Правительство США тратит на содержание одного зэка примерно $70 тыс. в год. Это почти в два раза больше, чем средняя зарплата в стране. США принадлежит абсолютный рекорд по количеству заключенных: на каждые 100 тыс. населения в Америке сидят 730. Россия среди крупных стран на "почетном" втором месте: из 100 тыс. человек в тюрьме сидят 500. Для сравнения: в Дании — 74, в Норвегии — 73. Именно для России и США тюремная система наказаний превратилась в серьезную экономическую и социальную проблему. Профессор городского университета Нью-Йорка Питер Москос уверен, что знает, как ее решить.
Журнал The Economist признал его самым оригинальным мыслителем 2010 года. Москос — бывший полицейский и знает: пенитенциарная система, основанная на тюремном заключении, не работает. Он предлагает инновационные преобразования в криминальной юстиции: например, вернуть телесные наказания, в частности порку. О том, кого и за что будут пороть и как это спасет социальный мир, Москос рассказал в интервью "Секрету фирмы".
Вы утверждаете, что тюрьма перестала выполнять свою функцию как мера наказания. Почему?
Тюрьма изначально рассматривалась как способ гуманизировать систему наказаний и как механизм исправления преступника. Какие наказания были до XVIII века? Членовредительство, жестокие формы смертной казни, плети, розги и т. д. Потом наступила эпоха Просвещения, и появились люди, которые сказали, что система наказаний должна стать более гуманной и исправлять преступника. Посмотрите, во что это превратилось сейчас? Тюрьма стала университетом преступной культуры. Люди, побывавшие в тюрьме, почти наверняка совершат преступление вновь. Хотите с гарантией превратить человека в преступника — поместите его в тюрьму. Я уж не говорю о гуманизации. Возьмите русскую или американскую тюрьму. Это почище любого телесного наказания.
Что же вы предлагаете? Вернуть в уголовное право колесование, дыбу, розги?
Я не призываю ужесточить систему наказаний. Наоборот, я призываю сделать ее более гуманной. Поэтому ни о каких калечащих видах наказаний я никогда не говорил. Другое дело — розги. Я считаю, что у преступника должна быть как минимум возможность выбора: либо порка, либо тюремное заключение. Я бы вообще даже не заострял внимание на порке. Наверное, можно придумать и другие нетюремные формы наказаний, например штрафы. Но обычно те люди, которые сейчас попадают в тюрьму, не имеют достаточно денег, чтобы платить штрафы.
Я думаю, 90% людей, если им дать выбор между поркой и попаданием, например, в русскую тюрьму, выберут порку.
Именно так. В качестве модели можно использовать сингапурскую систему. Там человека могут приговорить не больше чем к 25 ударам бамбуковой тростью. Это серьезное наказание, шрамы могут оставаться на всю жизнь. При этом оно, разумеется, не идет ни в какое сравнение с тем вредом для физического и психического здоровья, который приносит длительное тюремное заключение. Не надо забывать и о том, что порка гораздо дешевле.
Мне кажется, порка — наказание не слишком жесткое, а чрезмерно мягкое по сравнению с тюрьмой.
Тем, кто критикует порку, надо уже определиться: либо это наказание слишком жесткое, либо слишком мягкое. Я согласен, что несколько десятков розг и несколько лет тюрьмы — несоизмеримые вещи. Но у нас нет задачи сделать наказание таким страшным, чтобы сам страх перед наказанием удерживал от преступления. На самом деле система наказаний вообще не работает на удержание. Здесь дело скорее в неотвратимости наказания. Если люди будут уверены в том, что за преступление их накажут, это станет достаточным сдерживающим фактором. А будет наказание жестким или мягким, не так важно.
Но вы не призываете ввести порку за все преступления и заменить ею тюрьму?
Я думаю, что для 90% тех, кто сегодня сидит в тюрьме, ее вполне можно было бы заменить поркой. В тюрьме имеет смысл держать тех, кого мы по-настоящему боимся, маньяков, опасных рецидивистов-убийц. Я вообще не верю в исправительные свойства каких-либо наказаний. На самом деле наказание — это всегда месть. И безусловно, оно должно быть, только пропорционально суровым для преступника и необременительным для общества.
Но есть страны, где на наказание не смотрят как на месть. Возьмите Брейвика — он убил десятки людей, а будет сидеть в Норвегии чуть ли не в санаторных условиях.
Я восхищаюсь тем, как в Норвегии подходят к вопросу наказаний. Это настоящее благородство. Но я не думаю, что такая модель появится в России или США. У нас в странах привыкли мстить. Я и сам такой — я призываю сделать наказания гуманнее, но не считаю, что от них вообще надо отказаться. Негативная черта тюремного заключения — то, что человек на несколько лет исчезает из жизни. Он становится невидимым для общества. От этой невидимости и надо отказаться.
Но вы же не призываете к публичным поркам как способу сделать наказание "открытым"?
Почему нет? Я, безусловно, не призываю транслировать порки по телевидению. Но те люди, кто хочет наблюдать за наказанием, должны иметь такую возможность. Наказание должно проводиться открыто, например в здании суда.
Надеюсь, такое наказание не превратится в бесплатное BDSM-шоу...
В обществе есть, например, фетишисты женского белья. Но это не повод закрыть все магазины женского белья, не правда ли?