Кому выгоден блеф со сланцевым газом и к чему привел бы раздел "Газпрома", корреспонденту "Денег" Алексею Боярскому рассказал председатель комитета Госдумы по энергетике.
Как вы считаете, наша газовая отрасль эффективна?
— Признать "Газпром" эффективной компанией довольно трудно: объемы добычи газа не выше советского уровня, а число занятых явно больше.
Можно ли считать случайностью, что при переходе на рыночную экономику газовая отрасль в отличие от нефтяной не раздробилась?
— Это связано исключительно с личностями Черномырдина и Вяхирева. Несмотря на то что находящийся в руках государства огромный монополист не слишком эффективен, раздробление отрасли только усугубило бы положение. Яркий пример — раздел РАО ЕЭС, после которого бардак в энергетике усилился многократно, и, как результат, стоимость электроэнергии в долларах выросла в 12 раз. Если поделить "Газпром", поделить трубы между разными собственниками, только из-за их взаимных тарифов на прокачку газ в стране заметно подорожает. Но это, конечно, не означает, что нужно мешать развитию независимых от "Газпрома" газовых компаний, таких как НОВАТЭК, "Итера" и другие, доля которых в добыче сейчас около 15%.
Недавно Путин попенял "Газпрому", что тот не уделяет должного внимания сланцевому газу. Это справедливый упрек?
— Сланцевый газ, которым нас пугает Европа, это блеф, главная задача которого вынудить "Газпром" к принятию управленческого решения о снижении экспортных цен. Подразумевается, что основным поставщиком сланцевого газа выступят США, но даже там нет четкого понимания цены товарного продукта: их собственные оценки прыгают от $50 до $250 за 1 тыс. куб. м. Если же просто взять численность персонала, работающего в этом сегменте промышленности, помножить на среднюю зарплату и социальные отчисления, а потом поделить на планируемый объем газа, только исходя из содержания занятых получается $200 за 1 тыс. куб. м. Под добычу сланцевого газа США были вынуждены корректировать экологическое законодательство, в частности закон о чистой воде, это тоже де-факто повысило себестоимость. И в итоге привезенный в Европу в сжиженном виде газ вряд ли будет стоить меньше $500 за 1 тыс. куб. м, по такой цене его сейчас покупают Япония и Корея. На таких условиях и мы сможем привезти такой газ в Европу, если очень нужно. Тем более что себестоимость нашего сжижаемого сырья, то есть природного газа, в десять раз ниже — $20. Другое дело, что европейские эксперты постоянно прогнозируют снижение потребления природного газа — замену его сланцевым или вообще иными альтернативными источниками энергии,— а отсюда и снижение цен. Среди советников Путина многие не доверяют отечественной экспертизе, используют западные оценки для своих рекомендаций. Соответственно, они проводят западную идею: "Газпром" должен срочно начать учитывать конъюнктуру и, возможно, снижать цены, иначе он вообще потеряет часть рынков, потому что вот-вот в Европу хлынет сланцевый газ. Наверное, под действием этих оценок Путин обеспокоился правильностью принимаемых "Газпромом" решений.
Утверждали, что именно из-за американского сланцевого газа был заморожен проект Штокманского месторождения, откуда планировалось поставлять СПГ.
— Главным партнером по Штокману была норвежская Statoil, которая вышла из проекта. После того как Норвегии была отдана часть спорных территорий, в том числе шельфа, они переключились на разработку там. И конечно, свою роль сыграла неразбериха с рисками: европейские партнеры ориентируются все на те же прогнозы Евросоюза о падении цен. Сейчас Штокман не заморожен, просто ищут другого партнера. Для наших же собственных инвестиций тоже есть более интересные проекты: газ с перспективного Бованенковского месторождения на Ямале сегодня значительно дешевле Штокмановского.
А в России есть проекты по альтернативным источникам газа?
— Специально добывать сланцевый газ при наличии природного нет смысла. Есть проекты по использованию газа угольных пластов, но это совсем незаметные объемы. Принят закон о первоочередной приемке в трубу попутного газа, но его доля в общем объеме добытого газа не больше 1%. Однако есть другие источники энергоресурсов. Например, на Чаяндинском месторождении в Якутии начинается разработка так называемого жирного газа. Это сырье для химии, а вернее, для газохимии: за счет замещения этим газом нефти в химической промышленности можно высвободить для экспорта ежегодно дополнительные 50 млн т нефти — около 10% годовой добычи.
Поставки СПГ танкерами в Европу позволят забыть о проблемах с транзитом. Насколько для нас сегодня перспективно развивать направление СПГ?
— Сегодня искать альтернативы дешевому трубопроводному транспорту для газа нет смысла. Запущенный "Северный поток" в Германию по дну Балтийского моря серьезно снизил риски, связанные с транзитом через Украину и Восточную Европу. После введения новых веток мы в принципе можем вообще отказаться от транзита через Украину. Кстати, проблемы с Украиной раз и навсегда решил бы трехсторонний договор. Если от нас бывшая братская республика еще может пытаться что-то требовать, то от Германии уже вряд ли. Сейчас, после выборов, когда утвердился Янукович, самое время сесть и подписать соглашение на троих. Конечно, Европа постоянно пытается давить на нас антимонопольными постановлениями, в частности требует предоставить долю прокачки (до 50%) в своих трубах в Европе другим поставщикам. Мы бы предоставили, но других поставщиков на такой объем там просто нет. Еще Европа постоянно пытается нас заставить уйти от стабилизированных в долгосрочных контрактах цен и жестко привязать цены на газ к спотовым, то есть постоянно скачущим, сиюминутным ценам. На наш взгляд, от этого в итоге проиграют все: вырастут риски, газовики не смогут планировать инвестиции в новые проекты разработки и транспорта, объемы упадут и цены станут выше, чем сейчас.
Мы действительно такой уж монополист, от поворота вентиля которого зависит тепло в квартирах европейцев?
— Мы поставляем газа больше, чем каждая отдельно взятая страна вроде Алжира, Катара или Норвегии, но в целом наша доля в Европе около 30%. Правда, если брать отдельно Восточную Европу, то есть страны, где наша доля доходит до 100%.
Доходы бюджета от газа ниже, чем от нефти. Это связано только с налогами?
— Если вы имеете в виду сравнение добычи газа и нефти, то газа меньше: в пересчете на тонны газа добывается примерно 400 млн т, а нефти — более 500 млн т. Кроме того, калорийность тонны нефти выше. Но и налоговая нагрузка на нефтяников значительно выше. Плательщик номер один в бюджет — это "Роснефть", на втором месте ЛУКОЙЛ, а "Газпром", кажется, даже не на третьем. Правда, при том что больше половины газа потребляется внутри страны, внутренние цены на газ втрое ниже экспортных. Согласно условиям вступления в ВТО эти цены должны быть выровнены. Не думаю, что это правильно: отечественная промышленность все же должна иметь фору на модернизацию. Тем не менее условия ВТО придется принять.
Насколько эффективно, на ваш взгляд, страна распоряжается энергоресурсами?
— Потребность в углеводородах в мире будет расти. Последние заявления Обамы о том, как Америка сэкономит за счет ветряков или солнечной энергии, несерьезны. Да, в США неплохо используют биотопливо, но альтернативы углеводородам не видно. В этой ситуации наш вес в мире должен только возрасти. Но мы же действуем хуже дикарей, которые меняли золото на стеклянные бусы. Полученные от продажи деньги мы загоняем в стабилизационные фонды, то есть меняем на бумажки, которые ни в какой кризис нам не помогут. Но самое смешное, что мы $650 млрд сдали под 1,5% годовых в виде резервов, а потом в тех же самых иностранных банках взяли примерно $630 млрд кредитов на инвестиции в добычу, но уже под 10% годовых. Никакие дикари до этого не додумались! К энергетике это уже прямого отношения не имеет, а относится в целом к тому, что делает страна.