наркотиков. Задумайтесь: восемь молодых, сильных мужиков! Из небольшого коллектива одноклассников, друзей. А по России...
Частная вышка
Не обращая друг на друга внимания, не перестраиваясь, машины разъезжаются по встречной полосе, изредка по рации делясь "впечатлениями" и проклиная ответственных за состояние дороги: "...такую технику имеют и не могут сделать..." А мне иногда кажется, что высокие начальники даже не подозревают, что совсем рядом, в нескольких километрах от них, творится такое. Я как-то разговаривала с одним инженером, показывала ему фотографии. Он удивился и спрашивает, а где это? Вот те раз! Оказывается, за все время, что он здесь работает, ни разу не ездил по зимнику. На работу доставляют вертолетами. А когда достроят аэропорт, будут летать самолетами. Но даже если 100 специалистов и ИТР придут к руководству с ходатайством о дороге, их не услышат. Следить за безопасностью движения машин по зимнику скорее всего в их обязанности не входит.
...Совсем недавно узнала, что первый фонтан нефти в Восточной Сибири забил в деревне Марково Усть-Кутского района 50 лет назад, в марте. Кембрийская нефть, рожденная в период, когда на Земле жизни как таковой не было. Столб нефти высотой в 50 метров почти две недели выбрасывал тысячу тонн в сутки. Это была настоящая экологическая катастрофа. Привлеклись большие силы, чтобы укротить фонтан. Деревня, огороды, улицы были залиты нефтью. Населению запретили топить в домах печи, бани. Март и апрель здесь еще стоят морозы. Угроза взрыва была реальной, нефть и газ вырывались с земли с оглушительным ревом. Прошло 50 лет. Добыча нефти продолжается. Даже у кого-то в огороде стоит вышка. Честное слово, нефтяной магнат, да и только! Марково стало отправной точкой в Восточной Сибири для расширения геологических и геофизических работ. Хотя добыча нефти дала поселку некоторое оживление, деревня не стала богаче. Мечты жителей не осуществились, поселок постепенно ветшает, безработица, запах нефти и газа, отсюда болезни. Постоянное электричество появилось совсем недавно, холодильники и телевизоры тоже. При разговоре с марковчанами слышала в их словах горечь и тревогу о будущем своих детей. И вспомнила наших друзей из Нижневартовска, которые рассказывали о всевозможных доплатах и льготах пенсионерам и ветеранам в их регионе. А здесь пенсионеры, живя в тайге, имея под боком такие богатства, покупают на свою скудную пенсию дрова.
На пикетах мы редко спим. Там не отдохнешь. Но однажды очень устали, да и площадка перед столовой почти пуста. Чтоб в кабину не попадали выхлопные газы, развернулись в противоположную сторону. Часов в шесть утра проснулись. Смотрю в окно, ничего не понимаю: где я, что здесь делаю? Смешно, но, наверное, в таких же ситуациях водители уходили в обратных направлениях. Устают, физическое и нервное напряжение огромное.
Как-то на пикете "Ужман" рассказывали такой случай. Зашел в столовую водитель, спрашивает: "Мужики, как проехать на Мирный?" Объясняют: "...Прямо, мимо домиков и налево". Он, конечно, так и сделал. Прошел мимо домиков, объехал заправочную, вернулся на дорогу, откуда заехал, и снова заходит в столовую с тем же вопросом... В третий раз заходит, удивляется: "Это вы?!"
Смешные и курьезные случаи происходят со многими. Расскажу еще один случай. У геологов сломался трактор. Тракторист вышел на дорогу, чтобы уехать за помощью. Обросший, с ружьем, как попало одет, ждет у костра. Водители, наученные рэкетирами на большой дороге, не останавливаются. Так прошло два дня. Пошел слух, что появился человек с ружьем. Закончилось тем, что его все-таки подобрали, но тут потерялся трактор: снег же. Не могли найти то место, откуда вышел тракторист. Искали долго, даже на вертолете. Решили, что тракторист технику продал. Только через несколько месяцев охотники подсказали, где стоит трактор. Можете спросить у хозяина пикета "Ужман". Это он подобрал горемыку.
Однажды мы сломались. Остановились на "Крестах", сейчас называется "Батька Махно". Пока муж ремонтировался, я познакомилась с пожилым эвенком. Он рисовал карту зимника. Интереснейший рассказчик. Когда нес срочную военную службу на космодроме в Казахстане, видел Гагарина и некоторых наших первых космонавтов. Но самый поразительный случай произошел с ним на Севере, за Полярным кругом. Однажды он заблудился. Перед прилетом вертолета (облагораживали кому-то охотничий дом у озера) решил пройтись по сопкам. И — полтора месяца между жизнью и смертью. Легкая одежда, изношенная обувь. Сентябрь, октябрь уже в снегу. Один патрон в ружье. Встретил оленя с разодранным волками боком, слезящимися глазами. Поднял ружье. "Стоим друг перед другом и плачем". Опустил ружье, сказал: "Уходи, ты умираешь, и я все одно умру". Последние тлеющие угли переносил стометровками, так и передвигался. Когда нашел старую ржавую консервную банку, плакал от радости, что здесь когда-то проходили люди. Опух, хотя старался пить мало. В самые тяжелые моменты мне, говорит, помогали покойные мама и бабушка, вели под руки. Видно, находился в пограничном состоянии сознания реальности с запредельным.
Спасло его, что он набрел на заброшенное зимовье. Постелил у печи доски, лег на них и стал ждать смерти. И как в пелене, увидел, что в зимовье заходят люди. Но самое интересное, что в заброшенное зимовье уже давно никто не наведывался и пришли они из разных охотничьих участков. Их просто туда потянуло. Мой новый знакомый не охотник, он творческая личность, путешествует, пишет, рисует. Давно на пенсии. Живет в гармонии с природой. В меру выпивает.
Встретили знакомого. Идет из Нюрбы и Сунтар, что в Якутии. Рассказывает, что летом начнутся геофизические работы со стороны Вилюя. Честно говоря, мы с мужем жалеем, что добрались и до тех мест. Там такие озера, леса и луга! Богатая и плодородная почва. Развито животноводство. Сколько благодатных земель будет загублено под просеки, буровые и подъездные дороги! С появлением нефтяников в поселках необоснованно вырастут цены в магазинах, как это произошло в Пеледуе и в Витиме. А народ там живет небогато. На примере Марково можно с полной уверенностью сказать, что благами недр местному населению не суждено пользоваться.