"Облачный атлас" Энди и Ланы Вачовски и Тома Тыквера одни считают трехчасовой экранной бессмыслицей, другие уже называют культовым. Валентин Дьяконов уверен, что в России у фильма нет шансов быть непонятым.
Либеральный New Yorker и симпатизирующий республиканцам таблоид New York Post редко в чем-то соглашаются, но по поводу "Облачного атласа" их мнения совпали. New York Post пишет так: "Есть верный способ привлечь внимание роскошной блондинки в ресторане. Надо сказать ей, что книжка, которую она читает, глубокая. Да и сама читательница, видно, личность необычная. "Облачный атлас", как и та девушка, на самом деле проще, чем хочет казаться". Критик New Yorker Ричард Броди называет свою заметку "Синхронизированная банальность": "Проблема в том, что фильм недостаточно амбициозен. Повествование построено по знакомым рецептам. Картинка по большей части неоригинальна. Актерская игра мастеровита, но не открывает новых горизонтов".
Но критика критикой, а сомнений в том, что "Облачный атлас" стал культовым практически сразу после своего появления, как и другие фильмы Вачовски о борьбе за свободу ("Матрица" и "V значит Вендетта"), нет. В интернете поклонников "Облачного атласа" (их уже легион) легко узнать по особой манере выражать свой восторг. Они изъясняются короткими загадочными фразами, злоупотребляют многоточиями и заглавными буквами. В общем, ведут себя как та блондинка, которую описывал нью-йоркский таблоид. Они видят в фильме высший смысл, трансляцию великой мудрости околпаченным корпорациями массам. Этот смысл недоступен закоренелым скептикам. Чтобы постичь "Облачный атлас", зритель должен отринуть логику, отдаться чувству сопричастности на полную катушку и ни на минуту не выходить из иллюзии в область оценочных суждений.
Фильм поставлен по книге британца Дэвида Митчелла. "Облачный атлас" — его самый известный роман. Чтобы сделать из книги-глыбы смотрибельный, хоть и длинный (2 часа 39 минут) фильм, Вачовски и Тыквер мелко нашинковали сюжет. У Митчелла действие разворачивается в шести эпохах — последовательно. В фильме герои перемешаны и прыжки из прошлого в будущее и обратно совершаются с частотой два-три раза в пять минут. Начинается фильм со знакомства с главными персонажами и эпохами. Мы встречаем молодого нотариуса Адама Эвинга в 1849 году, композитора Роберта Фробишера в 1936-м, журналистку Луизу Рей в 1973-м, издателя Тимоти Кэвендиша в наше время, клона Сонми-451 в 2144-м и дикого человека Закри с представительницей продвинутой части человечества Мероним в постапокалиптическую эпоху. Первую, пятую и шестую истории снимали Вачовски, остальные — Тыквер, причем у режиссеров были разные команды.
Эвинг спасает беглого раба и пишет дневник о своем путешествии домой с островов, где идет работорговля. Фробишер ассистирует престарелому композитору Эйрсу, спит с его женой и пишет свой шедевр, секстет под названием "Облачный атлас". Луиза Рей знакомится в лифте с бывшим любовником Фробишера, ныне физиком-ядерщиком, который раскрывает ей тайну заговора нефтяников. После того как физика убивает посланец злых сил, Рей достаются письма Фробишера, в которых рассказывается его история. Издателю Кэвендишу привалило счастье. Он выпустил книгу ирландского гангстера, творение изругал критик, после чего гангстер на званом вечере выкинул критика с балкона. Книга разошлась в одночасье, но коллеги гангстера хотят процентов с продаж. Кэвендиш читает рукопись документального опуса о журналистском подвиге Луизы Рей. В городе Нео-Сеул (Корея) клонированные женщины, "фабрикантки", не имеют права на личную жизнь, спят в мрачных капсульных отелях, а после легкого износа отправляются на переработку. Армия революционеров освобождает "фабрикантку" Сонми-451 и делает из нее символ борьбы за свободу. Для нее первый глоток свободы — фильм о Тимоти Кэвендише ("фабрикантам" нельзя смотреть кино). Наконец, на Земле после "падения" (детали не уточняются) дикий мужчина ведет цивилизованную женщину к станции космической связи. Женщина хочет послать собратьям сигнал о том, что с Земли следует срочно всех эвакуировать. Сонми-451 для диких приспособленцев — богиня.
В общем, всякий, кто осилил "Войну и мир", легко справится с перипетиями сюжета. И если форма фильма утомила американскую публику, то в России даже смысл его оказался понятнее, чем где-либо еще. Все связаны между собою. Хорошее дело не останется без последствий. Враг не дремлет. Надо бороться — хоть после конца света, хоть до, хоть вместо. Сонми-451 старшие товарищи дают читать Солженицына (правда-правда!), и это единственный писатель из реального мира, удостоившийся чести быть упомянутым в наслоении сюжетных линий. Раз мы все, в сущности, родственники, пусть и путем реинкарнации, значит, есть надежда на то, что мы победим.
Но важнее даже другое. "V значит Вендетта" сделал из маски Гая Фокса, символа интернет-движения Anonymous, образ протеста не менее узнаваемый, чем лик Че Гевары. В "Матрице" Вачовски создали идеальную теорию заговора, сыграв на подростковом чувстве ирреальности мира взрослых и общей механичности окружающей жизни. Идеальная теория заговора — это новая религия, и "Матрица", пусть ненадолго, стала религией поколения красноглазых практиков ночных бдений за джойстиком. Теперь она — фольклор, как Сонми-451 для героев шестой истории "Облачного атласа". И что бы ни говорил New Yorker, Вачовски и на этот раз сделали кино, которое претендует на то, чтобы стать очередным символом веры. В "Облачном атласе" почти все роли распределены между одними и теми же актерами, так что Том Хэнкс играет мерзавцев в XIX веке и 1936 году и хороших парней — в остальные эпохи, наглядно иллюстрируя идею взаимосвязи и реинкарнации. К тому же именно благодаря этому у зрителя в какой-то момент наступает просветление. При взгляде на прекрасного Хьюго Уивинга, сыгравшего агента Смита из "Матрицы" и злодея во всех сюжетах "Облачного атласа", в образе толстой медсестры дома престарелых ничего не остается, как, воображая себя Тертуллианом, воскликнуть: "Верую, ибо абсурдно!"